Сердце под левым карманом

«Но ведь нужно выяснить, что случилось. Так ведь не бывает… НЕ БЫВАЕТ!» – подумала Лада.

Но я верю, Пашка, я надеюсь,
Еще споешь ты под гитару для меня.

– Бабуля, не пой эту песню, пожалуйста! – не выдержала Лада.

– Ты чего? – остановилась бабушка, опустив половник. – Вы поссорились, что ли?

– Нет. Он просто…

– Что? Ну что?

– Что – что? Ничего. Перестал мне писать.

– Может, что-нибудь случилось? Хочешь, я узнаю? – бабушка с энтузиазмом закинула длинный половник на плечо, как винтовку.

– Нет! Ни в коем случае!

– Ну и ладно… Мало ли этих Пашек.

Лада вздохнула. «Этих Пашек» мало… Совсем нет.

На следующий день бабушка вошла в комнату Лады в темно-вишневом костюме, с блестящей брошкой-цветочком на воротнике. Это у нее называется – нарядиться. В руках – сумочка вместо пакета, в глазах – блеск.

Лада лежала на диване с книгой в руке, но смотрела больше в потолок, чем в книгу.

– Ты куда это принарядилась? – спросила Лада.

– Да я это… В гости. Может быть… – осторожно начала бабушка. – Не хочешь со мной пройтись до бабы Кати?

Лада перевела взгляд на книгу, чтобы не выдать себя. Да, она хотела.

– Вообще-то, я читаю… Ладно уж, сейчас соберусь, – лениво потянулась она.

– Если не хочешь, то не надо.

Лада собралась моментально.

И вот она стояла на балконе у бабы Кати. За спиной ворковали старушки. (Молоко и сахар, давление, цены, правительство, дети и внуки). Ноябрь выдался приятным, совсем не холодным. Но на балконе сверху не было никакого движения.

«И что я здесь делаю?» – спросила себя Лада, стараясь не задирать голову.

– Я пойду прогуляюсь? – оглянулась на бабушек Лада.

– Иди, иди! – обе старушки энергично закивали.

Обе замолчали, выпучив глаза и сложив руки в замочки. Как будто сдерживались, чтобы не выпустить наружу секрет или запретное слово. Смешные. Сидят как две голубки на жердочке.

Лада решила пройтись вокруг Пашиного дома. Просто так. Даже самой себе не хотелось признаваться, что она намерена встретить его. Но что она скажет, если встретит? Почему ты перестал писать мне? А почему люди вообще перестают общаться друг с другом?

Да, спросит! И пусть ответит! Честно и открыто, глядя в глаза. Ой, а вдруг он будет не один? Вдруг с девочкой (но она-то наверняка окажется хуже Лады) или с другом? Ну тогда пусть хоть поздоровается. Интересно, как это будет выглядеть?

– Привет.

– Привет.

– Между прочим, ты перестал писать мне.

– Да, перестал.

– А почему?

И что на это можно ответить? Можно соврать, чтобы не обидеть человека – попал в больницу, потерял адрес, уехал в горы, жил в диком лесу, письма украли враги, был связан, переломал обе руки, сделал операцию на глаза, уснул летаргическим сном на месяц. Можно выкрутиться – некогда было или надеялся поговорить при встрече. Можно сказать прямо и честно. А что именно? Да ничего хорошего.

Лада не стала ждать лифта и поднялась на этаж выше. Она просто посмотрит на дверь. Может, дверь проболтается о своем хозяине.

Вот она, квартира над жилищем бабы Кати. Лада тихонько приблизилась. Неприятная дверка – облезлое дерево, выкрашенное оранжевой половой краской. Разве за такими воротами живут романтические герои?

Дверь молчала, будто ее заколотили гвоздями.

Лада спустилась вниз и прогулялась вокруг дома. Раз пять прогулялась. Вглядывалась в прохожих. Иногда ей мерещилось знакомое лицо. Тогда она выпрямлялась, поднимала подбородок. Нет, не он. И этот – не он…

Лада дошла до белого фургона с розовыми пузырьками. Он был закрыт, бесхозен, запылен.

И тогда, глядя на железный замок на дверце железного фургона, Лада поняла – это ВСЕ.

Дверь по имени «Паша» надо закрыть.

Лада возвращалась домой с бабушкой. Шли молча. Бабушка искоса поглядывала на Ладу, будто не решалась что-то сказать.

Ну говори, бабушка, говори!

– А может… – неуверенно начала бабушка.

Нет, не говори, бабушка, молчи!

– А может, тут вмешалась его мама, – быстро произнесла бабушка, как бы себе под нос. – Сказала что-нибудь такое…. Насчет писем.

– Писем? – остановилась Лада. – Писем?!

– Ну да… – немного смутилась бабушка. – Вы же переписывались.

– А при чем тут мои письма? То есть при чем тут мама? Я никому не давала читать его посланий, даже подружкам. И мои родители не лезут в чужие записи.

Бабушка молчала.

– Ты что-то знаешь, ба?

– Нет, нет… Я просто предположила.