Спрашивать для чего я здесь, не хотелось. То есть хотелось, но ответ меня скорее всего напугал бы и лишил остатков разума. Стоило сохранить хоть немного самообладания, без этого плана по спасению не придумать.

Может быть, меня похитила компания странных любителей магии средневековья и несуществующих миров? Решили разыграть сценку, наверняка их главарь примеряет роль спасителя прежде, чем приступить к основной части замысла. С сумасшедшими общаться еще не доводилось, значит, придется импровизировать. Пока похитители будут придерживаться своего сценария, я подумаю как мне сбежать.

Пока идей было немного, а если точнее – ноль. Тем временем мы спускались ниже. Я думала, мы итак уже в подвале. Мы опустились еще на этаж, или ниже. Хотелось верить, что в переносном смысле мне делать этого не придется.

Узкий коридор, соединяющий несколько помещений в какой-то момент свернул влево, затем еще раз, после направо, а дальше я перестала запоминать. После пяти а может семи поворотов – наверняка меня попросту водили кругами, чтобы запутать и показать, что их строение огромное, как и полагается! – мы вышли в длинный-длинный проход, по обе стороны которого, насколько получалось разглядеть, находились двери. Они были натыканы так плотно, что напомнили детские рисунки, когда в домике на два этажа втискивали по тридцать окрошек. Еще до школы мне нравились окна и раскрашивать занавески, нарисованные жилища смотрелось странно, но я в то время считала себя великим художником. Впрочем, с первого-второго класса рисовать я стала только хуже, так что, если сравнить, величие имелось.

Конечно, я ждала что мы направимся мимо многочисленных дверок. В какой-то момент послышались чьи-то стоны, насколько я могла судить – мужские, и сердце забилось еще быстрее. Страх окончательно поработил тело, я едва поспевала за спутниками, в глубине души надеясь упасть в обморок. Не удалось.

– У вас здесь не только я? – наверное от шока из меня вылезло целое осмысленное предложение, произнесенное непривычным голосом. В тот момент внимание было сконцентрировано на других проблемах.

– А то ж! – кивнул Форх, ему приходилось задирать руку, чтобы укладывать мне ее на плечо, он поворачивал за него в нужную сторону, и противиться этой хватке едва ли сумела бы хоть какая-то из женщин.

Мы подошли к покрытой металлическими пластинами старой деревянной двери, на вид очень толстой, непробиваемой и десятком крепких лбов.

– И мужчины? – ответ я уже знала, но надеялась услышать другое.

– А то ж! – похититель подтолкнул меня вперед. Тойен схватился за единственную отполированную часть двери – ручку – и потянул.

– И… И женщины, и мужчины?

– А то ж! И зверье, и ваше, и наше.

– Зверье? Н-наше? – я почувствовала, как начинаю приближаться к полу, ноги подкосились от услышанного. Только с моим уровнем везения можно было так встрять, – Извращенцы! Я не стану в этом участвовать! А ну сейчас же отпустите меня или я как закричу, как закричу!

– Да ты вопи, сколько надобно. Чего ж не повопить? Истязатель тут постоянно слушает вопли, они ему как мед на вкус. Иль как песни. Токма ты громче кричи, вон у тебя глотка какая – луженная, ему по нраву будешь. А глотка…

– Оставьте в покое мою глотку! – взвизгнула я. Неожиданный прилив сил позволил мне все же применить пару фокусов, в глупой надежде вырваться. Если я когда-нибудь покину это место, то обязательно расскажу – изучать что-либо подобное в одиночку, по видео-урокам и картинкам, повторять разок, а после думать, что в решающей ситуации этого окажется достаточно, верх идиотизма. А еще я куплю себе нож, газовый баллончик, питбуля, и телохранителя, а лучше два.

Почему все это со мной происходит? Почему именно со мной?..

Длинный и Широкий, как я называла похитителей про себя, играючи справились со мной и затолкали в небольшое помещение. Взгляда даже такого непросвещенного человека как я хватило для понимания – я в пыточной. Побывать в различных музеях уже доводилось, в некоторых находились всякие приспособления, железные девы, колодки, жуткие стулья с шипами, и честно говоря, я не видела в них ничего опасного.

«Оно осталось в прошлом, чего пугаться? Погляжу, посмеюсь, порадуюсь, что больше ничего из этого не используется» – так я считала. Теперь было не до смеха.

Извращенцы где-то стащили целый арсенал разнообразного добра. Я хотела закричать что они меня с кем-то перепутали, умолять отпустить, может, предложить выкуп, но слова не формулировались во что-то кроме «А-а-а!». На полу рядом с деревянным троном, покрытым шипами, виднелось бурое пятно, а за ним, не стесняясь ничего, мирно шествовала из одного угла в другой толстенная крыса.

Пока меня несли, так как ноги отказывались повиноваться, усаживали на самый обыкновенный стул, привязывали руки и ноги, я только и могла, что смотреть на обернувшегося и расплывшегося в приветственной улыбке человека. К нему обращались как к истязателю, а как по мне – вылитый растолстевший призрак оперы, с лицом, в котором присутствовали крысиные черты. Отвратительные зачесанные назад редкие тонкие волосы, грязные, блестящие от жира, немытые больше двух недель, а то и дольше, падали на широкие плечи. Довершал образ круглый живот, торчащий из-под рубашки с закатанными рукавами и штаны, которые прихватывал пояс где-то под раздутым мамоном…

Если мне придется притворятся и подыгрывать этому человеку, то я не смогу. Уж лучше пусть меня пытают! Говорить с ним я тоже не стану, ничего не стану!

– Нам может это, здеся остаться? Она дерется ух как! – предложил помощь крысомордому Форх. Мне не нравились оба моих спутника, но я бы с удовольствием лучше отправилась с ними за двери. И была бы рада их компании здесь. В конце концов, они пока не совершали никаких попыток потрогать меня ни за какие места и защищали от крыс. Возможно, они всего лишь фанаты средневековья, или чего-то, во что здесь играют, а может, покорные и туповатые исполнители. Взгляды у них уж точно не такие липкие, как у истязателя.

– Да-да, я дерусь! Я буду драться все время! Меня лучше не трогать, и не смотреть на меня. И я пойду, да?

– Она того, но это не мы. Не то у нее с башкой, – сообщил Длинный, наверное ему казалось, что он говорит тихо, – Кусается, как псина. Мне всю руку расцарапала! Дурная с утра с самого. Вечером еще ничего была, молчала, слова не вытянешь, а нынче то вопит, то плачет.

– Ломается, – с ехидной улыбкой заявил мой новый крысоподобный знакомый. Через приоткрытые губы я рассмотрела желтые-желтые зубы, пара из них уже почернела. Запах от них должен исходить зловонный. Почти сразу же я сумела убедиться в верности предположения – мужчина указал двум приятелям на дверь и склонился ко мне.

Единственная приятная взору часть – голубые глаза, осматривали меня с головы до ног. Он не забыл удовлетворенно хмыкнуть, мазнув по груди, а после и по почти полностью обнаженным ногам, я видела как они, все еще кажущиеся странными и непривычными, выделялись в коричнево-буро-сером интерьере бледным пятном.

– Н-не надо, – я отвернулась, мне было невыносимо страшно. Продолжи я смотреть на мучителя, и слезы бы снова полились, – П-пожалуйста. У меня есть накопления, новый телефон, я недавно купила телевизор. Я отдам все, что у меня есть. Хотите, я скажу код домофона? У меня в сумке ключи, вы зайдете и возьмете что надо. Или я вас провожу?

– Прекращай свои заклинания читать, мерзкая ведьма! – мужчина ударил ладонями по подлокотникам, а я вскрикнула от неожиданности, – Откуда ж ты, деревенщина нахваталась-то всего? Эх, жаль немного, красивая, а все туда же. За глупым героем в самое пекло… Да, жаль, очень жаль. Но ничего, может если хорошо послужишь, то король тебя убивать не станет.

Король? Если есть кто-то, кого они зовут королем, значит, во-первых, их как минимум четверо, а во-вторых, скорее всего ему я и достанусь. А не крысоподобному. А значит, у меня есть время найти выход и что-то придумать? Если у них сценарий, то пока не пришел Король, ничего не начнется… Но если их здесь человек десять? А если двадцать? А больше? Конечно, все еще есть надежда, что меня сюда притащили только чтобы отыграть глупые сценки, а после меня отпустят, выкинут где-нибудь на дороге. А если нет? А что, если психи меня решат убить?!

– Молчишь? Как всегда. Что ж, тогда приступим, – истязатель подтащил ко мне поближе еще один стул, без подлокотников, отошел куда-то вне поле зрения, а после вернулся с деревянной подставкой, на которой лежали коричневатые листы бумаги, какая-то серебристая баночка и перо. Желтозубый почитать средневековья сунул перо в емкость и чуть встряхнул, когда достал, – Имя?

– Ангелина.

– Как?

– Ангелина. Меня друзья зовут Геля, мы не друзья, но я не стану возражать, если… – Сначала отмалчивалась, а теперь брехать задумала? Ведьминские прозвища оставь для шабашниц, ежели выберешься. Имя.

– Говорю же, Геля меня зовут.

– Ты чего это, думаешь, что мы совсем дураки? Не прознали как девку мятежника звать? Мы за тобой давно следим, ты не думай. Миоринна ты, да? И за хахелем твоим тоже смотрим.

– То есть я должна сказать, что меня зовут Миоринна?

– Угу. Ты ж она, так чего врать-то?

– Хорошо-хорошо, я поняла. Раз надо. Миоринна я, как скажете. А теперь вы меня отпустите?

Истязатель не удостоил меня ответа, только задвигал пером по бумаге. Странная она все же, скрученная в углах, с какими-то пятнами. А-а-а! Ее специально состарили, чтобы произвести впечатление на таких же жертв как я? Или это для того, чтобы из образа не выбиваться? Ролевики оружие и доспехи делают, так что старую бумагу уж точно сделать бы смогли.

– Из какого ты селения?

– Я из города, – я обижено засопела. Невовремя во мне проснулась гордость, но я родилась и прожила всю жизнь вовсе не в селе, а в среднем миллионике. Неужели я так выгляжу или говорю, что меня за девушку из глубинки приняли?

– Из города, значится? А почему мне доложили, что ты из деревни? Опять хитришь? Ничего, я на тебя управу найду! Не хочешь, чтобы у тебя пальцев меньше стало, рассказывай о своей жизни до встречи с хахелем.

Я не знала кто такой мой «хахель», но про свою жизнь рассказывать было не впервой. Истязатель слушал про школу, институт, работу, домашних животных, родителей, неудачные жизненные этапы несколько минут, понемногу меняясь в лице. С каждым новым предложением он становился злее.

– Отвечай что надобно или пожалеешь!

– А чего надо говорить?

– А я знаю? Урожай собирала, овец посла, ткала может чего. Или ты с рождения в ополчениях ходила? Родители может тебе хахеля отыскали? Да, матька и батька ж могли… А король то не подумал наш об этом.

– Сам ты овец пасешь, – вякнула я, в очередной раз не подумав. Но психи хотели игру, они давали подсказки, что нужно говорить, стоило к этому прислушаться, – Пасла. И всяких там коз, и коров, и кого надо, того и пасла. И ткала, и крестиком вышивала, и урожай собирала, и рыбу ловила.

– А мамка?

– И она тоже ткала и собирала, и пасла, и что там еще было? И отец такой же.

Я говорила неуверенно, никогда толком не смотрела ни про быт крестьян века этак восемнадцатого или раньше, и не читала. Мне это особого интереса не доставляло, я скорее житель городской, мне было интересно отправиться на шашлыки на природу, но не более того. А когда просыпались комары или слепни начинают охоту на любителей свежего воздуха, меня никаким мясом не заманить. В городе с этим намного лучше.

Совершенно неожиданно для себя я стала понимать, что почему-то представляю как надо выгуливать стада. Во мне зарождалось чувство, словно проявляется память как я это когда-то делала. А еще я отчетливо помнила как колоть дрова, понимала, что сумею воспользоваться коромыслом и принести пленителям ведра с водой, наверняка бы вырубила просеку, починила забор или избу. Представляла, как собирать травы, как из них что-то плести, как сделать неудобные тапчульки, которые на меня нацепили Длинный и Широкий, и с которыми ноги уже сроднилась. А еще появилась уверенность, что я и коня остановить могу, хоть на скаку, хоть горящего, хоть в избе скрывающегося. Как?! Откуда все это взялось? Меня чем-то опоили, что у меня в голове такое?

Нет, никакие препараты не могли бы придать ощущений, будто я делала все многие годы. Как будто действительно жила когда-то в деревне, обыкновенная простушка, не знающая никакого города с электричеством, телевидения и доставок, работающая с утра до ночи.

– А откуда я это все могу?

– Ты меня спрашиваешь? Да, верно головой тебя сильно приложили, но ничего. Раз лекари тебя не переубедили говорить, так я смогу.

– А можно мне хотя бы позвонить?

– Звонари-то тебе на что? Сигнал подать хочешь? Предупредить своих? Умно, ничего не скажешь, но я не болван. Я тебя насквозь вижу.

– Какой еще звонарь?! Мне мобильный дайте, или сам набери, я честно не в полицию, я попрошу, чтобы привезли деньги, или чего вы еще хотите? Муку? Или там палки какие-то? Или чего? Я не понимаю!

– Заканчивай с заклятиями, пока я тебе язык не вырвал!

– А как я говорить без языка смогу?

– Тогда глаза.

– Мама! Не надо. Я все что знаю скажу!

– Где ваши лагеря?

– Я не знаю… Какие еще лагеря?

– Где вы спрятали зеркало?

– Чего?

– Где вы скрываете войска? Мы знаем, что вы уже насобирали людей, они ничего не способны сделать, всего лишь один камушек, попавший в сапог, но этот камень раздражает. Король недоволен, он хочет знать, где ваши люди.

– Я не понимаю…

– Король требует вернуть ему зеркало и выдать места лагерей, и тогда он, может быть, отпустит тебя. К тебе у него нет никакой ненависти, глупая девка, ты не понимаешь какой шанс тебе дают!

– Какой еще шанс? На что? Отпустите меня, я не знаю, что говорить… Не хочу ни во что играть! Или хоть дайте мне речь, чтобы я знала, чего вам надо.

– Игры? О каких играх ты говоришь? Не понимаешь во что ввязалась?

– Уф, наконец-то вы поняли! Да, я не понимаю. Я ничего не понимаю!

– Твой могучий благородный герой Эллианд – предатель. Он решился ступить на тропу войны и выступить против короля потому, что ему помогают такие же предатели. Он зовет себя рыцарем света, для тебя тоже себя так звал? Звал, девкам такие по нраву. Он когда-то был рыцарем, верно. И служил Его Величеству. Он проник в тайны, выкрал артефакты и сбежал. Наверное, не думал, что его станут искать, а его стали и нашли. Тогда он и захотел спасти свою шкуру, объявив всем, что он герой. Спаситель мира! Он жалкий враг, у которого ничего нет. А ты, дуреха, обманулась и завилась вокруг красавца как прикормленная псина.

– Хватит меня обзывать! То деревенщина, то псина…

– Ты такая же предательница для нашего короля, ты подбивала народ к бунтам, ты вела за собой таких же глупцов, чтобы помочь Эллианду. Но и он тоже попался. Рано или поздно он расскажет все, что знает и тогда ты будешь не нужна! У тебя есть шанс спасти свою жизнь, открыв мне то, что я спрашиваю. Тогда король смилостивится.

– Мне не нравится эта игра.

– А нравилось вести народ за собой? Нравилось кричать во всех поселениях как жесток король? Нравилось пускаться в путешествия? Теперь ты либо ответишь за деяния, либо ответишь на мои вопросы.

– Я ничего не знаю – ни про лагеря, ни про всякие ваши зеркала, ни про остальное.

– Что ж, ты не оставляешь мне выбора, – истязатель поднялся, он аккуратно переложил подставку с бумагой и пером на место, где до этого сидел, и отошел куда-то мне за спину, – Помогу немного твоей памяти пробудиться, а языку развязаться.

– Я не… Нет-нет, погодите! Но я правда не знаю текста, который должна говорить. Мне его не давали, я не помню… Это не смешно. Уже совсем не весело! Нечестно, это против правил!

Мужчина с самым сочувствующим выражением лица вновь предстал пред моим взором, у него в руках были непонятного вида щипцы, какие-то длинные тонкие металлические спицы, а на себя он успел надеть некогда желтый, а теперь покрытый бурыми пятнами фартук. Сердце забилось еще сильнее, перед глазами потемнело, и я не могла найти в себе сил даже закричать. Не что-то конкретное, а так, без особого смысла.

Говорят, сидя в обморок не падают. Ха, ха, и еще много раз ха!

Глава Вторая. Его Непоследовательное Величество или игра в доброго-злого

– Ваше Величество, так как же ж? Чего ее пытать-то сейчас, толку в этом тьфу! Поглядите, она ж чуть что бряк и в лежку. Может, перепутали чего? Не она это, не та. Какая-то девка похожая, мало ли их – приглядных и молодых, которые за вояками и героями всякими лезут куда не просят? Вот и эта побежала за каким рыцарем бывшим.

Первое, что хочется слышать, когда приходишь в себя – что-то приятное. Пение птиц, шум моря, стук дождя, звуки приготовления завтрака, но никак не похрипывающий голос истязателя. Я бы его назвала палачом, или, например, инквизитором, так интуитивно понятнее, но не мне прописывать правила игры. По меньшей мере пока.

Продолжая лежать с закрытыми глазами и стараясь не шевелиться, я слушала что происходит. К слову, терпеть было очень сложно, долго со свисающей набок головой не просидеть, руки по-прежнему привязаны, никто и не подумал меня хотя бы уложить отдохнуть или принести нашатырь. Впрочем, укладывать не стоило, это верно. Я понятия не имею насколько грамотно обрабатывают здесь поверхности и кто покоился на них до меня.

– Это она, я знаю, – истязателю отвечал некто с приятным голосом, я бы назвала тот бархатным. Когда незнакомец произносил слово за словом, почти что чувствовалось касание упомянутой ткани. Громковатый мужчина, но запоминающийся.

– Так их же похожих…

– Я видел ее дважды, и ни с кем не перепутаю. Мне необходимо, чтобы она все рассказала в кратчайшие сроки или умерла, унося с собой тайну. Но учти, если она не заговорит, будут рыть яму на двоих.

– Двоих? А кто второй? – даже я сумела догадаться о ком говорил незнакомец, но не истязатель. Или он притворялся? – Он?

– Подумай еще.

– То есть и для меня?!

– Мне не нужны бесполезные люди. Какой толк в пяти истязателях, если один из них не умеет работать? Избавлюсь от одного, и четверо оставшихся станут работать лучше прежнего, чтобы не отправиться следом. Ты уже давно перестал меня радовать достижениями.

Кто-то прошелся, приближаясь ко мне. На нем было надето что-то металлическое, оно бряцало при ходьбе.

– Но, Ваше Величество, я же со всей душой, со всем рвением! Я изо всех сил…

– Тогда бы мои пленники давно заговорили. Выбери на чьей стороне ты – на их или на моей. Подумай, потому что я не позволю тебе после переменить сторону. Хочешь жить в замке, есть от пуза, получать удовольствия и при этом не марать руки? Не выйдет. Помнится, когда я выбирал кого из горожан приблизить и дать шанс послужить в моем доме, ты назвался превосходным истязателем, мастером своего дела, которому нет равных в обращении с веревками и щипцами. Теперь я хочу видеть это. Мне нужно, чтобы она ответила на все мои вопросы, а как – не имеет значения.

– Я понимаю. Я… Я все выполню. Но, думается мне, она ничего не знает. Крыс боится, ваши же люди сказали. Где э это видано чтобы Миоринна вопила от страха, и чувств лишалась? В прошлые разы она плевалась, Форха ударила что мочи, веревку чуть не перегрызла, зверем глядела, зыркала на всех исподлобья страшно, и ни слова не говорила! Молчала, будто нет языка. А эта – другая. Должно быть, ее, пока носили туда-сюда, чего-то сделали с ней не то. Может, уронили как, не знаю. И с тех пор она чуть чего, сразу бряк…

В одном истязатель был прав. Кажется, если будет продолжаться в таком духе, я действительно привыкну решать проблемы при помощи обморока, или по меньшей мере их отодвигать. Не самая полезная привычка, но что есть. Именно она помогала мне продолжать тянуть время, давала шанс продумать что делать дальше. А еще позволила притаиться, чтобы слушать новый голос и представлять как должен выглядеть его обладатель.

– Миоринна по-прежнему хитра и опасна. Не стоит недооценивать врагов. Если бы я видел в них только тех, кого мне желают показать, то давным-давно потерял и земли, и замок, и корону. Она обманывает тебя, мой дорогой неудачник-истязатель, как ребенка. Ты огорчаешь меня все больше. Сегодня же прикажу моим помощникам переговорить с тобой, по-особенному, – неизвестный выделил последние слова, от его интонаций даже у меня встали волосы дыбом. Надеюсь, это не заметили, – Я дал тебе достаточно времени сознаться или научиться быть тем, кем ты себя называешь.

– Прошу, Ваше Величество, – узнать звук, с которым человек упал на колени, не сложно.

– Стой так дальше, и не смей выпрямляться. Может, тогда я найду для тебя занятие и не стану лишний раз пачкать клинок. И подай мне факел, – я насторожилась, истязатель шумел и пыхтел, а тот, кого называли Величеством торопил его, – Быстрее! Быстрее, еще быстрее. Раненные передвигаются шустрее, чем ты.

Наконец, стало чуть тише, настолько, что я могла разобрать дыхание крысомордого, но совершенно не понимала, где же стоит король. Пока моему лицу не сделалось жарко.

– Миоринна, я понял, что ты пришла в себя сразу же. Довольно устраивать никому не нужное представление. Пока я предлагаю тебе разговор, это, безусловно, невероятно щедрое предложение, от которого я бы не советовал тебе отказываться. Но решение принимать только тебе. Подчиняться судьбе или страдать – этот выбор каждый имеет право сделать.

Вблизи король звучал еще лучше. Знать не знала как выглядит этот человек, но если бы меня не похищали психопаты и он не возглавлял их компанию, то от предложения такого мужчины познакомиться, я вряд ли отказалась. Эх, упустил он свой шанс!

– Раз ты без сознания, то тебя стоит разбудить. Думаю, прижечь тебе щеку – самое то, чтобы настроить нашу беседу на нужный лад, – протянул незнакомец, жар начал перерастать в обжигающий, почти невыносимый. Что-то подсказывало мне, что Величество вовсе не шутит.

С сожалением я открыла глаза, и, заметив как ко мне приближается пламя, отпрянула насколько это было возможно.

– Все-все! Пришла же в себя, не видно? Можем и поговорить!

– Отрадно слышать, – я подняла взгляд, чтобы пронаблюдать за усмешкой и, наконец, утолить любопытство.

Передо мной стоял какой-то несостоявшийся (а может и состоявшийся) актер, таким поручали роли благородных рыцарей или обаятельных злодеев. Высокий, подтянутый, в меру следящий за собой, не слишком раздавшийся в плечах мужчина умело подчеркивал хорошо пошитым, пусть и немного старомодным костюмом достоинства. Он явно любил черный цвет – штаны, рубашка, жилет с удлиненными полами, старинный на вид плащ, словно из фильмов про принцев и королей, черные сапоги, ремень, все было черным. Даже волосы и те вписывались в цветовую гамму. С бритьем Величество халтурил, на подбородке красовалась легкая щетина, а во взгляде серых, похожих на серебро глазах – совершенно наплевательское отношение к тому, что про него думают.

Не знаю сколько минут я разглядывала незнакомца, мне стало капельку стыдно, потому как весь тот текст, что я обдумывала перед этим испарился из памяти. Мое слово ждали напрасно. Я точно планировала настаивать на требованиях выкупа за меня, а вместо этого едва не позабыла что в плену.

Но у меня имелось оправдание – таких красавцев мне доводилось лицезреть разве что в фильмах и на страницах журналов.

Король не торопил. На его лице отчетливо прослеживалась надменность и самолюбование, он знал, что хорош, понимал, что я засматриваюсь. Ему льстило выглядеть для меня привлекательным, и от того его чувство собственного величия лишь раздувалось.

– Ваше Величество, – где-то у дверей стоял старик, я не видела его, не замечала тени, зато отчетливо понимала, что человек немолод. Почему-то мне он виделся низеньким, пухлым, скрюченным и обязательно с палочкой, – Уже почти полночь.

– Ничего, ему хватит ума понять, когда не следует лезть. Я давно не производил подобного впечатления на дам, дай мне насладиться. Повернуться правым или левым боком, или, быть может, предпочтешь, чтобы я подошел ближе? Чтобы оценить меня по достоинству. Или тебе достаточно того, что ты уже видишь? В бою тебе не доставало времени полюбоваться, деревенщина?

Я до последнего не понимала, что король обращается ко мне. Смотрела в холодные, как столь глаза и чувствовала себя привороженной. Совсем как бандерлоги перед удавом, один в один. Только последнее слово вынудило меня оторваться от эстетического визуального наслаждения. Меня недавно так уже называли.

– Сам ты деревенщина, – обижено насупилась я, вернее, представляла, что это выглядит так, а как на самом деле – хороший вопрос, – Это ты живешь в этой сырой дыре, а я – в нормальном городе, во вполне достойной квартире!

– Квартира это что? Наименование какого-то куска земли? Или гор поблизости? – король посмотрел поверх меня на находящегося чуть сбоку истязателя. Тот так и не поднялся с колен. Его штаны, и без того грозящие скатиться из-за невлезающего в них живота, едва удерживались на месте. Я поморщилась, представляя как через десяток проползших шагов они окончательно сползут и что могут явить миру. Фу.

<<1 2 3 >>

На страницу:

Перейти

2 из 3