Чёрный ферзь. Белый ферзь. В сердце шахматной доски. Книга 1

– Наверное, гор или озера, Ваше Темнейшество, – вместо истязателя ответил старик, – Самоназвание какое-то, чтобы никто не понял о чем речь.

– Запиши и разберись, – приказал король, а после вновь обратился ко мне. От его изучающего взгляда я покраснела, уж в этом не стоило сомневаться, – Ваше с истязателем общение не задалось. Мне все равно что он говорил тебе, что обещал, зачем ты изображаешь потерю памяти, меня интересуют только ответы на вопросы. Я хочу знать где ваши лагеря и, самое главное, где мое зеркало.

– Зеркало? У тебя есть какое-то особенное зеркало? То, в которое ты любишь смотреть по утрам? – мне следовало сдержаться, играть, пока длится прелюдия, понять где я, узнать как можно больше. Я не удержалась. Конечно, это было глупо, я поняла, когда король изобразил на лице чрезмерное веселье, словно бы от прекрасной шутки, а после сунул факел мне почти что в нос. Я уловила запах нескольких спаленных волосков, выбившихся из косы и… Косы? Что со мной творится?

У меня не было таких длинных волос с начальной школы, классе в пятом я неудачно подстригла саму себя и с тех пор открыла мир стрижек. Почему-то за все время бесед, я даже не обратила внимания на то, что со мной не так. Тело начало казаться мне привычным, хоть и незнакомым. Волосы удлинились, и я знала, что это не парик, ощущала тяжесть копны, и то как немного тянут волосинки покороче, которые цеплялись за неровности на стуле. Я не задумывалась как жить с косой, не чувствовала неудобства, словно она давно была частью меня.

– Соизволила испугаться? С тобой в самом деле непорядок. Жаль, что ты не так артачишься, не пучишь глаза, доказывая, что готова пережить любые пытки, это было забавно. Впрочем, такой ты мне больше по нраву. Особенно, когда не плюешься.

– Мне приятно, что могу привнести радости в твою жизнь. Так что за зеркало, ты мне не ответил? В нем твое отражение лучше выглядит или оно рассказывает о твоей неземной красоте? Ты ль на свете всех милее, всех румяней и чего-то там еще.

– Глупая деревенщина, ты не знаешь, как следует говорить с Его Величеством? – прохрипел истязатель. Его подзащитный не соизволил обратить внимания на данное выступление.

– Тебя не должно волновать для чего мне это зеркало. Отдай и сможешь убраться из моего отвратительного сырого дома в свою лачугу. Или подняться в горы, как там ты их называла? Не важно. Я обещаю, если ты пойдешь мне на встречу, то и я не стану зверствовать. Не столь я ужасен, как про меня говорят. В случае, когда со мной имеют дружеские или взаимовыгодные отношения. Однако, я гораздо хуже, чем ты представляешь, если мне переходят дорогу.

– Я ничего не знаю, – переспрашивать, уточнять что-то и продолжать дерзить у меня желание пропало. Его и раньше было немного, это скорее напоминало защитную реакцию. В любой непонятной и страшной для меня ситуации частенько я начинаю глупо шутить, нести самую разную ахинею, болтать без умолку, а один раз на экзамене, разволновавшись, поведала преподавателю как грустно мне было вечером повторять билеты, когда все на улице гуляют и радуются жизни. И ладно бы я упомянула это мимолетом, так нет же, растянула на полчаса, промямлила что-то о первом вопросе билета и прицепилась к отвратительной укладке, уродующей принимающую экзамен женщину. Пересдавала после этого я еще дважды, но, на мое счастье, второй раз меня отправили к другой даме, и я сумела сдержать словесный поток.

– По-хорошему ты не хочешь.

– Хочу, но не могу! Я не брала никакого зеркала.

– Не брала, – обстоятельно кивнул король, -Ты его не крала, знаю. Только потому я до сих пор с тобой любезничаю. Ты не крала, но прятала, или знаешь где оно спрятано. У твоего героя его не нашлось, скорее всего, он ловко снял с себя ответственность, отправив тебя спрятать зеркало. Ты последняя к нему прикасалась, ты знаешь где оно.

– Я не имею никакого отношения к твоим зеркалам.

– Неужели ты думаешь, что мои маги не способны распознать ложь? Они сразу же проверили твои слова, я наблюдаю за тобой с первого дня. Твое лицо мне уже изрядно надоело, а твоя привычка лезть в игры, которые явно не по зубам – начала утомлять. Я говорил тебе отступить, предупреждал, что для тебя все закончится не так радужно, как ты себе представляешь. И что же? Ты не пожелала услышать. Теперь твой герой в цепях, ты – в моих руках, и я могу делать с тобой что только пожелаю.

– Ваше Темнейшество, уже близится полночь, осталось совсем немного времени…

– Знаю! Не перебивай, когда я говорю. Так вот, глупая деревенщина, мне надоедает твоя беспамятность, я уже слишком долго жду. Сегодня двум твоим товарищам отрубили головы, а завтра я расправлюсь еще с двумя. Я прикажу, чтобы их части тел принесли тебе в камеру после беседы с моим советником. Если он почувствует в твоих словах ложь, ты горько пожалеешь. Поначалу я подумывал тебя пытать, но все вы, борцы за добро, слишком цепляетесь за свою непоколебимость и действительно выдерживаете беседы с истязателями. Но я знаю как побороть таких как ты. Я отдам тебя моим воинам на потеху. Ты видела мои легионы? Думаю, ты не сумеешь насладиться и одним войском, впрочем, такие как ты весьма выносливы. Подумай над этим на досуге, а пока мне придется с тобой проститься. Ненадолго.

Мужчина сунул факел в руки истязателю, тот, почти не разгибаясь, раскланялся, но королю это было не интересно.

– Скорее, Ваше Темнейшество, – мне едва удалось настолько обернуться, провожая взглядом правителя, и тогда я заметила в дверях старика. С его внешними данными я совершенно не угадала – высокий, сухой, гладко выбритый, с хвостом седых волос. Единственное, что еще как-то вписывалось в мое представление – палка, а вернее посох, раздваивающийся сверху. В одной части торчал наверху черный камень, а в другой – светлый.

Шаг короля замедлился, старик протянул руку, чтобы сопроводить красавца, от которого у меня стыла в жилах кровь прочь, но мужчина не позволил себя поймать. Он отшатнулся от приятеля.

– Почему я здесь?

– Ваше Темнейшество…

– Я же прошу, не зови меня так, мне это не по душе. Это не для меня.

– Ваше Величество, пойдемте. Это ошибка, вас не должно быть здесь. Сейчас вас проводят в покои и подадут ужин.

– Он опять? Это все он. Он что-то натворил? Я не зря здесь, – король вновь отшатнулся от протягивающего сухонькую руку старика, обернулся и наши взгляды встретились.

Все те же серо-стальные глаза смотрели на меня с удивлением, печалью и непониманием. Все то же лицо, которое привлекло меня, то, что принадлежало тирану и самодовольному человеку, угрожающему отдать меня своим воякам, переменилось. Нет, его черты остались прежними, однако из-за взгляда, из-за печально сдвинутых бровей, из-за опущенных уголков губ и сникших, чуть подавшихся вперед плеч, висящих вдоль тела рук, складывалось совершенно иное представление. Передо мной предстал тот же красавец, но прежней власти, что била из него ключом, более не наблюдалось.

– Это же женщина! Женщина у… У истязателя в камере? Вы лишились ума?! Никогда, ни в какие времена мы не пытали женщин! Если бы мой отец узнал, если бы только он увидел что здесь происходит, то он бы…

– Ваше Тем…Величество, я сейчас же распоряжусь, чтобы эту девку отправили обратно. Пойдемте, вам необходимо передохнуть. Идемте со мной.

– Нет. Нет, я никуда не пойду, пока вы не ответите в чем виновата эта прекраснейшая дама и за какие грехи вы держите ее связанной? Сейчас же развяжите ее! Снимите мерзкие кандалы с ее рук. Миледи, как ваше самочувствие?

Я не понимала ничего и до этого, со мной играли в нечто непонятное, а актерское мастерство короля заставило усомниться, а не нахожусь ли я на самом деле в древности, а не среди сумасшедших любителей ролевых игр. Картинка, которая и без того не складывалась, начала рассыпаться в пыль.

– Прекрасная дама? – глупо переспросила я, – Это про меня?

– Разумеется! Я прошу прощения, если причинили вам боль. Если я причинил. Может быть, вы желаете воды? Да развяжите же ей, наконец, руки!

– Мы не должны, Ваше Величество, это был приказ.

– Теперь я вам отдаю приказ. Не могу же я смотреть на женщину в таком положении…

– Ваше Величество, – истязатель грузно поднялся на ноги, обнял живот, а после любовно принялся укладывать его в штаны, – Мы ж с радостью, но потом нам за такое устроят…

– Верно, вам не стоит этого делать. Но это могу сделать я. Не шевелитесь, миледи, я освобожу вас сейчас же. Мне так жаль, что вам пришлось терпеть…