Обезглавленное древо. Книга первая. Айк

Он жадно глотал воздух. Сознание стало каким-то неустойчивым – то возвращалось, то снова грозило исчезнуть, как солнце в облачный и ветреный день. Но лес был совсем рядом, и это придавало Айку мужества.

Он оттолкнулся от стены и в последнем отчаянном усилии пересек поле. Когда над головой привычно зашумели кроны деревьев, Айк с огромным облегчением опустился на мягкий мох и растворился в беспамятстве.

Возвращение к реальности было медленным, трудным. Бессознательность сменилась мучительными видениями; очнувшись, Айк не мог и не хотел их вспоминать.

Окончательно привел его в чувство холод. Шел дождь, одежда и волосы Айка промокли насквозь. Вдали перекатывался гром, словно старый пес ворочался в конуре. Небо затянуло низкими облаками, под деревьями было совсем темно. Похоже, он провалялся в беспамятстве несколько часов.

Айк с трудом приподнялся и сел. Он был совершенно разбит, и физически и морально. Думалось медленно, вяло и все о какой-то ерунде: постели пора сменить, грядки с салатом давно не полоты…

Никак не удавалось собраться с мыслями – казалось, он барахтается в киселе. С трудом заставил себя встать; тело было громоздким, непослушным. Словно ворочаешь тяжеленный кусок дерева.

Постоял, сделал пару шагов и уцепился за дерево. Надо было двигаться, идти к дому.

Айк вдруг осознал – его не было целый день. Страшно подумать, что там с Эйвором! Может, бегает и ищет его, хотя старший строго-настрого запрещал это.

– Сиди на месте и жди, когда тебя найдут. Но он же никогда не слушает, – бормотал он в полузабытьи, – ума не приложу, что делать с этим мальчишкой. По реке катается, попросишь что-то сделать – забудет…

Айк даже не замечал, что говорит вслух. Ему страшно хотелось пить. Дождь всё еще шел; он подставлял ссохшийся рот под капли, но это лишь разжигало жажду.

Ну да ничего. Дома есть всё – пища, ягодная вода, и постель. Можно будет упасть и заснуть. Там всё будет хорошо, всё будет по-прежнему. Только бы дойти, только бы хватило сил. Дойду, думал Айк, доползу, если понадобится. Зубами буду за землю цепляться, но доползу…

Гроза тем временем разыгралась не на шутку. Дождь всё усиливался, пока не превратился в настоящий ливень. Ветер яростно рвал кроны деревьев и пригоршнями швырял воду в лицо Айку. То и дело вспыхивали молнии; в их мгновенном, неживом свете лес казался чужим и враждебным.

Внезапно гром ударил прямо над головой Айка, у него аж в ушах зазвенело. Он замер, оглушенный, испуганный. И при вспышке молнии увидел, что стоит на краю той самой полянки, которую они с отцом пересекали утром.

Неужели и правда сегодня утром? По его ощущениям прошло много лет.

Огромное дерево сейчас было совсем другим. Что-то зловещее чудилось в нем. Казалось, оно нависает над Айком и хочет схватить его. Ствол поскрипывал под порывами ветра; исполинская крона бешено раскачивалась среди грозовых туч.

Айк понимал, что нужно идти дальше, но не мог двинуться с места. Ноги словно приковала к земле невидимая сила. Он смотрел вверх, смаргивая с ресниц капли дождя; силился разглядеть вершину дерева в бушующем мраке так упорно, словно это было делом всей жизни.

И, будто в ответ на его ожидания, ослепительно сверкнула молния. Раздался чудовищный треск, будто сама ткань мироздания разорвалась. На мгновение стало светло, как днем; Айк невольно закрыл лицо руками и ощутил, как в волна жара ударила в ладони.

Дерево пылало.

Молнии не хватило сил расколоть огромный ствол, но крона вспыхнула, как факел, и все вокруг озарилось зловещим багровым светом.

Айк обхватил себя руками и замер – зверек под взглядом змеи. Ветер хлестал по лицу мокрой занавесью дождя – он не чувствовал, не замечал. Внутри словно прорвало плотину, и воспоминания хлынули потоком.

Человек с табличкой «убийца» на груди.

Стук отрубленной головы о мостовую.

Фонтаном бьющая кровь.

Отец с мечом в руке.

Все это разом обрушилось на Айка; казалось, сердце вот-вот разорвется.

И тогда он закричал. Он кричал, как парализованное животное, которое видит смерть и не может убежать. Согнулся, словно от боли, стиснул голову руками и оглушал себя собственным криком.

А потом сорвался с места и помчался, не разбирая дороги. Прочь от ужасного дерева, от воспоминаний, от этого страшного дня.

Лишь огромное везение и привычка бегать по лесу спасли Айка от неминуемого увечья, а то и смерти. Он долго бежал в полной темноте. Налетал на деревья, скатывался в ямы. Падал и снова поднимался, чтобы продолжить безумный бег в никуда.

Внезапно что-то стиснуло его руку у запястья. Айк принялся вырываться, молча и яростно, как вдруг услышал голос. Точнее, осознал, что с ним говорят.

– Айк! Айк!! Очнись, это же я!

Он поднял голову… и уперся взглядом в темноту. Голос казался смутно знакомым. И всё же он продолжал сопротивляться – просто потому, что его удерживали.

– Айк, это я, Джори! Тише, Айк, успокойся!

Крепкие руки обвились вокруг вздрагивающего тела Айка, прижали его голову к чьему-то плечу. А мелодичный голос всё шептал и шептал ему в самое ухо:

– Всё в порядке… всё хорошо… ты в безопасности. Я никому не дам обидеть тебя. Тише… вот так.

Айк по-прежнему ничего не видел, но звук этого голоса успокоил его. Он понял, кто перед ним, и слегка расслабился.

– Вот так… хорошо, – повторил Джори, и они вместе присели на влажный мох.

Гроза с ворчанием откатилась на запад. Со всех веток и листьев капало, деревья беспокойно шумели, словно обсуждали минувшую бурю.

– Д… Джори…– собственный голос показался Айку чужим.

– Да, это я. Слава Всемогущему! Ты меня до смерти напугал!

– Откуда ты… здесь?

– Эйвор прибежал к нам вечером, – Джори всё ещё крепко обнимал Айка за плечи, за что тот был ему безмерно благодарен, – ревел, насилу успокоили. Сказал, ты с утра исчез и до сих пор не вернулся, а ваш отец ушел в город и он не знает, что делать. Он как сказал – ну, про вашего отца – я сразу понял, куда ты отправился. Направление знал, мы пошли цепью, надеясь тебя отыскать…

– Мы?

– Ну да. И Эйвор тут, неподалеку, и Крис. Мы условились – кто тебя встретит, позовет остальных. Позвать их?

Айк судорожно вцепился в руку Джори и замотал головой.

– Так и думал. Давай посидим, они не успеют далеко уйти.

Айк кивнул – говорить сил не было.

Ночной лес шумел и поскрипывал. Было слышно, как падают капли – звонко по листьям, увесисто и глухо – по толстой лесной подстилке. Остро пахло землей, мокрой травой и перегноем.

От Джори словно исходило незримое тепло сочувствия, и Айку чуть полегчало. Надо было, наверное, что-то сказать, объяснить свое поведение. Но он молчал. Древний инстинкт подсказывал, как опасно облекать пережитое в слова. Начни он говорить, оно встанет перед ним во весь рост – и сможет ли он тогда с ним справиться?

Айк глубоко дышал, дрожь утихала. И тут же навалилась страшная слабость.

– Знаешь, Джори, я ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу, – пристыженно прошептал он.