Обезглавленное древо. Книга первая. Айк

– Без проблем, – Джори помог ему встать, – вместе дойдем до дома, а потом я вернусь за Эйвором и Крис. Хорошо?

– Отлично, – слабым голосом произнес Айк. Едва стало понятно, что в ближайшее время не придется ничего объяснять, его отпустило окончательно. Даже колени задрожали от облегчения.

– Ну, пошли. Поздно уже.

Идти бок о бок по лесу было неудобно, но Джори продолжал крепко обнимать Айка за плечи – без этой поддержки он наверняка упал бы.

– Мы правильно идем? – уточнил Джори. – Не заблудимся? Ты же знаешь, какой из меня ходок по ночному лесу.

– Нет, всё верно, – к Айку уже вернулся дар речи, – Джори…

– Ммм?

– Прости, у вас с Крис опять будут неприятности… из-за меня…

Джори негромко рассмеялся.

– Не бери в голову. Сегодня мы оказались догадливее и предупредили маму, что можем вернуться поздно.

– И что она?

– Разрешила. Я сказал, мы пойдем гулять с ребятами. Это чистая правда.

Айк слабо усмехнулся.

– Надеюсь, ты не уточнил, с кем именно.

– Нет, я счел это излишним. Раз к вам так плохо относятся в деревне, не стоит рассказывать о нашем знакомстве. Видишь ли, я бы хотел продолжить его и будет неприятно, если придется делать это наперекор запрету родителей. Так что лучше им ни о чем не знать, верно? – в голосе Джори послышалась улыбка.

Горло Айка неожиданно стиснуло рыданием. Он кивнул, надеясь, что Джори почувствует его движение.

– Правда, тут есть проблема, – продолжал Джори, – Крис может случайно выболтать всё маме или подружке. Она не со зла, просто иногда увлекается. Говорит то, о чем потом может пожалеть.

Впереди, между деревьями, мелькнул огонек.

– А вот и ваш дом, – с удовлетворением произнес Джори, – я велел Эйву поставить лампу в окне чердака. Держись, мы почти пришли!

Айк слабо улыбнулся. Он не думал, что когда-нибудь ещё будет улыбаться, но это было так.

– А почему… ты больше не называешь меня Айкен? – спросил он.

– Ой! – голос Джори прозвучал виновато. – Извини. Как-то само получилось.

– Да не, нормально всё. Я наоборот, удивлялся, чего ты «Айкен» да «Айкен».

– Мне показалось, так тебе больше нравится. При нашей первой встрече.

– Ааа.

Они подошли к забору. Райст и Кари угрожающе зарычали, учуяв чужого.

– Не тревожься, я сейчас догоню младших, – произнес Джори, – тут недалеко. Ты, считай, дошел, моя помощь не особенно требовалась.

Айк покачал головой. Ветер с шелестом проносился по кронам деревьев, роняя на голову ледяные капли. Небо очистилось, в необъятной вышине холодно светили звезды.

– Нет, – медленно произнес Айк, – требовалась. Я рад, что мы встретились, Джори. Сейчас… и вообще.

– Я тоже, Айк. До завтра?

– До завтра, – вздохнул Айк и повернулся лицом к родному дому. Все эти страшные часы он стремился к нему, мечтал о нем, как о единственном островке света в окружающем мраке.

Но сейчас он смотрел на знакомый силуэт дома, на мерцающий в окне огонек – и не чувствовал ни облегчения, ни радости. Только боль. Усталость.

Опустошение.

4

Будь солнце живым существом, оно бы сильно удивилось, когда на следующий день поднялось над лесом и заглянуло во двор семьи Райни.

Рядом с колодцем на деревянном настиле двора была установлена огромная лохань. Айк выволок её из помывочной и с трудом протащил через дверь, так она была велика. Наполнил её водой, разбавил кипятком из котла на плите. Прошел по всему дому, снял с кроватей и вынес во двор все постельное белье, загрузил в лохань. Добавил в воду состав для стирки и принялся за работу.

Вчерашняя гроза превратилась в воспоминание. День был безоблачный, солнце припекало всё сильнее, но Айк и не думал прерваться. Два часа, стоя на коленях у лохани, он ожесточенно тер каждую тряпку о ребристую доску, прополаскивал в отдельном ведре, выжимал и откладывал в сторону.

Над мокрым настилом поднимался пар. Эйвор, осунувшийся, с темными кругами под глазами, молча пристроился напротив и начал стирать одежду, свою и сестер. Близняшки вначале брызгались, с визгами носились вокруг лохани, но потом словно почувствовали висящее в воздухе напряжение и убежали за дом.

Братья не разговаривали. Эйвор впервые в жизни устроил старшему молчаливый бойкот, но Айк этого даже не заметил. Когда он закончил с «утренней» работой, то понял – останавливаться нельзя, надо продолжать что-то делать. Иначе мысли сведут его с ума.

Засыпая, Айк был уверен, что всё закончилось. Он проснется завтра и случившееся забудется, как ночной кошмар.

Ничего похожего. Наоборот, когда он относительно отдохнул и выспался, воспоминания начали возвращаться со всеми подробностями. Они так и лезли в голову, и у Айка не было сил отбросить их, он не знал, как это сделать.

В нем появилось нечто, чего он совсем не хотел ни чувствовать, ни вообще знать. Это было невыносимо тяжело. Но куда хуже было осознавать, что теперь вот это все – часть него. Он всё ещё надеялся от этого избавиться, затолкать в самый дальний угол сознания и забыть навсегда.

Когда со стиркой было покончено, Айк приготовил обед и взялся колоть дрова, хотя их было ещё предостаточно.

Мысли не уходили.

Айк валился с ног от усталости, но упрямо принялся за прополку, углубил межи у грядок и очистил их от сорняков. Голова раскалывалась от палящего солнца, спина не разгибалась, а руки к концу дня было не поднять. Но проклятым мыслям всё было нипочем. Стоило на минутку остановиться, чтобы перевести дух, как они тут же заводили в голове прежний хоровод.

Теперь-то ему стали понятны причины загадочного поведения отца и людей в деревне. Приятным же образом открылось Айку это знание! Неудивительно, что отец не хотел рассказывать об этом. И неудивительно, что они живут здесь, в глуши, словно преступники.

Поделиться ужасным открытием было не с кем, и от этого оно тяготило Айка ещё сильнее. Он словно бы был отделен от всего мира толстой прозрачной стеной. По ту сторону стены жизнь шла своим чередом, но ему, Айку, вход в неё был заказан. Стену не обойдешь, не перепрыгнешь, не сломаешь. Оставалось лишь смотреть на ту, прежнюю жизнь, частью которой он был ещё вчера утром.

Если бы можно было рассказать Эйвору!

Но Веточка еще слишком мал. Каково ему будет услышать, что обожаемый им отец способен на… такое? Айк в каком-то смысле даже испытывал облегчение от того, что брат с ним не разговаривает. Ему не хотелось врать, но и правду открывать было нельзя.

В библиотеке семьи Райни было около пяти сотен книг. Она считалась не просто большой, а огромной во времена, когда далеко не все люди были грамотны. Айк предпочитал книги о приключениях и путешествиях, но ни в одной из них не было ничего похожего на то, что он видел. Убийства и схватки он воспринимал как-то опосредованно, без связи с реальной жизнью. В книгах всё казалось игрой – даже смерть там выглядела ненастоящей.