Обезглавленное древо. Книга пятая. И жили они долго

– Вроде бы да.

Айк потер ладонями лицо и зашипел от боли, прострелившей кисть. Первый помощник протиснулся в каюту.

– Дайте-ка взгляну.

Айк покорно протянул руку, и Лорна бережно ощупал ее сильными пальцами.

– Вывиха нет, кости целы. Это просто ушиб, скоро пройдет.

– Спасибо, док, – улыбнулся Айк, и первый помощник, смутившись, тут же отступил на шаг.

Несмотря на ощутимую разницу в возрасте – больше десяти лет, – Айк с удовольствием сошелся бы с ним поближе. Но Лорна, как и все на «Катрионе», считал, что никакие фамильярности между капитаном и командой недопустимы. К тому же он откровенно благоговел перед Айком – грамотным, пачками покупавшим книжки, и к тому же наверняка богатым, раз уж он стал владельцем трехмачтового судна.

Одним словом, прозвища «док» и «кэп» так и остались единственными уступками по части сближения, на которые старший помощник решил пойти после пяти лет совместного плавания.

– Принести вам что-нибудь от боли? – В глазах Лорны снова запрыгали веселые искорки. – «Веселого» вина? А то эти прорвы сейчас все вылакают.

– У меня изжога от него, – поморщился Айк, – лучше настойку.

Лорна кивнул и испарился. Когда через несколько минут вернулся со стаканом, Айк уже перелистывал книгу.

Он пил настойку крошечными глотками и думал о том, что раньше у него не было изжоги от вина. Да и вообще никогда ничего не болело. Но сорок лет есть сорок лет, никуда не денешься, годы берут свое.

Сверху доносились радостные вопли, топот ног и взрывы хохота. Айк поймал себя на том, что водит взглядом по строчкам, не улавливая смысла. От невыносимой жары пот каплями тек по лицу и шее. Пережитое нервное напряжение лишило сил, он чувствовал себя слабым и разбитым.

Наконец осознав, что читать невозможно, закрыл книгу и прилег на койку. Хотел только полежать, но почти сразу провалился в глубокий сон без сновидений.

Неделю спустя он сидел на краю на пристани в Ройне и, положив на колени специальную доску, сосредоточенно черкал по бумаге тонкой палочкой, которую подарил ему Дирхель. Он назвал ее карандашом и уверял, что она гораздо удобнее чернил, в чем Айк не замедлил убедиться.

Рядом полным ходом шла разгрузка «Катрионы». Взмокшие матросы, проклиная жару, таскали на берег тюки с зерном, завернутые в холстину рулоны ткани, бочонки с вином. Даже сейчас, ранним утром, все пылало – солнце, воздух, марево над раскаленными крышами домов, нестерпимый серебряный блеск воды.

Бумага быстро покрывалась рядами вычислений – Айк прикидывал, во что обойдется полная смена парусов и работа плотника. «Катриона» должна блистать, ему хотелось любоваться на нее, восхищаться ею. Никаких потрепанных парусов, обшарпанных фальшбортов, сломанных досок – вся команда бдительно следила за этим, и те, кто не разделял с Айком его одержимость кораблем, давно его покинули.

Бывший Свершитель, изгой, большую часть года живущий в рыбацкой хижине на берегу – одним словом, голодранец – Айк никогда не смог бы стать владельцем корабля без посторонней помощи. Осуществить давнюю мечту ему помог Дирхель, давний друг отца. Искатель, он всю жизнь исследовал заброшенные Хранилища и, как подозревал Айк, приносил оттуда не только книги. Там хватало вещей из пласта, который до Исхода был расходным материалом и использовался для создания самых разных предметов.

Пласт не портился, даже если лежал в земле десятки лет, и сейчас, когда секрет его производства был утерян, все шире распространялся в качестве разменной монеты. Для удобства его разламывали на кусочки определенного размера и расплачивались ими.

Айк не представлял, сколько у Дирхеля припрятано пласта, но, когда тот привел его на пристань и показал корабль, долго не мог поверить своим глазам. Он полюбил «Катриону» с первого взгляда, любовь поразила его, как молния, и спустя годы только окрепла, составив единственное содержание его жизни.

Как же здорово любить, не опасаясь, что тебе причинят боль!

– Лорна! – крикнул Айк, закончив писать.

Первый помощник загрохотал ногами по трапу и секунду спустя стоял перед Айком. Тот протянул листок.

– Закончишь тут – пройдись по городу, вот список. Сразу не покупай, а то в прошлый раз с нас содрали втридорога. Приценись только. Я буду в «Приюте».

– Есть! – бойко отозвался Лорна, взял листок, точно священную реликвию, и вернулся к руководству разгрузкой.

Айк двинулся по набережной, уворачиваясь от груженых телег и отвечая на приветствия. В Ройне он уже много лет как стал своим, но бывать здесь не любил. Вообще не любил сходить на берег и покидать Кэт надолго. Живя, как отшельник, он совсем отвык общаться с людьми, чувствовал скованность и злился на себя за это. Раньше, когда татуировка на руке изобличала в нем бывшего Свершителя, он старался не попадаться людям на глаза. Но Дирхель решил и эту проблему с виртуозностью много повидавшего человека.

Свести блаз, кольцом охватывавший правое запястье Айка, было невозможно – оставшийся шрам тоже наводил бы на определенные мысли. Поэтому найденный Дирхелем умелец просто набил поверх него другую татуировку – Айк выбрал изображение дерева. Изящный черный рисунок покрывал всю руку до локтя, корни дерева обвивали запястье Айка, маскируя позорный знак Свершителя.

Татуировка никого не удивляла – моряки их особенно любили, а Айк был капитаном. Но хотя опасность гонений ему больше не грозила и он мог общаться с людьми совершенно свободно, привычка сторониться их въелась слишком глубоко.

Таверна «Последний приют» процветала – новый владелец отремонтировал ее и даже расширил, прикупив ближайшие дома. Вообще Ройн переживал период расцвета и совсем не напоминал то жалкое прибрежное поселение, в которое Айк пришел впервые двадцать лет назад.

В зале, как всегда по утрам, было почти пусто и сильно пахло жареной ветчиной и луком.

– Айки! С возвращением!

Хозяин, пожилой, но еще подвижный, несмотря на небольшое брюшко, поспешил ему навстречу. Они обнялись. Айк на миг прикрыл глаза и вздохнул с глубоким облегчением. Это было почти похоже на возвращение домой.

Почти.

– Рад тебя видеть, Хорас. Гляжу, все толстеешь?

– Это от хорошей жизни! – Хорас Гендерсон самодовольно похлопал себя по животу. Вид у него и правда был цветущий, только завязанные в хвост волосы, поредевшие и уже совершенно седые, выдавали преклонный возраст. – За меня не беспокойся, пока толстый сохнет, тощий сдохнет!

Айк невольно засмеялся, Хорас подхватил его под локоть и повел в глубину зала, крикнув мимоходом на кухню, чтобы принесли завтрак. Пара матросов у стойки уже уплетала яичницу с помидорами и ветчиной, закусывая огромными ломтями свежего хлеба. У Айка потекли слюнки.

– Ну рассказывай! – Хорас расположился за столиком и жадно потер руки. Живые черные глаза горели любопытством, напоминая о прежнем нахальном и удалом пирате.

Айк с удовольствием и в красках расписал нападение на «Катриону» и блестящую победу его команды. Хорас с уважением взглянул на концы палок, торчавшие за его спиной.

– Всегда знал, паренек, что ты нечто особенное! – Он подмигнул Айку. – Молодчина, что тут скажешь! Когда-то тебя учили, а теперь уже учишь ты, и совсем неплохо, как оказалось!

Айк только вздохнул – он не любил вспоминать, как его учили драться с палками. Пухленькая девушка с озорными ямочками на щеках принесла две тарелки с яичницей. Поставила их на стол, робко улыбнулась Айку и тут же убежала.

– Куда ж ты теперь? – с интересом спросил Хорас, принимаясь за свой завтрак.

Айк пожал плечами.

– В Илер. А может, и подальше заберусь. Интересно посмотреть, что там. Паруса сменю только…

Хорас поерзал, точно скамья прижигала ему мягкое место, и неохотно произнес:

– Смотри, поосторожнее там… пираты, знаешь ли, не единственная проблема.

– В смысле? – Айк откусил свежего хлеба и застонал от удовольствия. – Всемогущий, ну и вкуснота!

Хорас усмехнулся, но тут же посерьезнел.

– Слышал когда-нибудь о Барьере?

– Что-то такое, краем уха. Невидимый заслон, соприкоснувшись с которым якобы все живое гибнет, – Айк махнул рукой, – сказочки. К тому же он вроде где-то в горах?

– Он есть и в море, – Хорас крутил в руке вилку, словно разговор был ему неприятен, но необходим, – и это самое опасное. Корабль мгновенно не повернешь, а следов крушения не остается… одним словом, не увлекайся, Айки. Не уходи слишком далеко от Илера, иначе…