Обезглавленное Древо. Книга четвертая. Проклятый свободой

Но ни Сильван, ни Крис не позволяли себе задремать – даже здесь, на тракте, они еще не были в безопасности. Поэтому сразу заметили, что дорога раздвоилась, словно река, охватывающая своими водами остров. Левое ответвление резко пошло вверх, опираясь на гигантские серые колонны, правое – по ней и ехала телега – по-прежнему шло понизу, в окружении густого леса.

– Считай, прибыли, – ответил возница на вопрос Сильвана и широко улыбнулся, обнажив остатки зубов, – вот он, Монт, почти что перед вами.

В этот миг деревья расступились, и перед ними и впрямь предстал Монт – город Древней Дороги.

Хорас больше не заговаривал о прекращении поисков. Но на следующий день они с Айком не сговариваясь собрались и покинули постоялый двор. Лошади хорошо отдохнули и нетерпеливо приплясывали в предвкушении скачки.

За два месяца кочевой жизни Айк отлично научился ездить верхом и с улыбкой вспоминал о том, какого страху натерпелся, сидя на лошади в первый раз, пусть и позади Хораса. Тогда ему казалось, что он вот-вот упадет и расшибется насмерть. А теперь самая норовистая лошадь не смогла бы его сбросить.

Собственно, он держался в седле получше Хораса, которому привычнее была палуба корабля, чем верховая езда. В первый миг Айк обычно давал лошади «выпустить пар», и она неслась галопом вперед, пока не успокаивалась и не начинала лучше слушаться седока.

Но сегодня он изменил этой привычке.

Они стояли с лошадьми в поводу посреди заросшей дороги, солнце только-только поднялось над лесом, и по-осеннему холодная ночь давала о себе знать. Ветер стих, светло-голубое небо покрывали небрежные мазки облаков.

Хорас молчал, словно давая Айку последнюю возможность подумать. По дороге можно было поехать в любую сторону – к побережью или вглубь материка. Но Айк до сих пор так и не решил, что же ему теперь делать.

Прекратить поиски и уйти с Хорасом в море? Тогда чувство вины не даст ему покоя до самой смерти.

Остаться здесь и продолжать прочесывать каждый городок в тщетной надежде разузнать хоть что-то о Джори и Крис? Но впереди зима, а пласта, скопленного за последнюю пару лет, не так уж и много.

А самое худшее, конечно, блаз – клеймо Свершителя на запястье. Свершители – отверженные, они не имеют права говорить с обычными людьми, жить среди них. Если татуировку обнаружат, Айку не поздоровится, тут Хорас прав. А значит, он не сможет нигде осесть, даже чтобы переждать зиму. С этой повязкой на руке он всегда будет возбуждать подозрения. Это была одна из причин, почему они останавливались на самых заброшенных и убогих постоялых дворах, подальше от людских глаз.

– Слушай-ка, – не выдержал Хорас, видимо, опасаясь, что они проторчат посреди дороги до полудня, – никто не требует от тебя вовсе перестать искать. Мы можем отправиться в плавание вдоль побережья. Будем заходить во все порты и расспрашивать о твоих друзьях. К морю рано или поздно все приходят.

Айк вздрогнул. Перед глазами на миг вспыхнуло одно из драгоценных воспоминаний – прозрачный весенний лес, насквозь пронизанный солнцем и ветром, улыбка в светлых глазах Джори и его мягкий, необыкновенно мелодичный голос: «Все пути ведут к морю».

Медленно, очень медленно Айк склонил голову. Завязанные в пышный хвост темные волосы легли ему на плечо. Он решительным движением отбросил их за спину, вскочил в седло и пустил лошадь галопом в сторону побережья.

Хорас радостно свистнул и присоединился к бешеной скачке.

– Ты верно решил, – сказал он, когда лошади успокоились и пошли рысью, – надо только съездить в одно местечко. Сведем эту дрянь с твоей руки и будем спокойны, как в бухте во время шторма.

Айк молчал. Он жалел, что нельзя гнать лошадей и дальше – пока хватит дыхания, пока они не упадут замертво. Пока он сам не упадет замертво.

Ему всегда казалось, что как только он вырвется из Вьена, избавится от своей участи отверженного и от невыносимых обязанностей Свершителя – вот тут-то и начнется настоящая жизнь.

Ну и вот. Давай, живи. Живи, Айк, на полную катушку. Что, не помнишь уже, как это? Увы, чтобы что-то забыть, нужно сначала это узнать.

Такого города Сильван и Крис еще не видели, хотя за последние месяцы насмотрелись всякого.

Над ними на двадцатиметровых опорах лежало громадное, потемневшее от времени полукольцо. Сильван сразу догадался, что это Древняя Дорога, свившаяся в этом месте, как змея. Все пространство между ней и землей было забито сложенными друг на друга останками мобов – спрессованные собственной тяжестью, они образовали крепостную стену. Лес перед ней был свален или выжжен, чтобы к городу нельзя было подобраться незамеченным.

Дорога, по которой они ехали, упиралась прямо в эту причудливую стену, которую когда-то, во времена после Исхода, люди сложили, чтобы защищаться от мародеров и разбойников. И сейчас, спустя триста лет, она по-прежнему была нелишней. Лишь очень крупные города с многотысячным населением могли не опасаться нападения.

– А где ж ворота? – удивилась Крис, с интересом разглядывая стену.

– Прямо перед тобой, красавица, – хихикнул возница и, достав из-за пазухи что-то вроде короткой флейты, пронзительно свистнул.

Откуда-то сверху донесся ответный свист, часть стены дрогнула и с пронзительным ржавым скрипом поползла назад. «Ворота» представляли собой остов огромного моба, который закупоривал проход, как пробка бутылку.

Телега проехала свободно, а вот Сильвана и Крис у ворот задержали. Молодой, но уже довольно упитанный охранник в крохотной будочке, сооруженной из кабины моба, записал их имена в потрепанный журнал и велел поставить крест напротив имен. Сильван и Крис, оскорбленные в лучших чувствах, тщательно расписались, вызвав немалое удивление охранника.

– Такие ребята нам нужны, – произнес он, с удовольствием разглядывая подписи, – располагайтесь в нашем славном городе как дома!

Городом Монт можно было назвать с большой натяжкой – скорее что-то вроде небольшой крепости. И уж конечно, в нем не было ничего славного. Всего лишь пространство в несколько квадратных километров, плотно застроенное домишками в один-два этажа. Некоторые стояли так близко, что между ними и крыса бы не прошмыгнула. Для постройки использовались любые подручные материалы, но в основном, конечно, это были части все тех же пресловутых мобов – их разрезали, выпрямляли или гнули, чтобы придать нужную форму. Многие стены были подперты жердями, между домов сушилась на веревках одежда. Женщины возмущенно окликали детей, которые с хохотом проносились под веревками, едва не роняя на землю развешенное тряпье.

День уже клонился к вечеру, Сильван и Крис сильно устали. Но продолжали с интересом разглядывать причудливые постройки – а жители Монта с не меньшим интересом разглядывали их самих. Из-за высокой стены солнце редко заглядывало в эту часть города, от земли несло сыростью и холодом, а уж запах и вовсе оставлял желать лучшего. Но Крис и Сильван давно уже притерпелись к таким вещам и не обращали на них внимания.

В центре Монта возвышалось серое строение, явно оставшееся от времен до Исхода – квадратные, полуразрушенные колонны поддерживали что-то вроде навеса. Под ним без всякого страха расположился небольшой рынок. Лотки уже сворачивали, однако Крис ухитрилась сторговать серый каравай хлеба и кусок бледного козьего сыра.

– На безрыбье и рыба раком станет, – заметила она в ответ на взгляд Сильвана и с удовольствием впилась зубами в хлеб, – еще бы найти лачужку почище, и день, считай, удался.

Сильван горестно вздохнул, принимая от Крис свою порцию. Он не разделял оптимизма подруги, зная, что в подобных местах «лачужек почище» в принципе не бывает. Но подавил отвращение и галантно осведомился:

– Желаете с преобладанием клопов или тараканов?

Крис фыркнула и еле успела поймать кусок сыра, выпавший из рта.

– Предпочитаю крыс! Они хотя бы теплые, так приятно бегают по ногам!

– Зато тараканы не кусаются, – внезапно произнес низкий голос, – и печеночную гниль не переносят, что немаловажно, да.

Из-за колонны выступил огромный человек, заросший бородой чуть ли не до глаз, и у Сильвана душа ушла в пятки. Он моментально выхватил меч и шагнул вперед.

Одновременно с Крис.

– Хэл! – завопила она, бросаясь на шею жуткому незнакомцу. Тот охотно ее обнял. – Сожри меня Темный, ты жив!

– Жив, жив, – засмеялся Дирхель, – рад видеть тебя, хотя не скажу, что удивлен. Так и знал, что никаким работорговцам ты не по зубам, девчонка.

Тут он посмотрел на Сильвана, на меч в его руке и прищурился.

– Однако я что-то не понял… где Джори?

Плечи Крис тут же поникли.

– Он… остался у них. Не получилось сбежать вместе. Мы как раз ищем его и… ой, прости, Силь! Это Дирхель Магуэно, Искатель и наш с Джори старый друг. Дирхель, это Сильван Матье, он ратоборец…

– Бывший ратоборец, – поправил ее Сильван, вкладывая меч в ножны.

Сердце у него тревожно билось.

Опять Искатель! Последний представитель этой профессии завел Сильвана, его телохранителя Роберта и Крис в ловушку. Роберт погиб, а Сильван и Крис чудом не попались в лапы к разбойникам, которые намеревались продать их работорговцам.

Тем не менее когда Дирхель протянул руку, Сильван счел невежливым ее не пожать.

– Слыхал, ратоборцы бывшими не бывают? – прогудел Дирхель, прищурившись, и Сильван невольно улыбнулся – эти слова всколыхнули множество воспоминаний.