Найти то, не знаю что…

Он предполагал сжечь только с десяток верхних картин, а затем раскидать костер и снова перенести уцелевшую массу в свое жилище.

Ну, вот была у человека душевная потребность в деяниях такого рода!

А «Банковский мостик» он передал накануне Виноградову из опаски, как бы картина случайно не пострадала в кутерьме. Рассчитывал забрать ее уже завтра под каким-либо благовидным предлогом.

Вот пламя взметнулось высоко, и тут Омельев краешком глаза увидел курьера мафии, который выходил из-под арки.

Омельев страшно боялся этого человека, и то обстоятельство, что курьер явился раньше обговоренного срока, ввергло художника в состояние священного ужаса.

Он живо представил, что курьер уже побывал в его комнате и, не найдя там ни одной картины, отправился на поиски живописца, узнав от соседей, что тот перетащил свою «мазню» к помойке.

Значит, сейчас, прямо у костра, начнется допрос с пристрастием.

А у него, Омельева, нет убедительного ответа на вопрос, зачем он отдал драгоценный заказ чужому человеку.

Совершенно потеряв голову, он бросился бежать через дворы и переулки, кружным путем, к Невскому проспекту, надеясь укрыться, раствориться в многолюдной толпе.

Через четверть часа он поверил, что обманул погоню.

И тут, на Аничковом мосту, к нему подошли двое – курьер и его помощник.

Они непринужденно оттеснили художника к перилам, закрыв его от прохожих своими широкоплечими фигурами.

В желтых глазах курьера Омельев прочитал приговор. Он понял, что прямо здесь, на мосту, не сходя с места, они заставят его сказать, кому он передал картину, а затем убьют его так тихо, что никто из беспечных прохожих не обратит на его смерть внимания до тех пор, пока труп не рухнет на асфальт.

Омельев стоял спиной к перилам.

Он увидел, как с той стороны под мост входил большой прогулочный катер. Пассажиры расположились на нижней палубе, а верхняя, достаточно широкая, площадка была пуста.

В недавнем сериале преследуемый беглец прыгнул с моста примерно на такой же катер, и спасся.

Надо решиться. Это его шанс, ниспосланный судьбой.

Катер пройдет под мостом быстро. На счет «пять» надо прыгать. Эти тупые мордовороты даже не успеют сообразить, что произошло. А он, оказавшись на катере, позвонит в полицию и попросит помощи. Ну, на счет «пять»!

Омельев прыгнул, но, увы…

Тайна «Банковского мостика» оказалась похороненной на два года.

Пережёгин недовольно крякнул.

– Ладно, хватит сочинять, писатель, – сказал он себе. – Та же компьютерная игра, только под другим соусом. Тебе это нужно? Ты ищешь вещь, и ты почти нашел ее. Быть может, уже завтра она будет в твоем распоряжении.

Направившись к центральной арке, он достал мобильник и набрал номер:

– Ирина Сергеевна? Да, Пережёгин. Здравствуйте! Я сейчас нахожусь в районе Невского и рассчитываю через полчасика добраться до своей конторы. Приезжайте, есть интересные новости. Нужно посоветоваться. Подробности при встрече. Ну, всё, жду!

Глава 10. ЛОГИКА СОБЫТИЙ

Виноградова примчалась через пять минут после того, как Пережёгин расположился за своим столом.

Ее серые глаза горели внутренним светом.

– Ну, рассказывайте! – с порога воскликнула она.

– Только давайте без излишних эмоций, – сощурился он. – Не люблю, знаете ли, суеты. День и без того жаркий. Присаживайтесь к столу, отведайте кофе, который я только что приготовил для нас обоих, возьмите свои нервы в руки, и уж тогда приступим к беседе.

– Судя по вашему виду, новости у вас позитивные, – заметила она, умеряя всё же свой пыл.

– Для начала возвращаю вам это, – он запустил руку в карман жилета, висевшего на спинке соседнего стула, и выудил оттуда золотые часы. – Полагаю, те самые?

– Да-да. Вот характерная царапинка на стекле, а на обратной стороне – строгое пожелание… – Она подняла на эксперта глаза: – Петр Мефодьевич! То, что вы нашли их так быстро, подобно чуду. Не спрашиваю, где и у кого они были, это неважно. Главное – вы их нашли. Теперь я абсолютно убеждена в том, что вы, руководствуясь вашим чудодейственным методом, найдете еще и картину и спасете моего мужа. Что мне делать с часами?

– Забирайте их с собой. Вернете мужу, когда сочтете нужным.

– Хотелось бы поскорее…

– Однако перейдем к делу, – крякнул Пережёгин. – Скажите, вам известно, что в той самой коммуналке, где обитает тетушка вашего мужа, прописан еще и некий профессор химии, Вадим Эдуардович Усиков, близкий родственник Дины и Ключника?

Глаза у нее округлились:

– Родственник Дины и Ключника? Людей, укравших картину? В той же коммуналке? Это просто какая-то мистика… – Она энергично помотала своими кудрями: – Нет, фамилии жильцов коммуналки мне неизвестны, как и их профессии. Я никогда и ни с кем не вступала там в беседу, за исключением, разумеется, Елены Дмитриевны и этого несчастного художника. Хотя некоторые лица, с которыми сталкивалась в коридоре, конечно, помню.

В порыве эмоций она стукнула ладошкой по столу:

– Но ведь это многое объясняет! Многое, если не всё. Когда появилась полиция, этот, как его, Усиков позвонил своим родственникам, и те поняли, что надо действовать без промедления!

Пережёгин откровенно любовался ее способностью быстро ухватывать суть.

– Знаете, Ирина Сергеевна, если бы я имел возможность взять на работу секретаря, то, в первую очередь, предложил бы эту должность вам.

– Спасибо за доверие, – кивнула она. – А я ответила бы, что согласна помогать вам, в меру моих скромных сил, даже без вознаграждения. Нет, правда. Давайте обсудим ваше предложение, но позже, когда всё закончится.

– Позже, так позже, – ответил он. – Тем более что уже пора вернуться к нашим баранам. Я тут пытался реконструировать ход событий, но концы с концами у меня опять не сходятся. Давайте попробую еще раз. Слушайте внимательно. Итак, Интерпол сообщил нашей полиции, что, по их данным, цепочка, по которой двигалось похищенное ценное полотно под названием «Маки», оборвалась на Омельеве. Человек этот погиб два года назад, предположительно покончив с собой. Но действительно ли это был акт суицида? И куда подевались «Маки»? Фамилия «Омельев» ни о чем не говорила нашей полиции, не фигурировала ни в одной сводке. Чтобы начать поиски пропавшей картины, которая, скорее всего, уцелела, требовалось установить связи, круг знакомых художника. Одна группа сыщиков отправилась по месту жительства Омельева, вторая – к его собратьям по творческому цеху, уличным художникам. Нас эта вторая группа не интересует. Сосредоточим свои мысленные усилия на первой. К досаде сыщиков, коммунальная квартира оказалась слишком уж многолюдной. Тем не менее, они планомерно начали свою работу, установив определенную очередность бесед с жильцами. Так уж получилось, что в числе первых опрошенных оказалась Елена Дмитриевна Яковлева, тетушка вашего мужа. Поняв, что полицию по какой-то причине интересует круг общения Омельева, тетушка не назвала имя своего горячо любимого племянника, рассудив, что его встречи с художником носили эпизодический и даже вынужденный характер. Но как только стражи закона оставили ее в покое, она тут же позвонила Алексею, сообщив о полицейском десанте, как и о том, что жильцов расспрашивают о знакомствах Омельева и еще о какой-то его картине под названием «Банковский мостик». Ваш муж, в свою очередь, подумал, что в картине, столь настойчиво навязанной ему Омельевым, кроется, очевидно, какая-то загадка. Он решил разобраться в ситуации, но вместе с вами. Так получилось, что домой он приехал первым, увидев лишь пятно на стене вместо картины. «Банковский мостик» исчез. – Хозяин кабинета посмотрел на посетительницу: – Я правильно излагаю? Ничего не упустил? Ничто не вызывает возражений?

– Ваша логика безупречна, Петр Мефодьевич. Думаю, события развивались именно так.

– Тогда идем дальше и возвращаемся в коммуналку – этот «Вавилон», по характеристике профессора Усикова. Наконец, очередь дошла и до него. Именно Усиков порадовал сыщиков, сообщив им о том, что Омельев, накануне своей гибели, подарил картину «Банковский мостик» вашему мужу.

– Но откуда он мог знать?! – воскликнула Виноградова.

– Благодаря случаю. Усиков видел, как на выходе из коммуналки Омельев вручил вашему мужу завернутое в бумагу полотно, повторяя при этом его название. Не вините старика в том, что будто бы из-за него пострадал ваш муж. Усиков не в теме. Он не знал, что «Банковский мостик» имеет второе дно. Полиция задавала ему вопросы, он отвечал всё, что помнил, только и всего.

– А затем позвонил своим родственникам – Дине и этому ужасному Ключнику, да?

– Несомненно. Но поскольку он был не в теме, то просто поведал, что в «Вавилон» нагрянула полиция, которая расспрашивает о «Банковском мостике» Омельева, и что он, Усиков, как законопослушный гражданин, сообщил стражам закона интересующую их информацию. А теперь предположим, что Ключник, или Дина, или они оба – в теме. Но им тоже было неизвестно, куда подевался «Банковский мостик». И вдруг они получают точную наводку, причем от кого, – от собственного родича Усикова, который носил эти сведения в своей ученой голове на протяжении двух лет! Что делать? Ведь по наивности их родственника полиция тоже узнала эту тайну. Но надо рискнуть. Надо выяснить по Интернету адрес Виноградовых и мчаться туда молнией, чтобы завладеть сокровищем стоимостью в несколько миллионов зелеными… Логично?

– Вроде бы, да. Но я чувствую, что у вас припасена какая-то подковырка.