Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Слушаю и повинуюсь, – поклонился джинн, – но он и не собирался бежать.

– Тогда зачем же ему палочка?

– А вот сейчас увидите! – вскочил с пола Ала ад-Дин и вскинул волшебную палочку над головой…

Султан бегал из угла в угол по тесной прихожей бани с зажатыми в кулак штанами. Дело шло медленно, а султан не любил ждать. Cмердящий, развратный ишак Нури никак не хотел приходить в себя, несмотря на вылитые на tuj голову двадцать тазов ледяной воды. Стража порядком умаялась бегать за водой, а Нури все еще сидел на полу, кося глазами и шлепая пухлыми губами, не в силах ничего толком сказать. Похоже, он вообще не понимал, что произошло и где находится. К тому же куда-то запропастилась Будур, да и главного визиря, за которым послали довольно давно, до сих пор не было. Султан, пребывая вне себя от ярости, сейчас был готов любого разорвать самолично, подвернись ему кто, но рабы боялись заходить в баню, а стражники всячески избегали попадаться владыке под горячую руку.

Наконец двери предбанника распахнулись, и из них высыпали девушки, застыв у дверей в почтительном поклоне. За ними выбежала принцесса. Султан сразу немного повеселел, приветливо распахнув объятия, и шагнул навстречу дочери.

– Наконец-то, дочь наша Бе-е-е! Бе-е?

Девушки взвизгнули и прыснули врассыпную.

Стражники, поливавшие Нури из тазиков, уронили их ему на голову, и тот, изобразив на лице улыбку, распластался на полу.

Будур замерла с распахнутым ротиком.

– Бе-е-е! – топнул копытом упитанный баран, обряженный в дорогой халат и огромную чалму.

– О отец, что с вами? – вскричала Будур, но не решилась броситься к отцу.

– Бе! – мотнул рогатой головой баран. Что это могло означать, осталось тайной для всех присутствующих, но спорить с султаном никто не решился. Все застыли, боясь пошевелиться – вдруг да и не угодишь султану. Пусть даже не султан, а баран, так что с того? Власти-то у него о-го-го сколько!

– Отец!

– Бе-е! – Баран покрутился на месте в попытке оглядеть себя, и вдруг произошло чудо: баран внезапно исчез, а султан появился вновь.

Все разом взялись протирать глаза и щипать друг друга – не почудилось ли им? Но нет! Как может привидеться одно и то же сразу стольким людям.

Султан меж тем покрутил головой, оглядел себя, ощупал и разулыбался.

– Ох, привидится же такое! – с глубоким облегчением произнес он. – Почему не поливают этого сына ишака? Быстро разбудить!

– Слушаемся, о повелитель! – Двое стражников подхватили оброненные тазики и бросились сломя голову за новой порцией воды.

– Уф-ф! – Султан еще раз ощупал свой живот и опять распахнул объятия. – Приди же к нам, наша дочь Ме-е-е!

Стражники, появившиеся в дверях купальни с полными воды тазиками, уронили их и спрятались за двери. Девушки опять запричитали, заохали. Кто-то из особо слабонервных стражников упал в обморок, другие попятились, отгораживаясь щитами и копьями от длиннорогого козла в халате и чалме.

– Отец! – Будур прикусила пальцы, закачалась и привалилась спиной к стене.

– Ме-е? – Султан недовольно поцокал копытами и… хрюкнул!

Двое стражников сползли по копьям на пол, закатив глаза, остальные отступили еще на шаг, занимая круговую оборону.

Девушки-служанки вынеслись вон из бани, оглашая ночь визгами, от которых в жилах у правоверных мусульман стыла кровь.

– Ох, отец! – Будур закрыла лицо ладонями.

– Хрю! – сказал боров, поведя розовым пятачком.

– Хр-р! – ответил ему лежащий рядом Нури.

– Хрю-хрю? Хрю! – негодующе затопотал боров и прянул розовыми ушами с красными прожилками.

– Слушаемся, о повелитель! – склонились стражники, но ни один из них не двинулся с места, поскольку никто не знал, да и не мог знать, поросячьего языка.

– Хрю, хрю, хрю! – неистово завертелся боров.

– Хр-р-р!

– Хрю! – Боров бросился на Нури и принялся его тыкать пятачком и топтать копытами.

– Хр-р-р!

– Хрю! Казню, всех казню!

Султан опомнился, сполз на карачках с зашевелившегося Нури и оглядел побелевшие, искривленные ужасом лица стражников, боязливо жавшихся друг к дружке.

– О Аллах всемогущий, что с нами такое? – пробормотал султан, воздевая себя на ноги. – Дочь наша, Б… – Султан недоговорил, замолкнув, и прислушался к себе, но на этот раз ничего не произошло.

– Уф-ф! – выдохнул он, оправив халат. – Бу… – опять ничего. Султан улыбнулся и даже сам поправил сползшую набок чалму. – Бу-дур. Будур! Дочь наша! – распахнул он объятия.

– Отец!!! – Принцесса бросилась в объятия отца. – Слава всевышнему, с вами все в порядке.

– Да-да. Нам привиделось, будто мы сначала стали бараном, потом козлом, а после – тьфу, тьфу! – отвратительной свиньей! Представляешь?

– Но отец, все так и было!

– Ты, верно, шутить, дочь наша! Разве султан может быть… Впрочем, забудем об этом. Где наш главный визирь, почему его до сих пор нет?

– Я здесь, о мой повелитель! – влетел в двери главный визирь и, удачно споткнувшись о выступающий порожек, растянулся на полу, тем самым угодив султану.

– Ты почтителен, Юсуф, – довольно покивал султан. – Но твой сын!.. Мои уста отказываются поведать тебе о его отвратительном проступке!

– О великий султан! – Главный визирь на карачках подполз к султану.

– Встань, Юсуф, – дозволил повелитель правоверных, дернув пальцами, унизанными тяжелыми перстнями.

– Благодарю тебя, о солнцеподобный! – Визирь поднялся с колен и принял заученно-смиренный вид, сложив бровки домиком. – Скажите мне, что же натворил мой непутевый сын? Мое сердце обливается кровью от неведения и раскаяния за его поступок.

– Хорошо, что обливается. Да будет тебе известно следующее: твой сын напился вина…

– О нет! – вскричал Юсуф, воздев ладони к небу.

– Подожди, мы еще не закончили, – остановил султан. – Так вот! Твой сын напился вина, пробрался в баню, украл одежду нашей обожаемой дочери… Штаны… – Султан растерянно похлопал руками по бокам. – Где штаны?

– Вот они, о великий султан! – подал ему пропажу один из стражников, отобрав их у Нури, вновь вцепившегося во сне в шальвары.