Моей надежды серебро

Дашан рассказал об обнаруженном в лавке Билете и о том, куда привел нас портал. Поскольку он говорил чистую правду, его голос внушал доверие.

– Это должно было сработать! – пробормотал незнакомец едва слышно, когда Фракен замолчал. – Она должна была пойти спасать мага сама! – Он ткнул Дашана носком сапога в лицо. – Почему Мяк Шарен не отправилась с вами на поиски?

И снова беловолосый ответил правду:

– Властитель приказал ей оставаться во дворце!

Незнакомец вышел в коридор и запер дверцы наших камер. На навершии его посоха блекла дымка заклинания Развязанного Языка, примененного им на Дашане. Если бы он хоть немного засомневался в сказанном Фракеном, наверняка, одарил бы меня более внимательным взглядом и, возможно, распознал бы наложенные Черным Бораном чары!

Бросив на меня полный ненависти взгляд – я не видела глаз, скрытых тенью от капюшона, но эмоциональный удар ощутила – маг ушел.

– Он сильно бил? – в этом рычании я не сразу узнала голос Дашана.

Такую ничем не прикрытую ярость у всегда спокойного амимара мне не доводилось наблюдать.

– Не знаю, – честно призналась я, – потому что ничего не чувствую.

– А я чувствую себя шавкой, которую поманили запахом собачьего корма! – рявкнул беловолосый. – Судя по тому, что бормотал этот тип, все было западней от начала до конца!

– А Зиль? – возмутилась я. – Ты что же, думаешь, он помогал им?

– А ты? – парировал Дашан. – Доверяешь ему?

– Как себе! – зло ответила я. – И не смей в нем сомневаться!

Дашан хмыкнул. И вдруг ответил так… доверчиво, что у меня сжалось сердце:

– Не буду, Шарен!

Мы помолчали.

– Думаю, он воспользовался Зилем, как приманкой, – спустя какое-то время заговорил Фракен. – Рассчитал, что мэтресса попытается его спасти, или же придумал этот план вместе с ней! Фай, видимо, изрядно напугала твоего друга действительно существующей угрозой со стороны Лжеколлекционеров и предложила спрятать в другом мире. Остальное Ригтон сделал сам – оставил тебе подсказку о том, где его искать, рассыпал в лесу чок. Единственное, на что не рассчитывала Файлефайль, так это на то, что станет энергетической подпиткой для финального заклинания. Активировав заклятие Охранителя, его истинный хозяин поохотился на двух мышей сразу: поймал тебя и убрал свидетеля и сообщника в лице мэтрессы!

Не отвечая, я закрыла глаза.

– Шарен, – позвал Дашан. – Смени ипостась и спой, иначе, когда заклятье отпустит, будет больно после побоев.

В таких вопросах помощника Красногрива следовало слушаться беспрекословно. Я сменила ипостась и тихонько замурчала, запуская процессы регенерации в организме. Именно благодаря этому дару, присущему всем кошачьим, в далекие-далекие времена Небесные Кошаки вы?ходили первых разумных существ, обреченных погибнуть в нашей вселенной – драконов.

Навалилась болезненная дремота, сквозь которую отдаленно звучал мой голос. Саднила в сердце боль от потери Зиля – смерть несправедлива всегда, как и непреклонна! Но разве должны умирать молодые, полные жизни, сил и идей? Не прошедшие свой Путь? Не исполнившие воли Богов?

Время текло мимо молочной рекой. Мурчание рокотало громом на Млечном Пути, возвращая меня к жизни. Что-то изменилось, но я пока не понимала – что? Приоткрыв один глаз, оглядела себя – остаточный эффект заклятья тускнел. Надо же! Стоит запомнить – долгое пение нейтрализует заклинания, которые наносят вред амимарам!

Через час свечение исчезло, и я начала ощущать лапы, хвост и уши. Ребра еще ныли – этот урод едва не сломал мне несколько, пока пинал.

Приняв человеческую ипостась, позвала Дашана и рассказала ему об эффекте пения. Он тут же стал котом и замурчал так громко, что я испугалась, как бы нас не услышали. И была права – послышался звук металла, скребущего по замку…

Но, вопреки моим опасениям, вслед за звуком открывающейся в конце коридора двери раздался не тот голос, что раньше.

– Шарен, Дашан – вы здесь?

Средний из Фракенов подавился мурчанием, а я воскликнула:

– Харт?

– Он самый! – улыбающийся Мяк Гаррет показался за дверцей моей камеры с отмычкой в руке.

Не появись он так неожиданно, я вскрыла бы замок сама, ведь набор отмычек всегда носила с собой в специальном пенале.

Он открыл калитку, шагнул внутрь, помог мне подняться и вдруг, обняв, зарылся лицом в мои волосы.

– Кажется, мне только и предстоит, что терять тебя и умирать от страха, что с тобой случиться что-нибудь плохое! – целуя меня в макушку, прошептал он. – Небесные Кошаки справедливы – я знаю, почему это происходит!

Я не поняла ни слова из сказанного, просто, на миг прижавшись к широкой груди и закрыв глаза, насладилась теплом, исходящим от него, запахом, который не забывала. И странным чувством уверенности в том, что все так и должно быть.

– Харт! – закричал Дашан, и в его голосе не было радости. – Сзади!

Открыв глаза, я с ужасом увидела в дверном проеме одного из Лжеколлекционеров, нападавших на меня в Вайстрасе!

Я дернулась, но рыжий держал крепко.

– Тише вы оба! – воскликнул он. – Этого парня я нашел в соседней со мной камере. Его зовут Курт Торхайм, он – выходец из Срединного мира, волей судьбы покинувший его. И такой же пострадавший, как и мы. Сейчас я освобожу тебя, братец, и вам все станет ясно!

В последний раз поцеловав меня, Харт, наконец, разжал объятия и отправился к дверце камеры напротив. Поскольку Дашан пел меньше меня, двигательная активность к нему вернулась не полностью. Мяк Гаррет помог ему подняться с пола, перекинув его руку через себя для поддержки, и вывел в коридор. Глядя на них, я подумала, что рыжий, так же, как и я, догадался о благотворном влиянии пения, но сделал это гораздо раньше меня.

Курт Торхайм посторонился, выпуская меня из камеры. Вокруг него виднелась дымка заклинания «Кошачий глаз», дающего возможность видеть в кромешной тьме, ведь в подземелье не горел ни один факел. У него было лицо человека, много времени проводящего на воздухе – грубая кожа, загар, морщины. Когда-то светло-русые, а сейчас непонятного оттенка волосы свисали неровно остриженными прядями, падали на глаза, в которых притаился насмешливый и опасный огонек. Торхайм выглядел как человек, который с одной стороны плевать хотел на общепринятые законы и мораль, и шел по жизни, особенно не глядя под ноги, а с другой – был не прочь посмеяться над самим собой. Его бледно-голубые глаза обежали мою фигуру с интересом охотника, а не возможного партнера для любовных игр – я ответила ему тем же. Надо сказать, что рядом с мощным Хартом и идеалом фитнес-клубов Дашаном он выглядел скорее сухопарым, чем мускулистым, хотя я прекрасно заметила и рельефность мышц, и ширину плеч – не показушную, а настоящую, достигаемую продолжительными тренировками и жизнью, полной лишений и приключений. Пожалуй, Курт Торхайм мне понравился. Понравилась ли я ему, сказать не могу, потому что глядя на меня, он видел «смуглокожую панкушную сиамку» – как выразился однажды Мяк Гаррет.

– Покажи им, – сказал Харт, и Курт беспрекословно подтянул повыше потрепанный рукав камзола.

На его левой руке, от запястья до плеча, красовались десятки шрамов – уже затянувшихся, подсыхающих и совсем свежих.

– Что это? – удивился беловолосый.

– Так хозяин Лжеколлекционеров получал их, – невесело усмехнулся Харт.

Зрачки Дашана расширились.

– Значит, ты – прототип? – он посмотрел на Торхайма внимательнее. – И, если я правильно понимаю, знак принадлежности к клану у тебя имеется, в отличие от них?

В ответ Курт поднял правую руку, на безымянном пальце которой красовался перстень-печатка с оттиском голубки, запертой в клетке.

– Клановые знаки наполнены специфичной магией, – задумчиво сказал Дашан. – поэтому, видимо, нашему тюремщику не удалось продублировать перстень во время Замещения, да?

Торхайм кивнул.

– Надо выбираться, – поторопил рыжий. – Неровен час, кто-нибудь явится – или сам маг, или его армия заместителей!

Я невольно хмыкнула.