Моей надежды серебро

Взглянула на Дрика вопросительно.

– Клейма на самостреле нет, – пояснил тот.

– И что нам это дает? – я сгребла Билеты в кошель: ковер становился все более реальным! Пожалуй, куплю еще пуфик! – Харт, здесь половина?

– Здесь все! – улыбнулся Мяк Гаррет. – Ты обещала мне поцелуй!

– Иди к псам! – буркнула я, выкладывая обратно его долю.

– Можно было бы попробовать найти оружейника, выполнявшего заказ, – пояснил Дашан, не обращая внимания на нашу перепалку. – Хотел бы я взглянуть на трупы!

– Скорее всего, они уже исчезли, – подал голос молчавший доселе Транш.

– Как – исчезли? – удивилась я. – Ты хочешь сказать, что те четверо…

– Только один. Стража нашла три трупа, о чем в Вайстрасе судачат уже второй день.

Какая-то мысль мелькнула и пропала. И немудрено – в сознании царила каша из воспоминаний.

– Мне очень не нравится их сходство! – заметил Харт. – Исключительно не нравится! Можно было бы предположить, что это демоны-перевертыши из Нижнего Вартейла. Но к демонам возвращается истинное обличье после смерти. А к этим – нет, так ведь, Транш? – Он посмотрел на моего брата. – Когда ты вернулся в ту ночь на место, где напали на Шарен, Лжеколлекционер еще оставался похожим на себя?

– Да. Я осмотрел его, пока обыскивал. Он почти окоченел, пока я шарил по его карманам…

– Стоп! – Дашан поднял ладонь. – Что он сделал?

– Когтехват! – охнул Транш. – Так вот что еще показалось мне странным! А я никак не мог сообразить…

– Выраженные признаки окоченения отмечаются спустя два – четыре часа после смерти, если это, конечно, человек… – заметил Зиль.

Все дружно посмотрели на него.

– Судебную патанатомию изучал в университете, – смущенно пояснил Ригтон.

Я вполне его понимала – тяжело выдержать немигающие взгляды сразу шестерых амимаров.

– Но если он так быстро окоченел, то и разложиться мог уже до утра! – Дашан хмыкнул и потер указательным пальцем переносицу. – Никогда о таком не слышал! Надо бы взглянуть!

Он стремительно поднялся – тяжеловесный Дрик и молниеносный Харт за ним не успели. Средний из Фракенов задержался в дверях, покосился на меня зеленым глазом и предостерег:

– Будь очень осторожна, золотая Шарен! Второе нападение – это целенаправленная охота, а не случайность. Возможно, тебе стоит какое-то время не посещать Вайстрас или не соскакивать с Лунного пути на улице.

К сожалению, он был прав. И к тому же напомнил мне о моем долге! Я с ужасом обернулась к Траншу.

– А сколько времени?

Братец понял меня сразу.

– В Срединном около полудня.

– Когтехват! – воскликнула я и сорвалась с места в бег, едва не снеся толпящихся в дверях Фракенов.

Бедная Ирэн, она снова не добудилась меня!

В Вайстрасе осень была в самом разгаре, а в Срединном мире воцарялась весна – пахло молодой травой и влагой, теплым ветром и клейкими листочками.

Я проснулась в своей корзине в абсолютном одиночестве. Где-то на задворках памяти возникли картины прошедшего утра.

Вот Ирэн гладит меня и чешет за ухом, а я толкаю ее лапой и сворачиваюсь в тугой клубок – спать (на самом деле держать сознание раздвоенным чрезвычайно утомительно!).

– Второй день спит, как убитая! – Александр выглядывает из ванной, его подбородок в белой пене. – К похолоданию, что ли?

– Ну вот, – расстраивается Ирэн, – только мы на дачу собрались. И так хорошо все подобралось – твой отпуск, мои отгулы и майские. Больше недели могли бы там быть!

– Так мы и будем, – улыбается Александр, снова исчезая. – Поедем в любую погоду! Шашлыки на свежем воздухе того стоят!

Потягиваясь, я встала с лежака. Под левой лапой еще сохранились неприятные ощущения – будто металлический наконечник так и засел там, не причинял боли, но холодил и тянул мышцы.

Шашлык – это замечательно! И в доме есть печка, около которой так славно лежать кверху пузом, отдохновенно раскинув лапы!

В животе заурчало. Не мудрено – за всю ночь выпить чашку чока и кружку молока – вот и все мыши на ужин!

После завтрака, плавно перетекшего в обед, я вспрыгнула на окно и вновь принялась наблюдать за воробьями, думая о Харте, будь он неладен.

Наши отношения могли бы закончиться легко и необременительно, не будь я на тот момент глупой и неопытной. Он давал мне, что мог – совместную охоту, ласки, близость, но вовсе не просил отдать взамен все. А я тыкалась в отношения с ним, как котята-слепыши тыкаются в живот матери. И, естественно, решила, что это и есть настоящая любовь, и он относится к ней с не меньшим восторгом. Поэтому, когда Мяк Гаррет завел интрижку на стороне – для него это оказалось обычным развлечением, а для меня – трагедией, погнавшей навстречу смерти. Я бралась за самые опасные миссии, которые почему-то удавались мне с блеском. Только по прошествии времени, обретя силу матерой амимары, я поняла – смерть боится тех, кто не боится ее, а уж от тех, кто стремится к ней, бежит как от огня! Вот и получалось, что именно ему, амирру Харту Мяк Гаррету я могу быть благодарна за то, кем стала. Только нет-нет, да царапнет по сердцу обида – до сих пор. И до сих пор я таю от взгляда его янтарных глаз…

Странно, никогда не задумывалась о том, что за род такой Гарреты? Харт – сирота, выкормыш Фракенов. Среди амимаров, странствующих по мирам, это обычное дело. У нас с Траншем есть молочный брат, выкормыш Шаренов – Ррайс. Правда, он и сам Шарен – из отдаленной ветви рода, прекратившей существование в Рассветном Лиссе. А про Гарретов я и не слышала никогда! По виду Харт – кун, правда, Дрик его ненамного, но крупнее! Что касается масти, то куны, в отличие от нас, золотых, могут быть любого цвета. Так Дашан в своей кошачьей ипостаси – белый кот, Дрик – черный, Ахар – серый в полоску. А Харт – рыжий наглый котище. Но кисточек на ушах у него нет!

Я задумчиво вылизала заднюю лапу и вновь застыла, глядя в окно. Так и просидела до самого вечера, когда мои пришли с работы и начали судорожно собираться на дачу, созваниваться с Зоей Михайловной, составлять список продуктов, которые надо было купить по дороге.

Выехали мы около одиннадцати вечера. Пока заехали за продуктами, пока добрались, наступило уже два часа ночи. Ясно, что о посещении Вайстраса сегодня и речи не было. Когтехват, опять я не заплатила за дом и не купила ковер!

Обходя дачный домик и обтираясь обо все углы и предметы мебели, я тихонько усмехалась в усы – дался мне этот ковер!

– Какой нехороший дом! – Ирэн присела на корточки и погладила меня по спинке. – Забыл, кто здесь хозяин! Приходится снова все метить, да, Мурочка?

– Мрр… – я толкнула головой ее руку и пошла дальше.

Хозяйка и не догадывалась, что я не просто «чешу зубы», но, прикасаясь к частям дома амулетом, привязываю силу Тени к конкретному объекту.

Уставшая в дороге Зоя Михайловна сразу поднялась на второй этаж и легла спать. Александр разжигал камин. Я догадывалась – они с Ирэн предпочтут урвать время у ночи, чтобы побыть вместе. И мне это было приятно. Любая кошка вам скажет – всегда теплее в доме, где хозяева любят и желают друг друга даже после тяжелой рабочей недели!

Огонь начал потрескивать в очаге. Я села рядом с Александром, делая вид, будто слежу за язычками пламени, прыгающими по щепам, но на самом деле разглядывая лицо хозяина. Отсветы делали его старше, лоб казался выше, глаза, обведенные тенями – глубже, подбородок тяжелее. Лицо будто принадлежало ему и… кому-то совсем другому. Интересно, посмотри он на себя сейчас в зеркало – что увидел бы за спиной? Старенький комод, привезенный прошлым летом от Зои Михайловны, на котором стояла уродливая керамическая вазочка, про которую никто не помнил, откуда она взялась, или гобелены со сценами гепардовой охоты, украшенные кабаньими и оленьими головами, и рыцарским оружием? Здорово было бы подрать когти об такой гобелен!

Фрр, какая чушь у меня в голове!

Я, действительно, фыркнула и, упала на бок. Александр вознамерился потрепать меня по животу – ему я милостиво позволяла. Но сейчас мне было бы это неприятно – ныло под левой лапой, как на плохую погоду. Пришлось прижать уши и лягнуть его задними ногами.

– Злюка! – обиделся он и ушел.