Как быть собой и всех раздражать

Как быть собой и всех раздражать
Леся Рябцева

Название книги Леси Рябцевой – «Как быть собой и всех раздражать» – бьет прямо в точку! Рассказ молодой журналистки об опыте работы на знаменитой радиостанции «Эхо Москвы», возможно, вас весьма озадачит. Но скучно не будет! Своя программа, интервью с М. Ходорковским, встреча с Б. Обамой, работа в пуле С. Лаврова, поездки по всему миру, занятость в режиме 24/7. А вот чем стал для нее этот опыт – дорогой побед или путем поражения, каждый ответит по-своему.

Как быть собой и всех раздражать

Леся Рябцева

Художник Лиля Матвеева

Дизайнер обложки Тая Королькова

Редактор Екатерина Андреева

Корректор Александра Макарова

© Леся Рябцева, 2020

© Тая Королькова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-6451-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Учеба. Журфак

Я не должна была стать журналистом. На самом деле я вообще не знаю, кем должна была стать. Я и тогда завидовала, и сейчас завидую людям, которые с юных лет знают свое предназначение. На журфак я пошла потому, что моя мама сказала: «Нужно получить хорошее гуманитарное образование, которое будет кормить и на которое можно будет нанизывать дополнительные знания и специализации». Я примерно понимала, чем хочу заниматься, но также понимала и то, что в России этому не учат и это не преподают. А нравилось мне заниматься коммуникацией, работой с информацией, будоражить общественное мнение. Где такому учат?

Изначально я думала, что хочу пойти на пиар. Мне казалось, что это интересно. Но конкурс тогда был очень большим, а еще… это состояние, когда ты понимаешь, что нет времени подумать и вообще хорошо бы взять год перерыва после школы, чтобы оценить свои возможности и понять, чего же ты хочешь на самом деле… И вот это состояние – «не опоздать», когда у тебя есть всего три летних месяца, чтобы ни много ни мало выбрать свою судьбу… Я должна была понять свое предназначение за такой короткий период времени. А до этого я была занята школой, сдачей ЕГЭ, потом – поступлением да собственной жизнью, как и любой выпускник. Неимоверная беготня и суета! И я понимала, что занята чем-то не тем. Но что могла поделать?..

Нужно было быстро принять решение, которое совершенно точно определит мою судьбу, дальнейшую жизнь и вообще сделает все-все за меня, – решение о выборе университета и факультета. Мы с мамой сходили на день открытых дверей в РГГУ. Мне понравилась кафедра маркетинга и рекламы. Но туда был огромный конкурс, и когда я стояла в толпе таких же абитуриентов, как я, то уже понимала, что просто не попаду сюда. Вообще, изначально у меня был очень маленький список университетов и факультетов, куда хотела, готова была поступать. При этом я думала, что буду пробовать поступать на бюджет, потому что стремилась к независимости от родителей, мне не хотелось брать у них деньги. К тому же у нас в семье всегда были достаточно сложные отношения в плане финансов, родители любили шантажировать меня этим. И мне хотелось как можно скорее уйти из домашнего гнезда, из-под этого гнета и взять свою жизнь под собственный контроль. А брать деньги у родителей означало, что потом еще придется выслушивать от них, что я должна делать то-то и то-то. Делать за их счет.

И я помню, как отказалась от папиной помощи, сказав, что буду пробовать поступать сама. В приемной кампании было три потока поступления, и если вдруг что-то пойдет не так, то уже в середине лета или даже раньше я пойму, нужно ли идти на платное обучение или нет. И вот я стою там, возле этой кафедры маркетинга и рекламы (это тогда еще называлось «связи с общественностью»), и мама, которая решила вместе со мной ездить на все экзамены, развернулась и сказала: «Слушай, пойдем посмотрим факультет журналистики. Мы ничего не потеряем, если туда сходим. Заодно поймем, какие там вообще настроения». И я помню, как после этого огромного зала мы поднялись в какой-то захолустный коридор, где стояло не пятьсот человек, как на «связях с общественностью», а двадцать. И я поняла: нужно попробовать сюда. Шансов поступить на журфак у меня намного больше…

У меня были хорошие проходные баллы, хорошие экзаменационные оценки, но не было портфолио, связей, каких-то суперталантов и опыта. Мне повезло, что в тот год абитуриентов принимали еще без публикаций. Можно было поступить, просто сдав школьный ЕГЭ и дополнительные экзамены в университете. Хотя я все равно понимала, что есть ребята, намного более одаренные, нежели я, и у которых журналистика в крови. А я, что называется, пять минут назад решила, что буду поступать на журфак. В общем, мы стоим в этой очереди в двадцать человек. И я – уже сейчас понимаю – как будто уговаривала себя и маму: «Нет, ну слушай, все же не так плохо, правда? Попробую поучиться здесь, а если что – потом переведусь. Учиться-то всего пять лет».

Да, гуманитарное образование, да, журфак… А может, журналистика мне не понравится вовсе и я пойму, что «мое» – это что-то другое, переквалифицируюсь. А может быть, не пойму. Потом будет ясно. А сейчас главное – поступить. И вот это «главное – поступить», мне кажется, девиз и кредо вообще всех выпускников и их несчастных родителей, которые должны проживать этот ад. Хотя на самом деле все они вроде как должны радоваться окончанию важного этапа – школы – и переходу в другой, не менее важный. Но все заняты этой нервотрепкой, беготней.

Да, гуманитарное образование, да, журфак… А может, журналистика мне не понравится вовсе и я пойму, что «мое» – это что-то другое, переквалифицируюсь. А может быть, не пойму. Потом будет ясно. А сейчас главное – поступить. И вот это «главное – поступить», мне кажется, девиз и кредо вообще всех выпускников и их несчастных родителей, которые должны проживать этот ад. Хотя на самом деле все они вроде как должны радоваться окончанию важного этапа – школы – и переходу в другой, не менее важный. Но все заняты этой нервотрепкой, беготней.

* * *

Единственным человеком в моей семье, среди моих близких, который имел хоть какое-то отношение к журналистике, был мой крестный. Он написал и даже издал несколько книжек с афоризмами. А еще он занимался политикой. В чем-то я пошла по его стопам – и ни по чьим больше. И, когда уже после поступления я наконец приехала в мой родной Волгоград, мы с ним встретились. Он всегда приезжал, когда я была в городе, задаривал меня подарками, да и вообще, такое внимание и в таком количестве я получала, наверное, только от него. Когда я была еще маленькой, он дарил мне золотые украшения, парфюм, цветы. Он всегда подчеркнуто относился ко мне как к женщине, даже когда я была совсем ребенком. Я получала от него очень много мужского внимания. Он давал мне то, чего не давал на тот момент никто из мужчин. Это должен был делать мой родной отец, но это делал крестный.

И тогда, после моего поступления, он, расспрашивая, почему я поступила на журфак, гордился мной. Помню, что он дал мне один из самых важных советов в моей профессиональной жизни. Он говорил, что нужно писать так, как будто рассказываешь, – в тексте должен быть голос. И еще он советовал: перед написанием текста можно рассказать то, о чем ты хочешь написать. Можно рассказывать кому-то, а можно самой себе вслух проговаривать или представлять, что ты это кому-то рассказываешь, – и так писать. А после того как ты написал, нужно прочитать этот текст вслух, потому что так он воспринимается совсем иначе, чем при чтении глазами.

Спустя несколько лет уже другой человек будет хвалить меня за то, что в моем тексте есть голос. И даже если вы не знаете, как мой голос звучит, вы будете при чтении его слышать, как будто я не пишу, а говорю с вами через текст.

Я бесконечно благодарна этому первому настоящему профессиональному совету, который я получила от своего крестного. Наверное, тогда я поверила в себя и поняла, что вот она, эта тропинка, и она моя. К тому времени я уже полгода училась на журфаке, но впервые почувствовала, что не ошиблась с выбором.

Мне было интересно, что такое хороший журналист и чем это определяется: талант ли это, рождается ли человек с этим талантом или же потом его приобретает?.. И мне кажется, что есть два вида талантливых людей. В любой профессии, в любой деятельности есть талант, а есть трудолюбие, усердие, тренировка и опыт. Ты можешь быть суперталантливым человеком, но совершенно не пользоваться этой способностью, не развивать свой талант. И, с другой стороны, можно много и усердно работать над умениями, стараться – и в итоге развить их до сверхвысокого уровня. Главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов всегда говорил своему сыну в первую очередь, а потом уже и всем остальным: «Найди что-то одно, в чем ты лучше всех остальных, в чем ты самый крутой. И эту сторону развивай. Это поможет тебе выделиться и стать экспертом в своей сфере, что и будет отличать тебя от других».

И я с ним согласна. Хотя, может быть, стоит искать не одну сторону, а несколько. Особенно это проявляется у детей, и здорово, если вовремя это отследить и, не мешая, помочь ребенку развивать, усиливать его сильные стороны. При этом ты не обязательно будешь талантливым. Я, например, не считаю себя особо талантливым журналистом. Я знаю людей, которые, можно сказать, родились с авторучкой в руке, чтобы стать журналистами, у них это просто в крови, с рождения. Они родились, может быть, даже в журналистской семье. И, понятное дело, им профессия дается намного проще, чем мне.

Ну а с другой стороны, я понимаю, что у них нет каких-то других скилов[1 - От англ. skill – навык, мастерство, умение (здесь и далее – прим. изд.).], которые есть у меня. Это меня от них отличает. И на самом деле я очень часто переживаю, что кого-то повторяю, что не создаю ничего нового.

* * *

Вообще, у нас, к сожалению, все общество так устроено, что постоянно от человека требуют какой-то оригинальности. Может быть, надо смириться с тем, что ты не изобретешь второй раз велосипед и будешь просто обычным, рядовым винтиком, ведь в этом нет ничего плохого. Я постоянно пытаюсь выбиться куда-то, обрести индивидуальность… Но в то же время пытаюсь сама себя убедить, что таких, как я, больше нет. Но и таких, как каждый из всех остальных, тоже не будет, и не надо из-за этого переживать. И я понимаю, что если у кого-то есть талант, в том числе журналистский, если кто-то очень круто берет интервью, кто-то очень клево снимает, кто-то монтирует и так далее, а я все это, может быть, и не умею (а тем более не умела тогда, поступая на журфак), то у меня все равно всегда были и есть свои сильные стороны.

Я трудоголик, я всегда вкапываюсь, внедряюсь, погружаюсь в проблему. Я упертая, и именно это моя сильная сторона. А у других людей будет что-то другое. И этим можно подкупать, и за счет этого можно прокачиваться. Я, может быть, не возьму лучшим текстом, лучшим видео, лучшим еще чем-то, но точно знаю, что сделаю это по-другому, сделаю по-своему.

Была показательная история, когда на свободу вышел Ходорковский и все ринулись брать у него интервью. Мы с Венедиктовым были чуть ли не последними, кто с ним общался. До нас взяли интервью мэтры, вообще все кому не лень, все телеканалы, все радиостанции, и он с радостью восполнял этот пробел в информационном поле. Ведь он ни с кем не общался несколько лет и теперь говорил, и говорил много. Так вот, мы с ним общались самыми последними, и нам важно было сделать что-то свое, не повториться. А Венедиктов, надо сказать, всегда готовился к интервью, прочитывал уже опубликованные, смотрел, что не дожали, что не доспросили, где есть пробелы.

У меня был ровно другой подход. Я никогда до встречи с человеком не читаю чужие интервью, никогда не смотрю, кто что говорит. Мне это абсолютно неважно. Во-первых, я боюсь повториться, и уже потом не докажешь, была ли в интервью твоя идея или это идея другого человека. Я стараюсь вообще строить разговор больше вокруг человека: что о нем говорят, что о нем думают, какое впечатление о нем складывается. И я все равно сделаю все по-своему, потому что у меня есть свой взгляд на этого человека, вообще свой взгляд на жизнь и на мир. И за счет этого я и брала – смотрела немножко под другим углом зрения на наших героев, в частности на Ходорковского. Правило про сильную сторону работает особенно в начале карьеры, когда ты без опыта, когда у тебя нет портфолио, нет резюме, нет бэкграунда, а есть только твои личные человеческие качества. И я понимаю, что в любой сфере есть набор простых ценностей, простых качеств, умений, которые всегда будут актуальны и востребованы.

Это, например, самоконтроль, смекалка, харизма, педантичность, чувство юмора, точность, эмпатия и так далее. И «хороший парень», может, и не профессия, но очень подсобляющий тебе фактор. С противным человеком работать сложнее. А шансов, что тебя возьмут на стажировку или оставят после стажировки, если ты покажешь себя с лучшей стороны, причем как хорошего коллегу, соратника, – таких шансов больше. Я знала, что эти качества (а они есть у меня) вытянут все остальные мои минусы, в том числе отсутствие знаний и опыта. Это все придет со временем, и я смогу это подтянуть, смогу научиться, если у меня появится возможность. А иногда научиться держать микрофон, публично общаться, выполнять журналистскую работу проще, чем, например, стать дисциплинированным, тренируя силу воли.

Проще быть ленивым прокрастинатором, или перекладывать на других ответственность, или не уметь самому брать ее на себя, нежели изо дня в день улучшать профессиональные навыки, практиковаться, набивать руку. Нам просто нужно найти что-то одно. Ну или два, три – как захотите сами. Можете начать с одного и раскачать это – и вот вам уже не нужно быть самым клевым журналистом, вам достаточно быть самым пунктуальным журналистом или, может быть, самым отзывчивым журналистом. Это, опять же, применимо не только к журналистике, а к чему угодно. Можно, допустим, работать менеджером в банке и, чтобы выделиться среди остальных, просто быть абсолютно естественным, потому что фальшь всегда чувствуется. Выделяйтесь той чертой вашего характера, вашей личности, от которой вас самого не тошнит и прокачивать, демонстрировать которую вы будете только рады.

Может быть, у вас самое крутое чувство юмора. Но в этом случае не обязательно идти в кавээнщики, можно просто использовать его в своей профессии – и вас так и будут запоминать. Я уверена, что такой подход помогает настраивать долговременные хорошие, крепкие отношения с клиентами. А найти эту «суперсилу» просто: стоит лишь только обратить внимание на то, что о вас говорят другие люди. Потому что чаще всего то, что мы думаем сами о себе, не совпадает с тем, что о нас думают другие. И если другие люди хвалят, например, вашу внешность, а вам самим вроде как и похвастаться нечем в этом плане, то будьте уверены, это и есть ваша сильная сторона, это ваша сила. То есть порой стоит пересмотреть либо то, как вы себя транслируете в мир, либо то, что люди видят в вас. То, что они замечают, может оказаться намного важнее, чем то, что вы считаете своей силой.

* * *

Когда я поступала на журфак, то понимала, что мои родители хотели, конечно же, самого лучшего для меня и не желали мне зла. Но их логика была очень проста: мне нужно было найти профессию, которая впоследствии превратится в работу, которая будет меня кормить. Здесь не шло разговора в духе: а что если мне не будет нравиться то, чем я занимаюсь? Хорошо, если работа просто не будет приносить совсем уж кошмарных впечатлений и эмоций. В общем, вопроса, нравится мне или нет то, чем я буду заниматься, не стояло. Главным был вопрос – будет ли профессия актуальной, найду ли я работу на рынке труда. И мне кажется, что это не совсем правильно.

Начинать нужно совершенно с другого – стоит задуматься: ты идешь в профессию ради денег или ради идеи? Неважно, о какой сфере идет речь. Это может не иметь никакого отношения к журналистике и к выбору университета и профессии. Просто никто, кроме нас, нашу жизнь не проживет, и никто, кроме нас самих, не будет нести ответственность за принятые нами решения и за поступки. Если бы я выбрала что-то совсем мне противное, то потом, спустя пять лет, а то и через три года, я была бы как мои однокурсники, многие из которых уходили и переводились в другие университеты, на другие специализации, потому что изначально они приняли поспешное решение.

Что касается родителей, то они, конечно, могут давать советы. Родители могут давить, требовать, высказывать свое мнение с высоты своего полета, своего опыта – ведь они хотят «как лучше». Но помните о границах, и, понятное дело, нужно уважать и себя, и границы своих родителей. С ними нужно и можно пытаться говорить. Это, кстати, касается не только родителей, но и других близких людей: мужей, жен и детей. Без хамства и с уважением, абсолютно культурно можно оказывать помощь и поддержку. Но никто не должен решать за вас, давить на вас, запрещать вам. Ну а если такое случается, то можно игнорировать такую «помощь» – в конце концов принимать решение только вам. Именно вы, а не ваши родители, будете разочарованы жизнью к тридцати годам, потому что именно вы когда-то приняли не то решение, именно вы будете жалеть о том, что сделали в молодости. Будете жалеть, что так и не попробовали того, о чем мечтали всю свою жизнь, потому что не хотели расстроить своих родителей.

Да, вы можете сделать всё так, как говорят родители, и это тоже будет вашим решением и вашей ответственностью. Просто нужно, чтобы вы подошли к выбору, каким бы он ни был, осознанно. Всегда помните, что есть возможность сделать то, что хочется, а иногда нужно делать то, что нужно. Но я уверена, что можно найти компромиссы. У каждого свои мотивы. Мама, папа будут переживать, что, мол, у вас нет будущего, вы должны получить диплом, вы должны работать по трудовому контракту, иначе ничего вам не светит. «Кто же тебя будет кормить?» – говорят они. И так далее. Поймите, что у наших родителей в головах совершенно другие установки, и обусловлено это их прошлым, их опытом.

Раньше и правда все было так, как они говорят. Диплом равнялся успеху, карьере. Трудовая книжка в «хорошем» месте, опять же, равнялась успеху, карьере и достойной зарплате. Сейчас предпочтение отдается знаниям и опыту. Я так и не получила, например, диплом о высшем образовании, о чем вообще не жалею. Жалею только о том, что так много времени потратила на то, чтобы попытаться получить его. Единственной моей мотивацией к получению этих корочек было чувство вины и стыда: на меня сильно давили мои близкие, они гнобили меня за то, что я не могу их получить. Но на самом деле это была ситуация, когда от меня ничего не зависело, потому что я с трудом сдала госэкзамены, на которых меня пытались валить, три раза переписывала диплом.

Мне меняли научного руководителя, в меня швыряли моим же дипломом, меня шантажировали, мне угрожали, требовали взятки, и нужно было перестать унижаться, забить, плюнуть и понять, что я сама по себе нисколько не становлюсь хуже, не завишу от этой бумажки, от корочки. И нужно было, конечно, как можно больше внимания уделить отношениям с моими близкими, которые не понимали, в какое совершенно идиотское положение они меня ставят, утверждая, что я обязана получить этот диплом. Сейчас, спустя много лет после окончания университета (я считаю, что все-таки его окончила: отучилась все пять лет, сдавала экзамены, писала диплом, хотя в итоге так и не добралась до его защиты), я считаю, что отсутствие корочки у меня – это уже вопрос десятый.

Результатом моей учебы стал не диплом, а знания, которые я получала все пять лет. Да он и не должен был быть результатом. Опять же, некоторые из моих однокурсников, кто окончил университет с красным дипломом, теперь работают репетиторами, или рядовыми редакторами, или менеджерами, или даже аниматорами. В моем же случае ситуация сложилась иначе. У каждого своя судьба. Я хотела бы, чтобы мои близкие раньше поняли и чтобы я сама раньше поняла, какое направление развития было моим изначально. Но по многим специализациям, которые сейчас актуальны, которые только появляются, до сих пор нет никаких образовательных программ, даже в сфере дополнительного образования.

Со всеми новыми диджитал-профессиями приходится разбираться как-то самим, на коленке. Да если вы и постажируетесь или даже поработаете в большой редакции, вам придется освоить такие специализации, которым нигде, ни в каких университетах не учат. Например, чтобы стать продюсером, нужно просто прийти в редакцию и стать продюсером. То же самое касается работы саундоформителя или SMM-специалиста. Этому всему нужно будет учиться прямо на месте. К тому же я уверена: чтобы стать журналистом, не обязательно проходить общепринятые этапы в карьере. Есть очень много журналистов, которые не учились на журфаке, и при этом они работают журналистами. Потому что если это твое дело, то оно тебя найдет везде. Чем бы ты ни занимался, твоя сильная сторона все равно проявится. Как бы ты ни подавлял ее, как бы ни пытался идти на поводу у кого угодно, как бы ни боялся, ни опасался – ты все равно придешь к тому, чем ты должен заниматься. И абсолютно неважно: хочешь ли ты заниматься этим ради денег, ради успеха, ради популярности – оно будет тебя настигать, и в какой-то момент ты поймешь, что тебе все равно, сколько ты зарабатываешь, лишь бы ты мог этим заниматься. Либо наоборот: ты будешь хотеть этим заниматься еще больше, еще сильнее, потому что будешь знать, что это принесет тебе много денег.

* * *

И вот эта мотивация, эти амбиции (они, кстати, абсолютно здоровые) будут продолжать двигать вас вперед. Но если вами движет ваша мама или будущий заработок, то, идя на поводу у этого, можно и до старости дотянуть, а получить удовольствие не удастся. Несомненно, профессия должна приносить деньги – на что-то же нужно жить. Но уровень дохода обусловливается вашим собственным желанием, желанием усердно работать, повышать квалификацию. Потому что средняя зарплата журналиста далеко не заоблачная.

Конечно, в зависимости от издания, от специализации это могут быть разные деньги. Но все равно не какие-то космические. И журналистов, которые пробиваются в шоу-бизнес или становятся суперизвестными, цитируемыми, – их единицы. Все остальные ребята, которые просто снимают, пишут, монтируют, говорят и так далее, – это очень-очень много людей, большинство из которых совершенно никому не известны. Многие работают no name[2 - Неизвестными (англ.).], сидят там на сменах, даже не пишут авторские материалы, и никто не знает, кто за этими материалами, сюжетами, текстами скрывается. Но если тебе это нравится, то какая разница? Есть большая проблема – «романтизация» профессии журналиста.

Этого тоже не рассказывают на журфаках. Не рассказывают о том, что, когда ты выпустишься из университета, есть огромная вероятность, что ты никогда не окажешься в кадре. Тем не менее на первом курсе все мечтают стать великими телеведущими или иметь собственные авторские колонки и так далее. Но абсолютно нормально, если этого не случится. В этом смысле журналистика не отличается от всех остальных профессий – в любом ремесле есть те же самые проблемы. И абсолютно в любой профессии вы можете получать копейки и быть абсолютно рядовым сотрудником. Или же, наоборот, добиться небывалых высот, работать на повышение. Или даже уйти в другую, смежную сферу. Или в не очень смежную.

Например, есть такое снобистское мнение, что якобы должно быть стыдно уходить из журналистики в пиар. Однако я не вижу в этом никакой проблемы. Потому что какая разница, если вы будете делать то, что вам нравится делать? И я не думаю, что в этом случае вы предаете профессию, талант, искусство ради чего-то плебейского. Любым делом можно заниматься как искусством. Все мы часто видим красивые фотографии со светских раутов, на которых есть какие-то известные журналисты, известные теле-, радиоведущие. И когда мы видим только эту красивую картинку, забываем, сколько человек шел к этому успеху, и чего он добивался, и через что он проходил, чтобы этого добиться. Или, например, меня часто спрашивают про видеоинтервью, которые берут различные журналисты, про их собственные каналы на YouTube, про их успешность… Но ведь у этих журналистов тоже могут быть свои продюсеры!