Снежная Академия

Лицо напротив просияло.

– Тоже любишь "Наполеон"? М-м… спасибо! Хочу узнать, вы правда с Морозом расстались?

Конечно, правда. Вчера встретились, посидели, поговорили, и расстались – он пошел к себе, я – в свою комнату. Пресса окрестит это "разрывом года", а я скажу "не сошлись местом назначения".

– Тоже хочу узнать, какой все же тебе прок от собирания сплетен?

Не обвиняла, претензии не высказывала, просто задала интересующий вопрос.

Она на миг перестала жевать, смотря на меня глазами ангелочка.

– Мне не нужны сплетни, моя задача следить за благополучием Мороза, – Арина понизила голос.

– Ему больше тысячи лет, – я тоже снизила громкость, – он сам в состоянии позаботиться о своем благополучии.

– Но не тогда, когда ОП решил его убрать, – возразила она еще тише.

– По-твоему, он не знает, что ему угрожает опасность, если она все-таки угрожает? Мороз не маленький мальчик, наверняка он без нас все знает.

Арина покачала головой.

– Ты не понимаешь.

– Я просто не сомневаюсь в могущественном волшебнике.

Хватит сидеть, пора в библиотеку. Вышла из-за стола и услышала комментарий Арины:

– Даже у могущественных есть слабые места.

Чего она добивается? Ждет, что я выдам ей всю-всю правду и поблагодарю за интерес?

Не оборачиваясь, покинула столовую.

Спорить глупо – слабости в самом деле есть у всех, но лезть в жизнь Мороза я не намерена. Изучить его историю в библиотеке – да, только это совсем не одно и то же.

***

Коридоры по-прежнему пустовали. Видимо, выходные здесь проводят сидя по комнатам. По крайней мере воскресенье.

Так-с… а где библиотека? Хоть бы кто на пути попался…

– О, не подскажите, как пройти в библиот`эку? – с шуточным акцентом обратилась к светловолосому затылку.

Я всегда удачно натыкаюсь на неприятных людей. Если б мне за это платили, я бы озолотилась.

– Липова, – протянул Пантин, – какая удачная встреча.

– Я бы поспорила, – одарила его милой улыбочкой.

– Мы вчера недоговорили, – он ответил тем же.

– Разве?

Я даже не пыталась больше улыбаться. Кроме желания послать культурным матерным достоянием нашей необъятной ничего не испытала.

Ленивая ухмылка блондинчика словно говорила: "Здесь я решаю. Здесь все решаю я". Впервые за долгие годы злость накрыла волной.

– Ты унизила меня.

Давно забытые ощущения всепоглощающей ненависти вырвались наружу. Сквозь преграды, тараня выстраиваемые годами стены. И мне даже не жаль, что под лавину попадет наглый зазнавшийся засранец.

– Тебя унизил твой поганый язык, – проскрежетала, чувствуя напряжение в сжатых кулаках. Все, как раньше. В далеком прошлом. – Чувствуешь вседозволенность? Кто дал тебе право оскорблять меня? Называть "подстилкой"?! Слушаешь грязные слухи, следуешь за мнением стада, и сам не лучше.

Старалась сохранять голос на пределе допустимого, не переходить на позорный крик.

В глазах напротив блеснула ярость, я ответила тем же.

На пальцах Пантина засверкали голубые искры, воздух вокруг стал тягучим, наэлектризованным.

Конечно, когда ответить нечего, остается бросаться магией!

Ведомая эмоциями и захлестнувшими чувствами утратила связь с реальностью. Руки сами сделали нужный пас, в голове пронеслась формула и сверкающий сноп искр врезался в стену воздушного потока, чтобы в следующую секунду силовая волна отбросила блондинчика на добрый десяток метров.

Он глухо ударился спиной об пол, болезненный стон пронесся по пустынному коридору.

– Ты чокнутая, – протянул он, перекатываясь на живот.

– Не исключено, – сухо бросила, глядя на него сверху вниз. – Чтоб ты знал – меня лучше не злить. Поверь, целее будешь.

Руки подавать не стала. Прошла мимо, не оборачиваясь.

Воспоминания хлынули болезненным потоком, стирая настоящее. От прошлого не убежать. Где бы я ни находилась, оно все равно найдет дорогу, расшатывая мое душевное равновесие.

Увы, всплеск магии не остался незамеченным, и у лестницы меня встретило крайне суровое лицо ректора.

– Что здесь происходит? – бесстрастным ледяным тоном осведомился он, окинул взглядом потрепанного Пантина. – Объяснения. Быстро.

Блондинчик скривился. Ну, сейчас начнется.

– Она напала на меня, профессор.

Хмыкнула, сложила руки на груди. Я напала? Сама себя атаковала, да.

– Ложь, Мороз Морозович. Я защищалась.

Недовольный прищур Пантина не утаился. Вздернула бровь, ожидая ответного выпада от истеричного мальчика.

– Липова использовала силовую волну.