Только Лютевилль

Старуха со скрипом развернулась в узкой прохожей и поползла на чердак сквозь несколько пролётов ступенек. В одном из старинных сундуков, под одеялом, покрытым плесенью от сырости, высохшие костлявые руки, раскрашенные светло-коричневыми пятнами, нащупали серьгу в форме кольца с острым кинжалом, усыпанном сверкающими драгоценными камнями.

Старуха громко вздохнула, и этот звук отдалённо напомнил возглас сожаления. Она медленно поковыляла вниз, чуть не провалившись в дыру на предпоследней ступеньке. Дотащив больную ногу до входной двери, протянула украшение удивлённому Кауферу и осмотрела оживающую куклу. Помедлив, точно раздумывая, забрать её или нет, но всё же преодолев сомнения, указала жестом на дверь, тем самым дав строго понять: им точно пора. К тому времени Джюель открыла нарисованные глаза и, выскользнув из рук кукловода-чревовещателя, поспешила из дома, зазывая его за собой и не оборачиваясь. Заколдованная игрушечная кукла даже не заметила причудливого кольца на пальце нового хозяина, который надел серьгу на мизинец, чтобы не потерять, и захлопнул ладонь, но будто знала, что то, зачем они пришли, «случилось». Хотя Кауфер по-прежнему ничего не понимал.

День клонился к закату, и никто ничего не подозревал… Мальчик Терри откусил кусочек от любимой шоколадки с орехами, вспоминая опасные приключения, пережитые вместе с другом Оскаром в заброшенной готической психиатрической лечебнице, а Белинда Скотт, поправив свои белоснежные волосы, уложенные в идеальную причёску, накрасила губы яркой фиолетовой помадой. Оставив вернувшегося мужа, она отправилась в темнеющую даль, поманившую её за окном.

Тем временем мистер Рой Берри, попадая изредка под обволакивающий свет фар проезжающих машин, спешил на встречу со стариком Менделем Гробером, дантистом, которого боялись все дети Лютевилля из-за его садистских наклонностей.

Глава 4. Никого. Только Лютевилль

***

Всё началось со звонка хозяйки книжного магазина Мисс Бамбл Аддингтон своей дочери Лесли, что проживала с мужем Уильямом Патерсоном в Моргевилле. Мисс Бамбл звонила Лесли по важному вопросу: дочери предстояла срочная операция, о которой она недавно узнала, и хотела уточнить некоторые детали. Однако та не взяла трубку. Пожилая женщина закружилась в фартуке по кухне, пытаясь успокоиться и, отдышавшись, решила пойти на работу и повторить звонок дочери оттуда через несколько часов.

Впрочем, даже спустя несколько часов абонент Моргевилля не принял звонок. Предположив страшное, мисс Бамбл позвонила зятю на фабрику, потому что в кафе, где работала Лесли, ещё не было телефона. Но и на фабрике ей не ответили, хотя она долго стояла у аппарата. На секунду мисс Бамбл застыла в недоумении среди множества книг и бормотания нескольких посетителей, затем снова сняла тяжёлую трубку и набрала номер подруги – Белинды. Белинды Скотт.

Выслушав взволнованную речь приятельницы, утончённая пожилая леди, имеющая немало полезных связей, поспешила позвонить из уютной редакции в приёмную шерифа Лютевилля – мистеру Шону Макалистеру.

По обычаю в его кабинете в удобном кресле дремала маленькая серая кошка- «тучка». Вздрогнув от трезвонившего телефона, она недовольно шлёпнула по креслу хвостом.

Шериф Макалистер напрягся от неожиданного звонка Белинды и закурил очередную папиросу. Он как никто другой в Лютевилле раздражался от необъяснимых событий или странных происшествий, коих, к его удивлению, было чрезвычайно много.

И, хотя в просьбе Белинды проверить связь с Моргевиллем, на первый взгляд, не было ничего необычного, кроме самого звонившего, забывшего поздравить его с днём рождения, он уже предчувствовал, как в воздухе снова запахло жареным. Шериф вытолкнул табачный дымок, закашлялся и почесал затылок.

Спустя час полиция Лютевилля уже собрала несколько отрядов, чтобы оценить ситуацию не только в Моргевилле, Шлюгге и Фейрвилле, но и в других близлежащих городах. Потому что, как оказалось, воздушное и железнодорожное сообщение с Лютевиллем тоже накануне было прервано по неизвестным причинам. Однако шерифу Макалистеру никто об этом не доложил.

***

В течение дня обеспокоенных жителей, не сумевших связаться с родственниками, друзьями и деловыми партнёрами, стало больше. Хотя в общей массе их было не так много, ведь Лютевилль сам по себе был обособлен во всех смыслах этого слова.

Конечно же, мистер Лют узнал о происходящем почти сразу и, покрыв могущественной защитой свой город, уже пересекал ржаное поле Фейревилля не на любимом коне Демоне, а на золотистом блестящем форде, оставляя следы в виде примятых надломленных колосьев. На своём пути, где повсюду царила умиротворяющая безлюдность, ему встречалось лишь одинокое странствующее растение перекати-поле да опустевшие магазины вдоль пыльной дороги.

Прежде всего Лют собирался добраться до сестры Фейрли. Обогнув застывший вокзал, а затем «белую долину», он резко откинул шею на полном ходу и поплыл по кругу в золотистой длинной машине с красными лампочками. Абсолютно расслабившись, Лют поймал свой маячок счастья – его покружило некоторое время… Вращение завершилось, и, покинув автомобиль, с молниеносной скоростью Лют приблизился к растущей кривой скале, что вела к тайному убежищу сестры.

У растущей скалы, поросшей чахлым кустарником, Лют не был уже несколько сотен лет. Солнце вновь беспощадно палило, и элегантно одетый мужчина «вскипел». Над густыми волосами и на висках проступили испарины, а по мохнатой груди, спрятанной под безупречным терракотовым костюмом, украшенным кружевной вышивкой бронзовых нитей, заскользили солёные струйки пота. Мистер Лют оглянулся по сторонам. Даже по сравнению с его величественным ростом, скалы вокруг казались бесконечными. За ним и чуть впереди лежала холмистая местность. Вокруг – ни души. Его закрученную вермишель мыслей съел прожорливый мозг и склонился перед абсолютной тишиной. Тень владыки исчезла. Бесшумный ветер пошевелил одинокие травинки и умер.

Растущая скала являлась лишь порталом, ведущим к «дикому замку» Фейрли. В отличие от замка мистера Люта замок сестры был сокрыт не только защитной пеленой, которая делала его невидимым, но и вовсе находился в другом месте, не в Фейрвилле. Поэтому, как только владыка резко щёлкнул пальцами и очутился у «дикого замка», его встретил прибрежный ветер и одарил волной мелких мурашек. Сосуды в глазах расширились и покраснели, но мистер Лют лишь коварно улыбнулся и оглянулся. Где-то вдалеке он заприметил спасающегося бегством большого осьминога, который перебирал щупальцами песок. В розовых лучах солнца кожа головоногого моллюска казалась бронзовой. Лют отметил про себя, что это хороший знак – увидеть наконец что-то живое, и перевёл взгляд на изящный фонтан, выполненный в стиле барокко, с танцующими рыбками, украшающий территорию владений. Правда, сооружение не работало: из больших губ рыбок и из главного фонтана вода не вытекала.

Тут мистер Лют вспомнил про хищную пантеру с длинным рогом и острыми клыками и когтями. Она привычно охраняла «дикие хоромы» и иногда появлялась в Вересковой пустоши Лютевилля. Вот только сейчас монстр почему-то отсутствовал, оставив о себе воспоминание в виде сброшенного у фонтана длинного когтя.

***

Взмахнув подолом блестящего серебристого платья, прекрасная Кукла Кенна нанесла на губы красную помаду, сильнее припудрила шею и надела туфли. Возле дома её ожидала машина с водителем, который отвёз девушку сначала в «Дом парфюмера», а потом ещё в одно место…

Водитель, совсем юноша, вёл машину так бережно, будто вёз хрустальную вазу, так что на поворотах даже забывал дышать, то и дело посматривая на пассажирку через переднее зеркало. Кукла ни разу не улыбнулась. Хотя дождь заливал окна машины, загораживая путь, они оба рассмотрели яркую вспышку молнии, вонзившуюся в красный почтовый ящик.

Неугомонная молния, идущая к новой цели, ударила в дерево, а красный почтовый ящик недовольно выплюнул переднюю крышку.

***

В другой части Лютевилля, в большом, точно дворец, доме Силверсмитов, проходил ужин. Как обычно, под классическую музыку, с зажжёнными свечами и горящей хрустальной люстрой.

Глава семейства Уилбер Силверсмит, поджав губу, встревоженно читал широко раскрытую газету. Заголовки кричали об исчезновении людей за пределами Лютевилля, и жена Ифа терпеливо ожидала комментарии мужа. Не решившись заговорить первой, как и братья-близнецы Криус и Ливий, она тихонько выковыривала из салата оливы и поглощала с неимоверным аппетитом кусочки сыра из сырной тарелки.

Мысли мистера Уилбера в данный момент, как и у многих деловых людей, были заняты не мистической составляющей этого события, а анализом потенциальных рисков и потерь на производстве и в магазинах. Было страшно представить последствия внезапного прекращения поставок материалов, сырья и различных товаров, а также экспорта их из Лютевилля. Уилбер почему-то верил, что люди непременно вернутся.

Братья были не менее других озабочены происходящим. В голове они уже вынашивали первые идеи и вечером собирались встретиться «кое с кем» в парке аттракционов на территории большого цирка.

Не только семейство Силверсмитов было обеспокоено сложившейся ситуацией. В городе нарастала паника. Жители Лютевилля стали выходить на бесполезные, пусть и мирные, митинги и выдвигать всевозможные гипотезы. Кто-то считал, что люди пропали из-за красного тумана, который был замечен некоторыми до «кружения Лютевилля». Кто-то предполагал, что люди были массово КЕМ-ТО или ЧЕМ-ТО похищены. Появилась даже версия, что исчезнувших просто ЧТО-ТО убило, вот только никто не понимал зачем. Больше всего удивляло отсутствие зверей в других городах. Но об этом ещё пока мало кто знал. Впрочем, те, кто знал, всё же больше переживали о пропаже себе подобных.

Люди следили за новостями из газет, передавали друг другу случайно подхваченные на улице и у знакомых домыслы и внимательно слушали доступную для всех радиостанцию «Дыхание Лютевилля». Скидывая туфли на ходу после работы, женщины мчались включить чёрно-белые мелькающие изображения телевизоров, потряхивая их руками, чтобы улучшить изображение и не пропустить не единого слова, пока мужчины, потягивая пиво в пабах, рассуждали о неведомом чуде. Даже лохматый Зотикус в неопрятной одежде был допущен в паб «Железный лев» со своим псом, биглем по кличке Брас, потому что на него никто не обращал внимания. Обстановка медленно накалялась день ото дня. Приближался момент, когда все остальные происшествия отойдут на второй план. Даже беременные жёны и умирающие старики очнулись от своих проблем, повторяя друг за другом: «Никого? Только Лютевилль?»

…Когда рассеянный Евандер Ли наконец допечатал повторяющиеся строчки, он вытащил очередной злополучный лист из печатной машинки и, вытерев пот со лба, бросил его к остальным, заполонившим комнату писателя.

***

Парфюмером, к которому приехала Кукла Кенна, на удивление оказался не мужчина, а утончённая рыжая женщина по имени Беатрис с хрупкими запястьями. Широкие волны её волос были завязаны светло-серой атласной лентой в классический бант. На ней был строгий костюм мужского кроя и рубашка, белый ворот которой нежно обвил тонкий расстёгнутый галстук в тон ленты.

Шумно и неспокойно барабанивший за окном дождь, разливаясь волнами, влетел роем обозлённых капель в металлическую дверь. Кенна вздрогнула. На плече обладательницы рыжих волос сидел, вцепившись в него пушистыми лапками мёртвой хваткой, розовый кленовый мотылёк. Он напоминал миниатюрную плюшевую игрушку с жёлтой головкой и, скорее всего, был привезён из дальних стран. Но Кукла не обращала внимания на крошечное создание, будто сотни раз видела его или словно он был ей неинтересен.

Блондинка в сверкающем платье еле заметно наклонила голову в знак приветствия и улыбнулась красивой зеленоглазой Беатрис томным взглядом голубых глаз, преисполненным тоски. Можно было догадаться, что женщины знакомы достаточно давно и их связывала некая тайна.

Магазин под названием «Дом парфюмера» с большим подпольным помещением, спрятанный под зелёными крышами длинного строения, был соткан из сказочных чарующих предметов и элементов декора за прозрачной витриной. В вечернее время «магазин опьяняющих запахов», запертых, подобно джиннам, в стеклянных пузырьках и бутылках разных форм и размеров, освещало несколько огненных ламп-драконов и десяток танцующих свечей, расставленных на стойках в бронзовых подсвечниках. Главный зал украшали несколько картин с натюрмортами и цветами, а прилавок – объёмные букеты из размашистых пурпурных пионов, большая настольная книга с металлической ажурной рамкой на обложке, разные шкатулки и маленький зелёный шкаф с деревянными ящичками. Также по периметру магазина в узких вазах были расставлены крашеные страусиные перья, навсегда впитавшие все запахи мира. А на полке с духами лежали несколько платков и кем-то забытый расписной веер.

Кенна проследовала за Беатрис по роскошному восточному ковру ручной вышивки до ступенек, и та, захватив лёгким движением руки подсвечник, точно шпагу, осветила спуск в тайную святыню. На ступеньках дремали потерянные засыхающие лепестки. Внезапно поймавшие отблеск свечей, они стали походить на разогретую жидкость для сургучной печати.

Только спустившись вниз, Беатриса обратила внимание на непозволительно откровенный вырез на спине Кенны. А что ещё можно было ожидать от самой желанной женщины Лютевилля?

Углубившись в подпольное помещение вместе с Беатрис, Кенна утонула в обволакивающем запахе бурбонской ванили, обжигающего перца и дамасской розы, томившейся в нагретой на высоких температурах гигантской колбе перегонного аппарата. Подогреваясь глухим паром до температуры кипения, цветочная масса перемешивалась, в конечном итоге насыщаясь розовым маслом. Остывая в теплообменнике, она преобразовывалась в первичный дистиллят, который стекал в декантатор (флорентийский сосуд).

За процессом дистилляции одурманенным взглядом наблюдала полная женщина. При ближайшем рассмотрении из второго и третьего подбородка её можно было увидеть торчащие на несколько миллиметров тёмные отвратительные волоски. Кенна бесцеремонно скорчила презрительную физиономию, что не понравилось Беатрис, которая уже протягивала блондинке знакомый розовый флакон. В нём бурлила невидимая жизнь, определённо наделённая магическими свойствами. Бледно-розовые пузырьки перемещались по периметру флакона, закрытого маленькой хрустальной пробкой. Беатрис вложила флакон в белоснежные руки Кенны и обняла её закрытые ладони своими, точно предостерегая…

***

Многие лютевилльцы нелепо суетились, кто-то неврастенично оглядывался по углам, также боясь исчезнуть, кто-то отпрашивался с работы и, запираясь в домах, подсматривал из-за зашторенных окон за соседями, точно боясь, что из-за угла выскочат древние динозавры или устрашающие крылатые монстры. Более романические натуры чаще любовались фотокарточками, спрятанными в старинных медальонах или, наоборот, выставленными на видных местах. Сентиментальные женщины оказались смелее и давали выход эмоциям, чем раздражали своих мужчин, подрастающих детей и других родственников. А некоторые, более смекалистые, начали предпринимать попытки покинуть Лютевилль, чтобы самим убедиться в том, о чём уже не шептались, а кричали вокруг люди, «выпрыгивая из штанов», желая поскорее нажиться чужим имуществом…

Несколько рабочих, вкалывающих до изнеможения изо дня в день на каторжной работе на одном из заводов, целой дружной бригадой уже намечали свой план «исхода»… Их звали Бо, Рауль и Недди. Они не думали, смогут ли вернуться в город, и не предполагали, что могут подвергнуться большему риску, покидая родные просторы.

***

Дождь закончился. Где-то сквозь приплывший вечерний туман показалась деревянная тележка, набитая измученными дворовыми котами и кошками и управляемая старухой в серой шляпе. Куда она везла тележку, на которую опиралась со всей силы, и почему животные не выпрыгивали из неё, оставалось загадкой. Тележка громыхала, лохматые и облезлые кошки периодически истошно визжали. Около яркой вывески лавки «Рубус», где продавались сладости, процессия повернула за угол. По дороге им встретился никчёмный Зотикус, сидящий у фонарного столба, его дремлющий пёс, который даже не повёл носом в сторону интересного содержимого тележки, и несколько развратных пьяных женщин, которые безобразно выставляли обнажённые ноги и руки напоказ прохожим. Увидев странную процессию, они на минуту прикрыли свои телеса и, обменявшись несколькими репликами, глядя на странную старуху в серой потрёпанной шляпе, к которой прилипло пару невидимых капель дождя, отошли подальше. Эхо громыхающей тележки скоро растворилось в вечернем тумане.

Завершив без спешки трапезу, Криус Силверсмит взмахнул тёмными волосами и посмотрел в голубые глаза брата-близнеца. Ливий, поймав внимательный взгляд, нарочито педантично сложил параллельно друг другу вилку и нож на тарелке. Откланявшись перед родителями, они оба исчезли из дома. Близнецы были уже достаточно взрослыми, но родителям ещё было важно видеть их рядом с собой, тем более в такое неспокойное время. Впрочем, мистер Силверсмит по-прежнему смотрел в газету не отвлекаясь, точно беспокоился, что, отвернись он на мгновение, буквы исчезнут из статьи и он не сможет дочитать про смерть известного лютевилльского фотографа Бэлфоера Росса, часть останков которого нашли завёрнутыми в гигантскую паутину. Беднягу опознали только по громоздкому фотоаппарату в сгустках плотной паутины и частичкам одежды.

Последние лучи летнего солнца растворялись в карамельном тумане, закрывая собой красно-белые шатры, аттракционы, ларьки с вкуснейшим мороженым и ароматной кукурузой, а также шелестящие вертушки, болтающиеся в руках малышни, покидающей вместе со взрослыми заключительное представление. Где-то вдалеке послышался трубящий горн и стоны уставшего слона, а затем – шлёпанье подошв ботинок по деревянному мостику. Мимо близнецов прошёл клоун-альбинос Мямля в цветастом кепи. Под подмышкой он нёс муляж обезьяньей головы, но они ждали не Мямлю.

***

Тем временем в сердцах виолончелистки Лавинии и пианиста Джорджа Байлли разрасталась любовь. Прошло всего несколько месяцев после их знакомства, но Джордж уже твёрдо решил, что безвозвратно влюблён, и сделал девушке предложение, окружив её теплом и заботой. Эти чувства были взаимны, потому что юноша понравился ей с первого взгляда, хотя познакомились они позже, на балу в замке Смоггибург. И сейчас никакие события и обстоятельства не могли отвлечь их от главного: влюблённые готовились к торжественному дню…