Только Лютевилль

Наутро и все последующие дни Лютевилль держала в напряжении очередная ужасающая весть о новом убийстве. На этот раз многие засомневались, что оставаться в городе безопасно. Собирая провизию на несколько недель вперёд, некоторые семьи поспешили поскорее покинуть город, хотя бы на время. В целях безопасности собственных горожан железнодорожный и морской транспорт временно не работал, а город планировали временно оцепить. Но, пока этого не произошло, покинуть город можно было на велосипеде, машине или с помощью привилегированного экипажа с каретой. Последнее, впрочем, было далеко не всем по карману.

Полиция очень долго не разглашала общественности личность жертвы, но слухи всё равно облетели Лютевилль быстрее, чем птицы прилетают сюда из других городов.

На этот раз жертвой оказалась соседка Мямли – молодая девушка Лорентайн Шаброль. Лорентайн жила в Лютевилле уже несколько лет одна и работала в больнице имени Дугласа Мара медсестрой. Девушка была похожа на Клавдию оттенком рыжих волос. Их оттенок всё-таки был темнее, ближе к каштановому, хотя многие полицейские разницы особой не видели и в протоколе упомянули «рыжий цвет». Возможно, убийца тоже не увидел особой разницы, выбирая в качестве жертвы девушку с рыжими волосами. Было ли это случайным совпадением или нет, никто не знал. В отличие от Клавдии, Лорентайн была замкнута, очень скромна, не посещала пабы, не встречалась с мужчинами и всё свободное время проводила на работе. Ей нравилось помогать пациентам и заботиться о них, хотя нередко приходилось выполнять грязную работу, сталкиваться с мучительной болью и даже с внезапной смертью. Больница стала её домом, поэтому в квартиру, которую она снимала, девушка приходила лишь скоротать ночь. А бывало и такое, что Лорентайн оставалась в больнице до утра.

Образ жизни убитой ещё больше ставил в тупик расследование. Где тогда скромная девушка могла встретиться с убийцей? Был ли он одним из пациентов больницы? А может, они встретились в магазине или по дороге домой?

***

Обменявшись парами, невидимка Оскар и Силис, которые по воле случая оказывались в этой больнице ранее, проскользнули вовнутрь и на всякий случай спрятались за спинами взрослых. В тот момент, когда они только заходили, приехала карета скорой помощи, которая привезла ещё одну жертву. На этот раз человек, частично завёрнутый в толстую паутину, ещё дышал. Его вкатили в холл и очень быстро провезли на тележке мимо ребят, но тот успел вцепиться в них ужасающим взглядом до смерти напуганного человека. Оскар побежал за ним.

Незнакомец был похож на обгоревшего человека, его челюсть, покрытая слизью, с трудом разомкнулась, и он успел только вымолвить Оскару на прощанье: «Гро… – но тут же резко вздохнул, сильнее выпучил глаза и отключился».

Врачи не придали значение попытке умирающей мумии заговорить и ещё быстрее покатили тело в палату, в надежде вернуть беднягу к ускользающей жизни. «Гро-о-о-о,..» – прошептал Оскар, а за ним и Силис, слова жертвы, но в голову ничего не приходило.

Осторожно пройдя через коридоры, дети собрали все сливки сплетен пожилых медсестёр и остановились у полицейского с блестящим значком, который разговаривал с главным врачом больницы. В отличие от женщин в возрасте, ему особо нечего было рассказать полицейскому об убитой девушке. Только то, что она отлично выполняла свою работу и никогда не опаздывала. Главврач вспомнил, что несколько раз Лорентайн отпрашивалась к лечащему врачу, и, полистав журнал, показал полицейскому даты отсутствия девушки. На этом, пожалуй, всё, больше никакой информации не было. Силис много раз видела главного врача, поэтому стояла в коридоре слишком далеко, чтобы её не заметили. Закончив предварительный обход больницы, Оскар попытался пробиться к новоприбывшему пациенту, но они с Силис так и не смогли его найти, как будто его отвезли в секретный блок, о котором знал лишь персонал больницы.

Покинув здание, наполнившее новым ужасом и страхом, дети посидели на поляне, где росли нежно-розовые и белые анемоны, и Силис принялась писать записку для друзей-«невидимок». Не так давно она обрезала волосы и стала походить на мальчика. Ветерок непривычно обдувал её голую шею, и она чувствовала себя живой и свободной, особенно после больницы, где долгое время ей было очень одиноко. Стрижку необходимо было подровнять, но девочку это совершенно не беспокоило.

***

Накренившийся дорожный знак с несколькими уцелевшими подмигивающими лампочками и неоновой надписью «Добро пожаловать в Лютевилль» по просьбе шерифа города наконец чинили. Мастер, стоящий на лестнице, заканчивал работу и так сильно смеялся, что не мог остановиться, вглядываясь в эту надпись снова и снова, пока пролетающая чайка не сбросила на него небольшой груз… Тогда он, размахивая руками, чуть не свалился вниз, но даже после этого, слезая с лестницы, продолжал смеяться до слёз.

– Да почему именно сейчас потребовалось его чинить? Кому он теперь нужен? – сквозь слёзы сам с собой разговаривал мужчина, нарушая непривычную для этого места тишину.

Мастер удалялся от растворяющейся в неоне доброжелательной надписи, скрываясь в тумане. От смеха он запрокидывал голову так, что, казалось, та разделится на несколько частей. Дотащив тяжёлую лестницу до машины, мужчина в тёмном рабочем костюме завёл мотор и грустно замолчал. Вдали, в тумане, навстречу его машине незатейливо шагал огромный лось. Скорее всего, из Шипящего леса… Мастер снова истерично засмеялся.

***

После очередного убийства перед Уилбером Силверсмитом, очень уважаемым господином Лютевилля, владельцем многих фабрик, производств, ювелирных мастерских и даже кузниц, как и перед другими жителями, встал вопрос не только собственной безопасности, но и, конечно, безопасности семьи, внушительного штата сотрудников и владений. Границы города вот-вот могли оказаться закрытыми. Но он до сих пор не знал, как лучше поступить. Потому что не хотел покидать город. Начинались забастовки, некоторые рабочие не выходили на производство – рук не хватало, цеха приостанавливались. Всё навалилось как-то сразу. Один из бастующих рабочих, совершенно слетел с катушек, напился и, обвязав себя толстыми нитками, театрально имитируя странные убийства, стал швыряться последними монетами в начальника смены с отчаянными неразборчивыми криками. Его отвезли в переполненный полицейский участок и оставили спать на бетонном полу.

Отбыв из собственного дома с камнем на сердце, Мистер Уилбер приземлился в блестящий чёрный буггати 57 модели, со стороны выглядевший совершенно инопланетным, и двинулся на производство, где его уже ожидали сыновья-близнецы. День выдался жарким, и мужчина расстегнул несколько пуговиц светлой рубашки, из-под которой виднелись закрученные волосы. На пиджаке, поверх рубашки, красовалась диковинная золотая брошь в виде воздушного змея, инкрустированная бриллиантовой россыпью камней.

Управлял автомобилем его личный водитель, поэтому Уил имел возможность смотреть в окно и наблюдать. Но на первый взгляд, казалось, всё было почти так же, как и всегда. На улицах никто не слышал звуков стрельбы, никто не видел актов вандализма. Магазины, бары и таверны пока работали, дети, несмотря на запреты взрослых, продолжали болтаться на улицах… Мистер Уилбер увидел бегущих девчонок, головы которых были украшены венками из сплетённых земляничных или клубничных кустиков с яркими ягодами… Из серого кирпичного здания с большими трубами вылетали тёмные клубы дыма, а на главной площади часы на высокой башне продолжали, как раньше, отсчитывать время…

***

Большой белоснежный корабль с красивым названием «Серебряная пыль» с экипажем и исследовательской экспедиционной группой на борту оттолкнулся от берега и поплыл по капризным волнам в другие страны. Море бликовало. Где-то внутри, в глубине морской пучины, скрывалось нечто… нечто непостижимое. Но оно безмятежно дремало под толстым слоем изумрудного ила, ожидая своего часа. И час этот приближался.

Белокурая Рамона в любимом зелёном платьице вприпрыжку шла на встречу с мальчиком Бонни. По дороге девочка увидела грустного маэстро Роквелла, который уже с утра был нетрезв и выходил из злачного заведения, расшвыривая чужие игральные карты. На землю упала червонная шестёрка. Недолго думая, Рамона присела на корточки, подняла карту и положила в кармашек платья, пристально посмотрев в спину уходящему музыканту. Впрочем, маэстро не казался девочке каким-то подозрительным, как и хромой мужчина с металлической ногой, несущий душистый багет, как и болтающие молодые женщины в красивых шляпках, которые негодовали, что кинотеатр, куда они хотели попасть, оказался закрыт.

– Странно, – пожала плечами напудренная миловидная барышня, – цирк открыт, ночной клуб «Кабан и Роза» тоже вчера работал… – она снова пожала плечами. – Кста-а-а-а-ти, ты знаешь, кто стал новым владельцем клуба после исчезновения Сканлон Данна?

– Ну-ка?

– Симпатичный Харли… Харли… Фамилию никак не вспомню…

Уже поравнявшись друг с другом и хлопнув друг друга по ладошке, задорные дети перебежали на противоположную сторону улицы.

На лету Бонни поймал муху и откинул её в сторону. Он вообще был не по-человечески быстрым и внимательным. Но насколько, даже сам не замечал.