Повешенный

– Для меня такая честь, что вы решили сегодня удостоить нас своим вниманием, – хозяин раскидывался любезностями, не переставая при этом протирать уже вычищенный до блеска стол.

Уилл поправил шляпу, парой неуверенных и осторожных шагов приблизился к владельцу кафе и прокашлялся, возвращая охрипшему от долгого молчания голосу привычное звучание.

– Простите, вы не знаете?..

– Мистер Белл, какая приятная неожиданная встреча!

Газета с хрустом переломилась пополам, являя Уильяму пару внимательных бледно-серых глаз и едкую усмешку. От мягкого и бархатистого голоса по коже пробежали мурашки, а ноги сами собой сделали несколько шагов в сторону вальяжно развалившегося на шатком деревянном стуле мужчины. От потемневшей пепельницы поднималась тонкая струйка сероватого дыма и прогорклый запах дешёвого и крепкого табака. Хозяин, до этого всеми своими действиями заполнявший пространство вокруг гостя, предпочёл прикинуться деталью интерьера и мелкими шажочками засеменил в сторону подсобки.

Натаниэль Кёниг не был плодом воспалённого бессонными больничными ночами сознания Уильяма, как и их маленькая партия в баре.

– Присаживайся. Рад, что ты все-таки решил прийти, – Натаниэль кивнул на стоящий напротив стул и вернулся к чтению.

– Вы?..

– Конечно, я, – его взгляд быстро перебегал с одной строчки на другую, а пальцы крепко сжимали уже изрядно помятые края газеты. – Нас уже представили друг другу, но я решил, что будет правильным встретиться с тобой в более… располагающей к общению обстановке.

Кёниг улыбнулся, взглянув на замершего перед ним Уильяма. Ноги последнего налились свинцом, а кончики пальцев онемели, маленькими острыми иголочками отдаваясь где-то глубоко в сознании. Натаниэль Кёниг казался ему подёрнутым пеленой воспоминанием, плохим сном, иллюзией, прочно поселившейся в голове, но никак не реальным человеком, комкающим длинными аристократичными пальцами грязную серую газету.

Наконец, Уилл смог слабо дёрнуть рукой, обхватить ладонью обжигающе холодный металл стула и опуститься на предложенное ему место. Шляпа мягко опустилась на стол, рядом с принесённой для Натаниэля чашкой кофе.

– Опустим некоторые формальности. Алан Маккензи.

Короткая улыбка вспышкой воспоминаний мазнула запахом виски и коньяка. Светлые выцветшие волосы, бесцветные полупрозрачные глаза и острые черты лица разрезали каждым движением тугую пелену окутавшего кафе воздуха. Массивный перстень на пальце приветливо сверкнул солнечным зайчиком.

– Так вы… – осторожно начал Уильям, заглядывая в глаза Алану.

– Закажи себе что-нибудь, – не отрываясь от газеты, резко оборвал его Маккензи. – Выглядишь ты, прямо скажем, не слишком хорошо. Мне не нужно, чтобы ты отпугивал всех своим видом. Предпочитаю, чтобы мои люди были здоровыми и внушали партнёрам доверие.

Уильям поморщился, подумав, что ему померещились слова Алана.

– Простите, возможно, мне послышалось. Ваши люди?

– Разумеется, – тоном, не подразумевающим противоположного мнения, ответил Алан и перелистнул страницу газеты, громко пошуршав ею. – Я здесь по одному важному делу, в котором мне нужна твоя помощь, Уильям Белл.

Что-то с громким звоном разбилось со стороны барной стойки. Уилл подскочил на месте. Сердце быстрее забилось в груди, воздух застрял в горле, и он зашёлся тяжёлым надрывным кашлем под мягкий и бархатистый смех Алана.

– Вы находите меня смешным? – совладав со своим голосом, поинтересовался Уилл.

– Я нахожу тебя интересным.

Уильям бросил на Алана хмурый взгляд и рассеянно пошарил по карманам в поисках полупустой пачки сигарет, припасённой на случай, когда начнут сдавать нервы.

И это происходило с ним прямо сейчас.

Пачка, к его неудовольствию, оказалась пустой, а с ее желтоватого дна на него с грустью смотрели несколько крошек табака.

– Веселей, Уилл. – Страница газеты с хрустом перевернулась. – Тебе не идёт это хмурое выражение. Улыбнись!

– Вы не можете просто заставить людей делать то, что вам хочется, – неожиданно серо и бесстрастно пробормотал Уильям.

– Конечно могу! Поэтому ты здесь!

Газета надломленно сложилась пополам на краешке стола. Внешний вид Алана кричал детской непосредственной обидой. Серые глаза наполнились молчаливым укором, а губы сжались в тонкую обескровленную полоску. Выражение его лица в одно мгновение стало болезненным, словно Уильям задел что-то глубоко личное и скрытое от посторонних, но уже через мгновение вновь сменилось холодной маской отстранённости и надменности.

Владелец кафе появился из ниоткуда, нависнув над Уиллом в белом, заляпанном жирными жёлтыми пятнами фартуке и в проеденной молью старой жилетке, которая некогда была глубоко темно-синего цвета, а сейчас же выцвела, приобретя бледный сизый оттенок. Как и лысина на голове старика. От него пахло дешёвым табаком и едким алкоголем.

– Надеюсь, ты не против того, что мы встретились в таком месте, – Алан медленным движением поднял дымящуюся свежим кофе чашку и поднёс к губам. – Видишь ли, неодобряемые правительством бары не слишком располагают к ведению деловых переговоров.

Кофе неспешно скользнул меж приоткрытых губ Алана, доносясь до Уилла мягким горьким ароматом, от которого желудок скрутило голодным узлом. Он сглотнул подступивший к горлу комок.

– Кофе, пожалуйста, двойной, без сахара и с молоком.

– Принести что-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

Владелец кафе скривился. Несколько глубоких поклонов, и лысая голова старика скрылась за скрипучей деревянной дверью.

– Я бы предпочёл продолжить нашу встречу в том же самом баре, – Уилл рассеянно поправил покоящуюся на столе шляпу и закинул ногу на ногу, наконец позволив себе немного расслабиться.

– Во всех этих барах слишком много лишних ушей, которые могут оказаться не в том месте, не в то время.

– Боитесь конкуренции?

– Недолюбливаю федералов[15 - Федеральный агент или должностное лицо, в частности агент ФБР.], – мягким рассыпчатым смехом отозвался Алан. – Всегда есть вероятность, что тебя прервут на самом интересном месте.

С представителями Бюро Уилл встречался дважды в своей жизни: первый раз, когда кузен приехал гордо сообщить о полученной в подразделении должности, а во второй – когда один из баров накрыли и пришлось спрыгивать в снег с третьего этажа в одном лёгком пиджаке и порвавшихся в процессе штанах. Провести за решёткой несколько дней или даже лет своей жизни Уильям решил ближе к сорока годам.

Если, конечно, ему повезёт.

– А этому кафе вы несомненно доверяете? – язвительно поинтересовался Уильям.

– Я доверяю людям, которые здесь сидят. Я лично рассаживал их за столики.

Улыбка Алана больше напоминала оскал. Мужчины за спиной Уилла издали сдавленные смешки и тут же надрывно и тяжело кашлянули, кажется, подавившись кофе. Только сейчас он заметил, что взгляд Алана был направлен на сидящих за спиной Уильяма людей, а окантовка бледных серых глаз потемнела.

– Впрочем, я не советовал бы тебе доверять кому-то из присутствующих людей. Даже себе.

Он перевёл взгляд на Уилла. Страх вернулся с новой силой, и теперь давил на него бетонной плитой, обрушившейся на болезненно хрустнувшую грудную клетку.

– Послушайте, вышло какое-то недоразумение…

– Весь этот мир – одно большое недоразумение, – неожиданно прервав Уилла, с плохо скрываемым раздражением выплюнул Алан.

Пальцы нервным движением вытащили из пачки очередную сигарету, тут же зажатую губами. Удар по ребру картонной коробки громким шипением разнёсся по небольшому помещению кафе. В следующее мгновение в воздух взметнулись первые сизые колечки терпкого дыма.

– Впрочем, этот мир не настолько плох, как могло бы быть, – уже значительно более спокойно пожал плечами Алан под полный недоумения взгляд Уильяма.