Духи пустыни

– Что там? – поинтересовался Филипп, когда Сафия приняла у него корзину и поставила на пол возле двери.

– Яйца шелковичных червей, – сонно ответила Мелина, словно сдаваясь. – Сотни яиц…

Адриан помнил, как чертыхнувшись, он резко развернулся и ушёл не оборачиваясь.

– Ну и ну, – охнул Филипп, усаживаясь на соседний диван рядом с ним. В его руке поблёскивал такой же кубок с вином. Слуга поставил перед ним тарелку с нарезанным сыром и вяленым мясом.

– Она воровка. – Адриан отпил вина. – Куда она направлялась?

– Сказала, что в Дамаск.

– Ну, ещё бы, – усмехнулся он. – Яйца шелковичных червей! Ни еды, ни питья с собой. Убежала с первым уходящим караваном. Пронырливая и ловкая. Видимо, сумела найти укрытие во время сельджукского набега. Поэтому надо её отправить восвояси как можно скорее, так как за ней могут прийти.

– Есть ограничения на вывоз шёлка из Константинополя, – негромко заметил Филипп, – но полный запрет давно снят.

– И что? У неё целая корзина украденного.

– Пусть она отдохнёт, мой друг. Люди не бегут от хорошей жизни. Ты стал таким явно не от этого. Но ты исправляешься, горе-тамплиер! Перестаёшь следовать постулату «Manduca panem tuum cum silentio»…

– «Ешьте свой хлеб в тишине»? Вот только не надо проповедей! О своей собственной душе я позабочусь сам.

– Я вижу, как тебе это удаётся, – Филипп поднялся и поставил кубок с недопитым вином на стол. – Доброй ночи.

Адриан отвернулся и уставился на пламя очага. Некоторое время вслушивался в сухое потрескивание огня, пытаясь уловить звуки со стороны пустыни. Где-то вдали завыл волк и вновь всё стихло. Одиночество. То, что неотступно следовало по пятам. То, что заставляло черстветь душу. То, с чем ему пришлось сродниться…

Засыпая в своих покоях, он вспоминал белую тунику с красным лапчатым крестом. Позвякивание меча, пристёгнутого к поясу. Сводчатый потолок храма, в котором дал клятву тамплиера. Сияние сотен горящих свечей. Большое Евангелие на раскрытых ладонях. Как наяву слышал зычный голос капеллана:

– Желаешь ли ты отречься от мира, брат?

– Да, желаю. – Адриан чувствовал, как сквозняк холодил его разгорячённые щёки.

– Желаешь ли ты исповедовать послушание по каноническим установлениям и по наставлениям Папы?

– Я желаю.

– Желаешь ли ты принять жизнь наших братьев?

– Желаю.

– Да поможет нам Господь наш и да благословит нас.

– Я желаю и клянусь служить Уставу Рыцарей Христа и его рыцарству с Божьей помощью, – хрипло произносил Адриан, не поднимая головы, – во имя вечной жизни, и с этого дня мне не будет дозволено избавить жизнь свою от бремени Устава. И клятва моя о вступлении в Орден будет строго храниться. Я передаю этот документ в присутствии братьев, и своей рукой кладу его к подножию алтаря, что воздвигнут в честь всемогущего Господа и благословенной Девы Марии, и всех святых. Отныне я приношу обет послушания Господу и этому Дому, и обет жить без имущества и хранить целомудрие согласно наставлениям Папы, и строго придерживаться жизни братьев Дома Рыцарей Христа.

Тогда он ещё не знал, с чем именно ему придётся столкнуться. Не знал, что не сумеет уберечь брата от суровой расправы, после чего ему придётся податься в бега. Слышал пока только лишь шелест белого плаща с красным крестом, который ему набросили на плечи под пение псалма, после чего все произнесли молитву Святому духу…

Глава V

Замок Аш-Альдеб, Сирия,

30 мая 1188 года

Мелина очнулась от ощущения духоты. Открыв глаза, поняла, что солнце уже давно встало и немилосердно заливало сиянием пустынную местность, видневшуюся за небольшим окном, похожим на бойницу. Повернув голову, Мелина увидела свою корзину и с облегчением подумала о том, что взяла из Константинополя только яйца червей, а не личинки – они бы не перенесли многодневный переход через пустыню. Им не помог бы ни навоз, ни ворох тутовых листьев. Ей не с чем было бы идти в Дамаск и надеяться на то, что она сумеет вызволить Медею. При мысли о сестре на глаза навернулись слёзы. Как она там? Что произошло, после того, как Мелина сбежала? А если Медее пришлось сознаться в том, что она участвовала в побеге?

Она перевернулась на лежаке из овечьих шкур и сбросила тонкое покрывало, служившее одеялом. Больше всего сейчас хотелось отмыться от многодневной грязи и подумать, как быть дальше. Как ей в одиночку покинуть эту неприступную крепость и отправиться в нужном направлении? Может, сюда заходят торговцы? В холле она видела множество сундуков и ковров, но, скорее всего, их привёз хозяин замка в качестве вознаграждения за его услуги. Вряд ли кто-то забредает в эти места, кроме диких зверей. Возможно, ей стоит пойти в деревню – люди должны знать пути, по которым путешествуют с товарами. Эта мысль показалась Мелине здравой, и она села на лежаке, полная решимости действовать. Оглядела скромное убранство комнаты – у другой стены стояла кровать под балдахином, возле неё поблёскивал медный кувшин и на столе лежал деревянный гребень и костяные заколки. На стене висело вышитое шерстью льняное полотно, изображавшее мечеть под сияющими звёздами.

Дверь со скрипом отворилась, пропуская невысокую полную женщину с усталым лицом. Её волосы скрывал цветастый платок, а на хлопковом голубом платье висел пояс с ключами.

– Проснулась, – констатировала женщина и сложила руки на груди. – Сейчас тебе принесут ванну, и ты сможешь искупаться. Посмотрим, какого дьяволёнка привёз наш хозяин. Затем ты поешь, и я найду тебе что-нибудь из одежды, раз твоё платье совсем прохудилось. После стирки от него ничего не останется! Пока будешь на моём попечении.

Мелина попыталась встать, но после сна, казалось, силы оставили её. Женщина скептически смотрела на неё, и та вспомнила, как её зовут.

– Сафия, я сама смогу о себе позаботиться, – негромко сказала Мелина.

– Сможешь, когда окрепнешь, цыплёнок. Придётся с тобой повозиться.

Женщина протянула к ней руки и помогла подняться. Мелина чувствовала, какие они сильные, и от этого ей стало спокойнее. С трудом передвигая ноги, она с помощью кухарки дошла до стула и позволила ощупать себя. Сафия хмурилась, ища следы переломов и раны и, не найдя их, удовлетворённо хмыкнула и отступила.

– Филипп сказал, что ты уцелела после набега сельджуков на караван, – она кивком указала на дверь, мимо которой слуги уже вносили деревянную лохань. – Аллах благоволит к тебе, раз тебе удалось спастись.

– Я успела спрятаться в скалах, – Мелина во все глаза смотрела на женщину, чей взгляд не выражал ровным счётом ничего, даже тени любопытства.

– И осталась незамеченной?

– Да. – Мелина видела, как двое слуг начали вносить горячую воду и наполнять ею лохань. – Но больше никто не последовал моему примеру.

– В панике люди часто теряют благоразумие, – Сафия покачала головой. – Сколько тебе лет?

– Двадцать один год.

– И ты не замужем?

– Нет.

– А это уже интересно, – нахмурилась Сафия и, не дав Мелине сказать ни слова, велела ей раздеваться и забираться в лохань. Мелина поняла, что лучше не донимать расспросами женщину, ухаживающую за ней вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями.

Сафия принялась расплетать волосы Мелины, ловко орудуя гребнем.

– Ты молода и не замужем, – продолжила она. – Ты можешь ему понравиться. Если так, то тебе не придётся голодать и скитаться по пустыне. Адриан, конечно, горячий парень, но он хороший хозяин, да продлит Аллах его дни. Здесь тебя не обидят.

– Мне это не нужно, – отмахнулась Мелина и тут же стиснула зубы, когда Сафия принялась распутывать колтуны на затылке.

– Он не станет тебя спрашивать, – безапелляционно заявила кухарка.

– Ему придётся, – Мелина зажмурилась, когда Сафия дёрнула её за локон.

– А ты дерзкая! Адриан таких не любит.

– Вот и славно, – Мелина повернулась и бросила на женщину злой взгляд. Та осталась невозмутимой.