По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Два случая: Эллен Вест и Лола Фосс
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Два случая: Эллен Вест и Лола Фосс
Людвиг Бинсвангер
Вадим Петрович Руднев
Методы психотерапии
По мнению Людвига Бинсвангера, одного из крупнейших психологов и психиатров XX века, цель психотерапевтической работы – вернуть человеку свободу выбирать свое будущее, позволить ему подчинить смысловую определенность собственной жизни. Его концепция представляет собой развитие идей психоанализа Зигмунда Фрейда – изменение методологических основ с сохранением ключевых методик.
На примере двух известных случаев – Эллен Вест и Лолы Фосс – Бинсвангер воссоздает жизненную историю, анализирует миропроект и модусы существования человека, основываясь как на бессознательном (включая отношение субъекта к его биологической природе), так и на отношении к Другим и самому себе (са-мобытие). В качестве приложения приведены также взгляды Карла Роджерса и Ролло Мэй на случай Эллен Вест.
Издание адресовано психологам, психотерапевтам и психиатрам, а также всем интересующимся историей данных и смежных гуманитарных специальностей.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Людвиг Бинсвангер
Два случая: Эллен Вест и Лола Фосс
Методы психотерапии
© Руднев В.П., сост. и предисл., 2024
© Издательская группа «Альма Матер», оригинал-макет, оформление, 2024
© Издательство «Альма Матер», 2024
Вадим Руднев
Экстравагантный идеал Людвига Бинсвангера
Людвиг Бинсвангер (1881 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1881)–1966 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1966)) – швейцарский психиатр (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%81%D0%B8%D1%85%D0%B8%D0%B0%D1%82%D1%80) и основоположник экзистенциальной психологии.
В 1907 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1907_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) Бинсвангер получил медицинскую степень в Цюрихском университете (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A6%D1%8E%D1%80%D0%B8%D1%85%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%83%D0%BD%D0%B8%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%82) и в молодости работал и учился у некоторых самых известных психологов той эпохи, таких как Карл Юнг (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AE%D0%BD%D0%B3,_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB_%D0%93%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2), Эйген Блейлер (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BB%D0%B5%D0%B9%D0%BB%D0%B5%D1%80,_%D0%AD%D0%B9%D0%B3%D0%B5%D0%BD) и Зигмунд Фрейд (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B5%D0%B9%D0%B4,_%D0%97%D0%B8%D0%B3%D0%BC%D1%83%D0%BD%D0%B4). Несмотря на различные взгляды, касающиеся теории психиатрии, Бинсвангер и Фрейд оставались друзьями до смерти Фрейда в 1939 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1939_%D0%B3%D0%BE%D0%B4).
В период с 1911 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1911) по 1956 год (https://ru.wikipedia.org/wiki/1956_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) Бинсвангер занимал должность главного врача санатория в Кройцлингене. На него оказали влияние экзистенциальная (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BA%D0%B7%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC) психология и работы Мартина Хайдеггера (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B5%D0%B3%D0%B3%D0%B5%D1%80,_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD), Эдмунда Гуссерля (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%83%D1%81%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%BB%D1%8C,_%D0%AD%D0%B4%D0%BC%D1%83%D0%BD%D0%B4) и Мартина Бубера (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D0%B1%D0%B5%D1%80,_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD). Бинсвангер считается первым врачом, объединившим психотерапию с идеями экзистенциализма (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BA%D0%B7%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC), которые он развил в своей вышедшей в 1942 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1942_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) книге «Основные формы и знания о человеческом существовании» (нем. (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA)«Grundformen und Erkenntnis menschlichen Daseins»). В данной работе он закладывает основы экзистенциального анализа в качестве эмпирической науки, подразумевающей антропологический подход к конкретной человеческой личности. При проведении экзистенциального анализа наиболее известным клиентом Бинсвангера была Эллен Вест, пациентка, страдавшая тяжелой невротической анорексией.
Опираясь на идеи психоанализа Фрейда и экзистенциальную аналитику Хайдеггера, Бинсвангер разработал концепцию экзистенциального анализа применительно к психопатологическому исследованию человека. Содержание предложенного подхода Бинсвангер определяет как «антропологический тип научного исследования, то есть такой тип, который направлен на изучение сущности человеческого бытия». Философскую основу и методологию экзистенциального анализа Бинсвангер заимствовал из работ Хайдеггера, который описывал фундаментальную структуру человеческого бытия, названную им бытием-в-мире. В отличие от экзистенциальной аналитики Хайдеггера, который исследовал сущностные условия человеческой экзистенции на онтологическом уровне, экзистенциальный анализ Бинсвангера направлен на феноменологический анализ конкретного человеческого существования на онтико-антропологическом уровне.
Ключевым понятием экзистенциального анализа является миропроект, открывающий целостное понимание человеческого бытия-в-мире, в единстве его способов осуществления. Бинсвангер полагал, что каждая индивидуальная форма существования предполагает свой собственный миропроект, который получает развитие посредством определенных модусов выражения и действия. В концепции экзистенциального анализа мир не противостоит человеку как объект субъекту. Мир и человек образуют непрерывную ткань реальности.
Предлагая методологию экзистенциального анализа, Бинсвангер исследовал фундаментальную структуру человеческого существования и ее нарушения. Целью анализа, как и психотерапевтической работы, является открытие условий и возможностей для развития целостной личности, что предполагает анализ отношения человека к миру и к себе, в тех модусах, в которых человек открывает для себя мир.
Шизофреник, по Бинсвангеру, это тот, кто «не позволяет вещам быть», не может «безмятежно пребывать среди вещей», как это может обычный здоровый человек.
Вот краткий обзор болезни, Эллен Вест, несчастной девушки, ставшей жертвой schizofrenia simplex, простой шизофрении. Она просто хотела есть и одновременно хотела похудеть – шизофренический схизис.
Вес Э.?В. снижается до 47 кг. Она усиленно занимается расчетами калорийности, рецептами. Предъявляет претензии к окружающим за то, что те много и хорошо едят, в то время, как она себе во всем отказывает. С большим умением она скрывает от других, что почти ничего не ест. Часто по пути она съедает то, что купила для дома и укоряет себя за это. За каждым принятием пищи Эллен сильно потеет. Едет с мужем в санаторий, специализирующийся на пациентах с расстройствами обмена веществ. Поначалу следует предписаниям доктора, и ее вес увеличивается до 50 кг. Однако после отъезда мужа она начинает игнорировать советы врача.
Физическое состояние ухудшается. Каждый вечер она употребляет тиреоидных таблеток слабительного и в результате страдает от рвоты ночью и диареи днем, часто сопровождающейся сердечной слабостью. Вес доходит до 42 кг. Эллен становится все более ослабленной, мучается чувством, что «инстинкты сильнее разума», «внутреннее развитие, реальная жизнь остановилась» и что над ней доминирует полностью всепоглощающая идея, давно осознанная как бессмысленная. Но все же настроение Эллен довольно жизнерадостно, ей приятно, что ее друзья заботятся о ней. В 32,5 Эллен обращается к первому психоаналитику, молодому, чуткому терапевту, позволявшему себе отходить от некоторых принципов Фрейда. К Эллен возвращается надежда на лучшее, она посещает лекции и театр.
Эллен остается тревожной и все преувеличивает. Во время отсутствия мужа с ней находится старая няня. Вскоре Эллен начинает относиться к психоанализу, как к бесполезному занятию. В письмах к мужу сообщает, что вновь обнажилась ее любовь к жизни, но в центре ее действий и мышления остается страх потолстеть. «Мои мысли заняты исключительно моим телом, едой и слабительными, и тот факт, что время от времени на горизонте я вижу появление мифической страны счастья, оазис в пустыне, который я сама себе придумала, еще больше осложняет мой путь… раньше было легче, когда вокруг меня все было серым. Часто я полностью разбита конфликтом, который никогда не кончится, и я в отчаянии покидаю своего аналитика и прихожу домой с убеждением, что он может помочь мне разобраться, но не вылечить».
33 года. Завершается курс психоанализа. После ее возвращения муж замечает в ней состояние постоянной тревоги и возбуждения. Она нерегулярно ест. Эллен пропускает обеды и ужины, при этом может наброситься без разбора на любую пищу, оказавшуюся под рукой. Эллен посещает своих родителей, однако после второй недели она не может избавиться от плача, тревоги и возбуждения. Она в совершенном отчаянии, считает свою болезнь неизлечимой. Вместо лечения в терапевтической клинике Эллен во второй раз обращается к психоанализу. Муж по просьбе аналитика, вопреки желанию Эллен, оставляет ее одну. Через 2 дня, после предварительно высказанных ею суицидальных идей, она предпринимает попытку самоубийства, приняв 56 таблеток снотворного. Аналитик не придает этому большого значения и продолжает анализ.
Муж постоянно находится при ней Она прекращает принимать лекарства и бесцельно слоняется по улицам. Ей снятся сны о еде. Через месяц после первой попытки суицида, Эллен предпринимает вторую, приняв 20 таблеток барбитурата. На следующий день она оказывается в состоянии, которое аналитик называет «истерическое помрачение сознания». Она кричит и плачет целый день, отказывается от любой пищи, объявляет, что она лишит себя жизни, когда никого не будет рядом. На следующий день Эллен жадно набрасывается на пищу. После она предпринимает несколько попыток броситься под машину, а затем из окна офиса своего аналитика. Через несколько дней переезжает с мужем в клинику к терапевту, предлагавшему лечение ранее.
«Когда я просыпаюсь, то ощущаю страх голода. Даже когда я сыта, я боюсь того часа, когда опять проголодаюсь». «Я убегаю от хлеба на своей чайной полке». «Я совсем себя не понимаю. Я сталкиваюсь с собой, как с незнакомкой». Эллен болезненно осознает, что из-за болезни больше и больше удаляется от людей. В это время она начинает писать «историю невроза». Болезнь серьезно усиливается, и в конце декабря Эллен консультирует Крепелин и диагностирует меланхолию. Аналитик считает этот диагноз неверным и продолжает анализ. Эллен чувствует улучшение, но разрывается между различными позициями врачей по поводу ее лечения. В начале Нового года терапевт запрещает продолжение анализа, с чем Эллен соглашается.
Пребывание в Крейцлингенском санатории 14 января – 30 марта. Из заключения терапевта имеют место эндокринные нарушения. Невроз сам по себе выражен в навязчивых идеях, особенно в страхе стать толстой и позже в компульсивном желании есть много и без разбору. Позже к неврозу прибавилась циклотимия-депрессия о обострениями примерно раз в месяц и периодическими суицидальными идеями. Во время депрессий навязчивые мысли отходили на задний план. В клинике состояние Эллен улучшилось во время присутствия мужа, который благотворно влиял на нее. Вес постепенно дошел до 52 кг. Сильное чувство болезни, упадок психической энергии. Эллен всерьез жаждет смерти.
День ото дня в клинике происходят колебания настроения. Ест почти все, что предлагают, во время прогулок забывает о своем страдании. Позже начинаются суицидальные идеи, которые постепенно становятся более серьезными. Тема смерти проходит через всю жизнь Эллен, занимаясь верховой ездой она совершает легкомысленные трюки, если узнает о смерти подруг, завидует им. В детских домах посещала детей, больных скарлатиной, в надежде заболеть. Ее консультирует Блейлер. Исходя из анамнеза и собственных заключений, ей был поставлен диагноз «прогрессирующий шизофренический психоз». По прошествии некоторого времени, вес ее составил 47 кг (столько же сколько при поступлении). Она вела привычный для нее образ жизни.
После возвращения Эллен чувствует неспособность бороться с жизнью еще больше, чем в клинике. Симптомы обостряются, Эллен расстраивает отсутствие режима. Встреча с родными только обостряет течение болезни. На третий день пребывания дома она съедает много еды, впервые за 15 лет и действительно насыщается. Она гуляет с мужем, читает стихи, она в праздничном настроении, пишет письма. Вечером Эллен принимает смертельную дозу яда.
История болезни Лолы Фосс не столь популярна, как случай Эллен Вест, но не менее трагична. В возрасте двенадцати лет она перенесла серьезный приступ брюшного тифа с высокой температурой и должна была провести пятьдесят два дня в постели. В течение этого периода появились первые признаки состояния тревоги. Например, она отказывалась спать дома, потому что «это было недостаточно безопасно», и ночевала в доме бабушки.
В двадцать два Лола сопровождала свою мать в поездке на немецкий курорт с минеральными водами. Незадолго до отъезда она отказалась сесть на корабль, если из багажа не будет убрано определенное платье. Только после того, как ее желание было исполнено, она присоединилась к матери на корабле.
Для патологического мышления Лолы характерны изощренные навязчивости.
Она всегда поворачивала назад, когда видела джентльмена с такой тростью, т. к. в ней она «читала» следующее: «трость» по-испански = baston\ «on» наоборот = no\ «резина» по-испански – goma; первые две буквы в английском = «go». Вместе это равняется «no go», что означает «Don’t go on! Turn back!» (He ходи дальше! Поверни назад!). Каждый раз, когда она не подчинялась этому предостережению, с ней что-нибудь случалось. Когда у нее на душе было неспокойно и она видела кого-нибудь, подпирающего лицо рукой, она успокаивалась. Почему? «Рука» по-испански = mano (второй слог no)\ «лицо» по-испански = cara, что напоминало ей английское слово «care». Из этого она приходила к: «no care» (нет заботы), т. е. нет причин беспокоиться, или, по-испански, no cuidado. Любое слово, начинающееся с «car» в испанском или немецком (саre, carta, Kartoffel) и связанное с чем-то, что означает «нет» (nо), означает удачу. Все, что содержит слоги «si» («да» по-испански) или «ja» («да» по-немецки), подразумевает «да» на заданный внутренне вопрос: например, nar-iz (нос) – «is» это «si» наоборот; ore-ja (ухо); si-lla (стул); gold означает «go» и т. д.
Навязчивости сменяются бредом преследования – она почему-то боится медсестры. Это уже параноидная шизофрения, которая, по Бинсвангеру, характеризуется истощением здесь-бытия и наличием «экстравагантного идеала», то есть манерой «заходить слишком далеко». Это, как бы сказал Славой Жижек, «возвышенный объект идеологии».
Людвиг Бинсвангер
Экстравагантность[1 - В русском языке нет ни одного слова, адекватно передающего значение немецкого versieiegen. Глагол sich versteigen означает «подняться так высоко, что невозможно спуститься, затеряться среди крутых горных вершин, высоко взлететь, слишком далеко зайти» и т.п. Поэтому как имя прилагательное данное слово неточно переводится такими словами, как: «экстравагантный», «эксцентричный», «странный», «необычный» или «высокопарный» – ни одно из которых не передает смысл безвыходности. Термин «экстравагантность», выделенный курсивом, целесообразно использовать здесь потому, но несмотря на несоответствие общепринятого его смысла немецкому, его латинские корни (extm, «вне» и vagari, «блуждать»), взятые вместе передают значение «выходить за пределы». – Прим. изд.]
Человеческое существование проецируется в измерениях широты и высоты
; оно не только движется вперед, но и поднимается вверх. Поэтому в обоих отношениях человеческое существование может слишком далеко зайти, стать экстравагантным. Если мы хотим понять антропологический смысл экстравагантности, нам следует отыскать то, что делает возможным превращение экзистенциального подъема в экстравагантный способ существования. Антропология никогда не может ограничивать свои исследования одним лишь только экзистенциальным направлением, а будучи, по сути, антропологической, всегда должна иметь перед собой общую структуру человеческого бытия. Поэтому основание этого перехода, или превращения экзистенциального подъема в экстравагантность с самого начала будет не просто рассматриваться как движение вверх, но пониматься как часть koinonia
, или единства других основных потенциальных возможностей человеческого существования. Как я пытался показать в другой работе
, экстравагантность фактически обусловливается определенной дисгармонией в отношении между подъемом вверх и движением вперед. Если такое отношение, в том случае, когда оно «удачно»
, называть «антропологически пропорциональным», тогда мы должны говорить об экстравагантности как о форме антропологической диспропорции, как о «несостоятельности» взаимоотношения между высотой и широтой в антропологическом смысле.
Восхождение человеческого существования вверх не следует понимать в рамках контекста его бытия-в-мире
и соответствующей его ориентации в пространстве и времени. Скорее его следует понимать в контексте бытия-вне-мира в смысле обретенной обители и вечного присутствия любви, где не существует ни «вверх» ни «вниз», ни «близко» ни «далеко», ни «ранее» ни «позднее». Если же, вопреки этому, человеческое существование, как имеющее пределы бытие, все-таки «остается» и «перенесенным» в плоскости высоты и ширины, тогда оно может «зайти слишком далеко» именно там, где оно покидает обитель любви с присушим ей измерением вечности и целиком погружается в «пространство и время». Ибо только там, где отсутствуют communio?[2 - Общность, единение (лат.).?— Прим. ред.] любви и соmmunicatio?[3 - Сообщение (лат.).?— Прим. ред.] дружбы и где простое взаимодействие и общение с «другими» и со своим собственным Я становятся исключительным направлением нашего существования, только там высота и глубина, близость и отдаленность, настоящее и будущее могут иметь такое важное значение, что человеческое существование может зайти слишком далеко, может достичь конечной цели и сейчасности, откуда нет хода ни вперед ни назад. В таком случае мы говорим о переходе в экстравагантность. Это может быть экстравагантная «идея», идеология (идеологии экстравагантны по самой своей сути), экстравагантный идеал или «чувство», экстравагантное желание или замысел, экстравагантное притязание, мнение или точка зрения, простая «прихоть» или экстравагантный поступок или проступок. Во всех этих случаях «экстравагантность» обусловлена тем фактом, что Dasein «застряло» в одном определенном эмприческом местоположении [Er-Fahrung], когда оно уже не может, используя выражение Гофмансталя
, «свернуть свой лагерь», когда оно уже не может вырваться оттуда. Лишенное communio и communicatio, Dasein уже не может расширять, изменять или пересматривать свой «эмпирический горизонт» и остается привязанным к своей «узости», то есть четко ограниченной позиции. В этом отношении Dasein оказывается «застревающим» или упорствующим, но еще не экстравагантным?[4 - Из всех известных мне языков четкое разделение здесь проводит только немецкий. В английском и романских языках соответствующие выражения выводятся почти исключительно из сферы земного (aller trop loin, andar troppo lontano или troppo oltre, go too far или so far as to maintain). Исключением является испанский язык. Он признает как irse demasiado lejos (слишком далеко или слишком широко), так и tomar su vuelo demasiado alto (взлететь слишком высоко).], ибо дополнительной предпосылкой экстравагантности выступает подъем Dasein на высоту большую, чем та, что соответствует широте его эмпирического и интеллектуального горизонта, то есть другими словами, непропорциональное соотношение высоты и широты.
Классическим примером этого из области психиатрии служит концепция Блейлера относительно определенного вида психического слабоумия как «диспропорции между стремлением и пониманием»; классическим примером из художественной литературы – строитель Сольнес Ибсена
, который «строит выше, чем может подняться»?[5 -
]. Однако эту диспропорцию между широтой и высотой ни в коем случае не следует понимать как отношение между конкретными «способностями» или характеристиками и менее всего как отношение между «интеллектом и потребностью в том, чтобы вызывать восхищение»; скорее мы должны искать антропологические предпосылки, делающие возможными такое непропорциональное соотношение. Мы не рассматриваем экстравагантность как нечто присущее отдельным группам (партиям, кликам, сектам и т. п.), которые явно воплощают односторонний набор «черт», «идентификационных характеристик». Поэтому в целом ее нельзя понимать как черту характера либо же некоего рода поддающееся определению психологическое, психопатологическое, социальное явление или «симптом». Скорее к ней следует подходить в ключе аналитики Dasein
Людвиг Бинсвангер
Вадим Петрович Руднев
Методы психотерапии
По мнению Людвига Бинсвангера, одного из крупнейших психологов и психиатров XX века, цель психотерапевтической работы – вернуть человеку свободу выбирать свое будущее, позволить ему подчинить смысловую определенность собственной жизни. Его концепция представляет собой развитие идей психоанализа Зигмунда Фрейда – изменение методологических основ с сохранением ключевых методик.
На примере двух известных случаев – Эллен Вест и Лолы Фосс – Бинсвангер воссоздает жизненную историю, анализирует миропроект и модусы существования человека, основываясь как на бессознательном (включая отношение субъекта к его биологической природе), так и на отношении к Другим и самому себе (са-мобытие). В качестве приложения приведены также взгляды Карла Роджерса и Ролло Мэй на случай Эллен Вест.
Издание адресовано психологам, психотерапевтам и психиатрам, а также всем интересующимся историей данных и смежных гуманитарных специальностей.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Людвиг Бинсвангер
Два случая: Эллен Вест и Лола Фосс
Методы психотерапии
© Руднев В.П., сост. и предисл., 2024
© Издательская группа «Альма Матер», оригинал-макет, оформление, 2024
© Издательство «Альма Матер», 2024
Вадим Руднев
Экстравагантный идеал Людвига Бинсвангера
Людвиг Бинсвангер (1881 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1881)–1966 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1966)) – швейцарский психиатр (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%81%D0%B8%D1%85%D0%B8%D0%B0%D1%82%D1%80) и основоположник экзистенциальной психологии.
В 1907 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1907_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) Бинсвангер получил медицинскую степень в Цюрихском университете (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A6%D1%8E%D1%80%D0%B8%D1%85%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%83%D0%BD%D0%B8%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%82) и в молодости работал и учился у некоторых самых известных психологов той эпохи, таких как Карл Юнг (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AE%D0%BD%D0%B3,_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB_%D0%93%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2), Эйген Блейлер (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BB%D0%B5%D0%B9%D0%BB%D0%B5%D1%80,_%D0%AD%D0%B9%D0%B3%D0%B5%D0%BD) и Зигмунд Фрейд (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B5%D0%B9%D0%B4,_%D0%97%D0%B8%D0%B3%D0%BC%D1%83%D0%BD%D0%B4). Несмотря на различные взгляды, касающиеся теории психиатрии, Бинсвангер и Фрейд оставались друзьями до смерти Фрейда в 1939 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1939_%D0%B3%D0%BE%D0%B4).
В период с 1911 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1911) по 1956 год (https://ru.wikipedia.org/wiki/1956_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) Бинсвангер занимал должность главного врача санатория в Кройцлингене. На него оказали влияние экзистенциальная (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BA%D0%B7%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC) психология и работы Мартина Хайдеггера (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B5%D0%B3%D0%B3%D0%B5%D1%80,_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD), Эдмунда Гуссерля (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%83%D1%81%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%BB%D1%8C,_%D0%AD%D0%B4%D0%BC%D1%83%D0%BD%D0%B4) и Мартина Бубера (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D0%B1%D0%B5%D1%80,_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD). Бинсвангер считается первым врачом, объединившим психотерапию с идеями экзистенциализма (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BA%D0%B7%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC), которые он развил в своей вышедшей в 1942 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1942_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) книге «Основные формы и знания о человеческом существовании» (нем. (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA)«Grundformen und Erkenntnis menschlichen Daseins»). В данной работе он закладывает основы экзистенциального анализа в качестве эмпирической науки, подразумевающей антропологический подход к конкретной человеческой личности. При проведении экзистенциального анализа наиболее известным клиентом Бинсвангера была Эллен Вест, пациентка, страдавшая тяжелой невротической анорексией.
Опираясь на идеи психоанализа Фрейда и экзистенциальную аналитику Хайдеггера, Бинсвангер разработал концепцию экзистенциального анализа применительно к психопатологическому исследованию человека. Содержание предложенного подхода Бинсвангер определяет как «антропологический тип научного исследования, то есть такой тип, который направлен на изучение сущности человеческого бытия». Философскую основу и методологию экзистенциального анализа Бинсвангер заимствовал из работ Хайдеггера, который описывал фундаментальную структуру человеческого бытия, названную им бытием-в-мире. В отличие от экзистенциальной аналитики Хайдеггера, который исследовал сущностные условия человеческой экзистенции на онтологическом уровне, экзистенциальный анализ Бинсвангера направлен на феноменологический анализ конкретного человеческого существования на онтико-антропологическом уровне.
Ключевым понятием экзистенциального анализа является миропроект, открывающий целостное понимание человеческого бытия-в-мире, в единстве его способов осуществления. Бинсвангер полагал, что каждая индивидуальная форма существования предполагает свой собственный миропроект, который получает развитие посредством определенных модусов выражения и действия. В концепции экзистенциального анализа мир не противостоит человеку как объект субъекту. Мир и человек образуют непрерывную ткань реальности.
Предлагая методологию экзистенциального анализа, Бинсвангер исследовал фундаментальную структуру человеческого существования и ее нарушения. Целью анализа, как и психотерапевтической работы, является открытие условий и возможностей для развития целостной личности, что предполагает анализ отношения человека к миру и к себе, в тех модусах, в которых человек открывает для себя мир.
Шизофреник, по Бинсвангеру, это тот, кто «не позволяет вещам быть», не может «безмятежно пребывать среди вещей», как это может обычный здоровый человек.
Вот краткий обзор болезни, Эллен Вест, несчастной девушки, ставшей жертвой schizofrenia simplex, простой шизофрении. Она просто хотела есть и одновременно хотела похудеть – шизофренический схизис.
Вес Э.?В. снижается до 47 кг. Она усиленно занимается расчетами калорийности, рецептами. Предъявляет претензии к окружающим за то, что те много и хорошо едят, в то время, как она себе во всем отказывает. С большим умением она скрывает от других, что почти ничего не ест. Часто по пути она съедает то, что купила для дома и укоряет себя за это. За каждым принятием пищи Эллен сильно потеет. Едет с мужем в санаторий, специализирующийся на пациентах с расстройствами обмена веществ. Поначалу следует предписаниям доктора, и ее вес увеличивается до 50 кг. Однако после отъезда мужа она начинает игнорировать советы врача.
Физическое состояние ухудшается. Каждый вечер она употребляет тиреоидных таблеток слабительного и в результате страдает от рвоты ночью и диареи днем, часто сопровождающейся сердечной слабостью. Вес доходит до 42 кг. Эллен становится все более ослабленной, мучается чувством, что «инстинкты сильнее разума», «внутреннее развитие, реальная жизнь остановилась» и что над ней доминирует полностью всепоглощающая идея, давно осознанная как бессмысленная. Но все же настроение Эллен довольно жизнерадостно, ей приятно, что ее друзья заботятся о ней. В 32,5 Эллен обращается к первому психоаналитику, молодому, чуткому терапевту, позволявшему себе отходить от некоторых принципов Фрейда. К Эллен возвращается надежда на лучшее, она посещает лекции и театр.
Эллен остается тревожной и все преувеличивает. Во время отсутствия мужа с ней находится старая няня. Вскоре Эллен начинает относиться к психоанализу, как к бесполезному занятию. В письмах к мужу сообщает, что вновь обнажилась ее любовь к жизни, но в центре ее действий и мышления остается страх потолстеть. «Мои мысли заняты исключительно моим телом, едой и слабительными, и тот факт, что время от времени на горизонте я вижу появление мифической страны счастья, оазис в пустыне, который я сама себе придумала, еще больше осложняет мой путь… раньше было легче, когда вокруг меня все было серым. Часто я полностью разбита конфликтом, который никогда не кончится, и я в отчаянии покидаю своего аналитика и прихожу домой с убеждением, что он может помочь мне разобраться, но не вылечить».
33 года. Завершается курс психоанализа. После ее возвращения муж замечает в ней состояние постоянной тревоги и возбуждения. Она нерегулярно ест. Эллен пропускает обеды и ужины, при этом может наброситься без разбора на любую пищу, оказавшуюся под рукой. Эллен посещает своих родителей, однако после второй недели она не может избавиться от плача, тревоги и возбуждения. Она в совершенном отчаянии, считает свою болезнь неизлечимой. Вместо лечения в терапевтической клинике Эллен во второй раз обращается к психоанализу. Муж по просьбе аналитика, вопреки желанию Эллен, оставляет ее одну. Через 2 дня, после предварительно высказанных ею суицидальных идей, она предпринимает попытку самоубийства, приняв 56 таблеток снотворного. Аналитик не придает этому большого значения и продолжает анализ.
Муж постоянно находится при ней Она прекращает принимать лекарства и бесцельно слоняется по улицам. Ей снятся сны о еде. Через месяц после первой попытки суицида, Эллен предпринимает вторую, приняв 20 таблеток барбитурата. На следующий день она оказывается в состоянии, которое аналитик называет «истерическое помрачение сознания». Она кричит и плачет целый день, отказывается от любой пищи, объявляет, что она лишит себя жизни, когда никого не будет рядом. На следующий день Эллен жадно набрасывается на пищу. После она предпринимает несколько попыток броситься под машину, а затем из окна офиса своего аналитика. Через несколько дней переезжает с мужем в клинику к терапевту, предлагавшему лечение ранее.
«Когда я просыпаюсь, то ощущаю страх голода. Даже когда я сыта, я боюсь того часа, когда опять проголодаюсь». «Я убегаю от хлеба на своей чайной полке». «Я совсем себя не понимаю. Я сталкиваюсь с собой, как с незнакомкой». Эллен болезненно осознает, что из-за болезни больше и больше удаляется от людей. В это время она начинает писать «историю невроза». Болезнь серьезно усиливается, и в конце декабря Эллен консультирует Крепелин и диагностирует меланхолию. Аналитик считает этот диагноз неверным и продолжает анализ. Эллен чувствует улучшение, но разрывается между различными позициями врачей по поводу ее лечения. В начале Нового года терапевт запрещает продолжение анализа, с чем Эллен соглашается.
Пребывание в Крейцлингенском санатории 14 января – 30 марта. Из заключения терапевта имеют место эндокринные нарушения. Невроз сам по себе выражен в навязчивых идеях, особенно в страхе стать толстой и позже в компульсивном желании есть много и без разбору. Позже к неврозу прибавилась циклотимия-депрессия о обострениями примерно раз в месяц и периодическими суицидальными идеями. Во время депрессий навязчивые мысли отходили на задний план. В клинике состояние Эллен улучшилось во время присутствия мужа, который благотворно влиял на нее. Вес постепенно дошел до 52 кг. Сильное чувство болезни, упадок психической энергии. Эллен всерьез жаждет смерти.
День ото дня в клинике происходят колебания настроения. Ест почти все, что предлагают, во время прогулок забывает о своем страдании. Позже начинаются суицидальные идеи, которые постепенно становятся более серьезными. Тема смерти проходит через всю жизнь Эллен, занимаясь верховой ездой она совершает легкомысленные трюки, если узнает о смерти подруг, завидует им. В детских домах посещала детей, больных скарлатиной, в надежде заболеть. Ее консультирует Блейлер. Исходя из анамнеза и собственных заключений, ей был поставлен диагноз «прогрессирующий шизофренический психоз». По прошествии некоторого времени, вес ее составил 47 кг (столько же сколько при поступлении). Она вела привычный для нее образ жизни.
После возвращения Эллен чувствует неспособность бороться с жизнью еще больше, чем в клинике. Симптомы обостряются, Эллен расстраивает отсутствие режима. Встреча с родными только обостряет течение болезни. На третий день пребывания дома она съедает много еды, впервые за 15 лет и действительно насыщается. Она гуляет с мужем, читает стихи, она в праздничном настроении, пишет письма. Вечером Эллен принимает смертельную дозу яда.
История болезни Лолы Фосс не столь популярна, как случай Эллен Вест, но не менее трагична. В возрасте двенадцати лет она перенесла серьезный приступ брюшного тифа с высокой температурой и должна была провести пятьдесят два дня в постели. В течение этого периода появились первые признаки состояния тревоги. Например, она отказывалась спать дома, потому что «это было недостаточно безопасно», и ночевала в доме бабушки.
В двадцать два Лола сопровождала свою мать в поездке на немецкий курорт с минеральными водами. Незадолго до отъезда она отказалась сесть на корабль, если из багажа не будет убрано определенное платье. Только после того, как ее желание было исполнено, она присоединилась к матери на корабле.
Для патологического мышления Лолы характерны изощренные навязчивости.
Она всегда поворачивала назад, когда видела джентльмена с такой тростью, т. к. в ней она «читала» следующее: «трость» по-испански = baston\ «on» наоборот = no\ «резина» по-испански – goma; первые две буквы в английском = «go». Вместе это равняется «no go», что означает «Don’t go on! Turn back!» (He ходи дальше! Поверни назад!). Каждый раз, когда она не подчинялась этому предостережению, с ней что-нибудь случалось. Когда у нее на душе было неспокойно и она видела кого-нибудь, подпирающего лицо рукой, она успокаивалась. Почему? «Рука» по-испански = mano (второй слог no)\ «лицо» по-испански = cara, что напоминало ей английское слово «care». Из этого она приходила к: «no care» (нет заботы), т. е. нет причин беспокоиться, или, по-испански, no cuidado. Любое слово, начинающееся с «car» в испанском или немецком (саre, carta, Kartoffel) и связанное с чем-то, что означает «нет» (nо), означает удачу. Все, что содержит слоги «si» («да» по-испански) или «ja» («да» по-немецки), подразумевает «да» на заданный внутренне вопрос: например, nar-iz (нос) – «is» это «si» наоборот; ore-ja (ухо); si-lla (стул); gold означает «go» и т. д.
Навязчивости сменяются бредом преследования – она почему-то боится медсестры. Это уже параноидная шизофрения, которая, по Бинсвангеру, характеризуется истощением здесь-бытия и наличием «экстравагантного идеала», то есть манерой «заходить слишком далеко». Это, как бы сказал Славой Жижек, «возвышенный объект идеологии».
Людвиг Бинсвангер
Экстравагантность[1 - В русском языке нет ни одного слова, адекватно передающего значение немецкого versieiegen. Глагол sich versteigen означает «подняться так высоко, что невозможно спуститься, затеряться среди крутых горных вершин, высоко взлететь, слишком далеко зайти» и т.п. Поэтому как имя прилагательное данное слово неточно переводится такими словами, как: «экстравагантный», «эксцентричный», «странный», «необычный» или «высокопарный» – ни одно из которых не передает смысл безвыходности. Термин «экстравагантность», выделенный курсивом, целесообразно использовать здесь потому, но несмотря на несоответствие общепринятого его смысла немецкому, его латинские корни (extm, «вне» и vagari, «блуждать»), взятые вместе передают значение «выходить за пределы». – Прим. изд.]
Человеческое существование проецируется в измерениях широты и высоты
; оно не только движется вперед, но и поднимается вверх. Поэтому в обоих отношениях человеческое существование может слишком далеко зайти, стать экстравагантным. Если мы хотим понять антропологический смысл экстравагантности, нам следует отыскать то, что делает возможным превращение экзистенциального подъема в экстравагантный способ существования. Антропология никогда не может ограничивать свои исследования одним лишь только экзистенциальным направлением, а будучи, по сути, антропологической, всегда должна иметь перед собой общую структуру человеческого бытия. Поэтому основание этого перехода, или превращения экзистенциального подъема в экстравагантность с самого начала будет не просто рассматриваться как движение вверх, но пониматься как часть koinonia
, или единства других основных потенциальных возможностей человеческого существования. Как я пытался показать в другой работе
, экстравагантность фактически обусловливается определенной дисгармонией в отношении между подъемом вверх и движением вперед. Если такое отношение, в том случае, когда оно «удачно»
, называть «антропологически пропорциональным», тогда мы должны говорить об экстравагантности как о форме антропологической диспропорции, как о «несостоятельности» взаимоотношения между высотой и широтой в антропологическом смысле.
Восхождение человеческого существования вверх не следует понимать в рамках контекста его бытия-в-мире
и соответствующей его ориентации в пространстве и времени. Скорее его следует понимать в контексте бытия-вне-мира в смысле обретенной обители и вечного присутствия любви, где не существует ни «вверх» ни «вниз», ни «близко» ни «далеко», ни «ранее» ни «позднее». Если же, вопреки этому, человеческое существование, как имеющее пределы бытие, все-таки «остается» и «перенесенным» в плоскости высоты и ширины, тогда оно может «зайти слишком далеко» именно там, где оно покидает обитель любви с присушим ей измерением вечности и целиком погружается в «пространство и время». Ибо только там, где отсутствуют communio?[2 - Общность, единение (лат.).?— Прим. ред.] любви и соmmunicatio?[3 - Сообщение (лат.).?— Прим. ред.] дружбы и где простое взаимодействие и общение с «другими» и со своим собственным Я становятся исключительным направлением нашего существования, только там высота и глубина, близость и отдаленность, настоящее и будущее могут иметь такое важное значение, что человеческое существование может зайти слишком далеко, может достичь конечной цели и сейчасности, откуда нет хода ни вперед ни назад. В таком случае мы говорим о переходе в экстравагантность. Это может быть экстравагантная «идея», идеология (идеологии экстравагантны по самой своей сути), экстравагантный идеал или «чувство», экстравагантное желание или замысел, экстравагантное притязание, мнение или точка зрения, простая «прихоть» или экстравагантный поступок или проступок. Во всех этих случаях «экстравагантность» обусловлена тем фактом, что Dasein «застряло» в одном определенном эмприческом местоположении [Er-Fahrung], когда оно уже не может, используя выражение Гофмансталя
, «свернуть свой лагерь», когда оно уже не может вырваться оттуда. Лишенное communio и communicatio, Dasein уже не может расширять, изменять или пересматривать свой «эмпирический горизонт» и остается привязанным к своей «узости», то есть четко ограниченной позиции. В этом отношении Dasein оказывается «застревающим» или упорствующим, но еще не экстравагантным?[4 - Из всех известных мне языков четкое разделение здесь проводит только немецкий. В английском и романских языках соответствующие выражения выводятся почти исключительно из сферы земного (aller trop loin, andar troppo lontano или troppo oltre, go too far или so far as to maintain). Исключением является испанский язык. Он признает как irse demasiado lejos (слишком далеко или слишком широко), так и tomar su vuelo demasiado alto (взлететь слишком высоко).], ибо дополнительной предпосылкой экстравагантности выступает подъем Dasein на высоту большую, чем та, что соответствует широте его эмпирического и интеллектуального горизонта, то есть другими словами, непропорциональное соотношение высоты и широты.
Классическим примером этого из области психиатрии служит концепция Блейлера относительно определенного вида психического слабоумия как «диспропорции между стремлением и пониманием»; классическим примером из художественной литературы – строитель Сольнес Ибсена
, который «строит выше, чем может подняться»?[5 -
]. Однако эту диспропорцию между широтой и высотой ни в коем случае не следует понимать как отношение между конкретными «способностями» или характеристиками и менее всего как отношение между «интеллектом и потребностью в том, чтобы вызывать восхищение»; скорее мы должны искать антропологические предпосылки, делающие возможными такое непропорциональное соотношение. Мы не рассматриваем экстравагантность как нечто присущее отдельным группам (партиям, кликам, сектам и т. п.), которые явно воплощают односторонний набор «черт», «идентификационных характеристик». Поэтому в целом ее нельзя понимать как черту характера либо же некоего рода поддающееся определению психологическое, психопатологическое, социальное явление или «симптом». Скорее к ней следует подходить в ключе аналитики Dasein
Последний отзыв
книга нужная