Мамочка

Вот только мужа и остальных рядом нет. Наверное, все они выпали еще тогда – во время жесткого приземления на дерево. Только бы живы были!

Андрей… Пожалуйста, останься в живых…

Я огляделась по сторонам. Сквозь оскаленные стекла разбитого окна виднелись заросли дикой белой сирени. Откуда-то сверху в разгромленный салон проникал тонкий солнечный луч.

– Андрей! – позвала я.

Попробовала отстегнуть фиксатор ремня безопасности – его намертво заело. Видимо, это и удержало меня в салоне. Я еще раз дернула застежку. Не помогло. Хотела снова покричать, но тишину незнакомого леса вдруг нарушили чьи-то тяжелые шаги. Это точно не был Андрей. И никто из оборотней. Волки передвигаются гораздо тише и легче.

Мне стало страшно. Кто-то сбил нас в полете посреди дикой дубравы, и я даже не знаю, тот же это недоброжелатель, что и в столице или кто-то еще? Мы ведь держали отлет в тайне…

Раздумывать было некогда. Я в отчаянии рванула фиксатор! Волчья сила помогла, и я оказалась на свободе. Кое-как выбравшись из покореженного салона, увидела, как из подлеска на меня выдвигается силуэт огромного мужчины в камуфляжной одежде. За спиной его висела винтовка с лазерным прицелом. Лицо скрывала черная маска-балаклава.

Я понятия не имела, кто этот человек, но его внешний вид не оставлял сомнений, что передо мной опасный враг. Незнакомец уверенно шел к вертолету и, кажется, не заметил, как я, спрятав под курткой малыша, бесшумно шмыгнула в густой куст сирени. Там замерла. Куда бежать? Жив ли муж? Кто напал на нас? Где я, вообще? На глаза навернулись слезы ужаса. Ну, почему судьба так жестока? И стоило вообще оказываться в новом мире, чтобы погибнуть здесь вот так, с младенцем на руках?

Так, Ангелина, возьми себя в руки. Не сдавайся!

Я обернулась – со всех сторон меня окружали кусты. Под ними высокая трава, с торчащими из нее корягами. А на мне босоножки с маленьким каблучком – на кой черт я их надела? И легкое длинное платье чуть ниже колен. Еще куртка. Плюс – на руках ребенок! Какие у меня шансы сбежать от огромного экипированного мужика с оружием? Вопрос риторический…

Со стороны вертолета раздались возня и голоса. Он еще и не один! Переговаривается с товарищами. Обшаривает разбитую машину… Ищет тела пассажиров. Не находит. Ругается…

Так какие у меня шансы на спасение? Никаких? Спокойно, Ангелина! У женщины -призрачные, а вот у волчицы…

Лес. Идеальная среда для зверя! Только вот перевоплотиться сейчас – большой риск. Слишком мало времени после родов прошло. Помнится, Марта запугивала всякими ужасами, которые ждут меня, если я вдруг надумаю обернуться раньше положенного срока. Примерно то же самое (предварительно преуменьшив раза в три) говорила и невозмутимая Герда – вот уж редкостное единогласие с повитухой.

И все же попробовать стоило…

– Семен, их тут нет, – раздался со стороны вертолета чей-то глухой бас.

– Нужно найти во что бы то ни стало этих оборотней! – ответил ему другой голос, хриплый и какой-то надтреснутый. – Прочешем лес.

Раздались шаги, треснули ветки. Преследователи двинулись вверх по склону, решив, по всей видимости, продолжить поиск там, где подбитый вертолет в первый раз коснулся земли. У меня сердце запрыгало в груди. Бедный Андрей! Но что я могу сделать сейчас для него? Если он выжил и в сознании, если не один, а с охраной, то шансов разобраться с преследователями у него в любом случае больше, чем у меня.

Тут мне в голову пришла одна идея. Придерживая Виктора одной рукой, другой я залезла в карман и вытащила оттуда телефон. Аппарат уцелел – не разбился во время падения. Связь была совсем слабенькая, но – хоть так. Самое плохое – заряд аккумулятора был почти на нуле. Закусив губу, я тихо и быстро набрала мужу сообщение: «За нами гоняются вооруженные люди. Они сбили вертолет. Возможно, сейчас идут к тебе. Мы с Виктором живы». Нажала «отправить». На экране задрожала анимация с улыбающимся мультяшным конвертиком – сообщение дошло до адресата. Если Андрей не потерял при падении свой сотовый, он его увидит. И звук сигнала не выдаст – находясь рядом с малышом, муж отключал громкость, чтобы ненароком не потревожить сына в неподходящий момент.

Я осторожно вздохнула и выдохнула, после чего поднялась на ноги и, согнувшись пополам, крадучись отступила в низину. Там, укрывшись под корнями вывернутого непогодой дерева, аккуратно положила Виктора рядом с собой. Залюбовалась сынишкой на миг – какой же он милый, пухленький и хороший. Ему-то все эти невзгоды за что?

Грудь закололо, защипало, будто изнутри крапивой обожгло. Подступило молоко – пришло время кормления. Это просто самый неудачный в жизни момент для подобного мероприятия, но ничего не поделаешь. Пропустить кормление нельзя – ребенок начнет плакать, а грудь превратится в полыхающий болью вулкан.

Делать нечего – я забилась под заросшие мхом старые корни и, осторожно вынув из ротика малыша пустышку, приложила его к груди. Виктор сразу зачмокал, не открывая глаз. Он будто понимал, что ситуация критическая, и помощь от него в виде соблюдения необходимой тишины и спокойного сна будет просто неоценимой.

Я сидела, как на иголках. Каждую секунду ждала, что над головой раздадутся тяжелые шаги и грубые голоса. Но преследователи пока не появлялись, а Виктор все сосал и сосал меня. Время поджимало. Я попыталась немного успокоиться и собраться с мыслями, но это было нереально. Хотелось закрыть глаза – зажмуриться крепко-крепко – потом открыть и проснуться. В страшных снах такое работает, в реальности – нет. А жаль…

Вспомнив про телефон, отправила еще несколько смс-ок с призывом о помощи в Красный полумесяц и Золотым лунам. Кто-то ответил мне, но телефон сразу вырубился – кончилась зарядка. Надеюсь, в стае сумеют отследить сигнал, ведь описать своем местоположение я толком не смогла. Главное – наши оборотни теперь знают, что произошло с семьей альфы и этого так просто не оставят!

Наконец кроха наелся и крепко уснул. Закон подлости снова работал – если Виктор дрыхнет ангелочком, значит, маме не до сна. Я еще раз прислушалась, после чего быстро скинула с себя одежду и обувь – при обороте платье порвется в клочья, а мне оно еще наверняка понадобится. Связав у куртки рукава и соорудив нечто наподобие импровизированной переноски, я спеленала платьем ребенка и поместила его внутрь. Потом, попросив защиты у Луны, начала оборот. Тело сковало болью. Стиснув зубы, я упала на траву, и тут же поднялась зверем. За спиной вновь раздавались мужские голоса.

Медлить больше нельзя!

Просунув голову под связанные рукава – так, что малыш, как в слинге, висел у меня перед грудью – я подняла свой драгоценный груз и поспешила прочь от опасного места. Бежать быстро не получалось, но я торопилась, как могла.

– Семен, тут следы! – раздалось от вертолета. – Кто-то ушел вниз по склону.

– Догоним!

Голос преследователя подстегнул меня, и я побежала, петляя между деревьями и стараясь ступать на выпирающие из-под земли корни, чтобы не оставить следов во мху и на траве.

Равномерное потряхивание укачало ребенка. Он крепко спал, лишь изредка причмокивал пустышкой. Я надеялась, что ближайшие часа два сын будет спасть.

Два часа… Как мало времени! Преследователи не оставят меня в покое, не дадут шанса даже на короткую передышку, а Виктор рано или поздно свое потребует. Пока что остается только бежать. Бежать быстрее, но с ношей на шее ускориться сложно. И все же я попыталась.

Спустившись по склону холма в низину, я обнаружила там довольно широкий и быстрый ручей. Аккуратно сняв с шеи «переноску», припала к воде и стала жадно пить. Ледяная влага обожгла горло. Напиться нужно было обязательно, чтобы хоть немного восстановить силы для дальнейшего передвижения и выработки молока. Я ведь ничего не ела с самого утра, и очередное кормление не за горами. Вода – не еда, но все же… Жидкость тоже важна для меня сейчас.

Напившись, я внимательно осмотрелась вокруг. Ручей, ледяной и звонкий, стремительно бежит через густые заросли. Здесь, внизу, сирени и дубы сменились бузиной и ракитником. Вдали белыми колоннами просвечивают березы. Одна из них, упавшая береза-великанша, перекинулась над водой мостом. Снова повесив на шею Виктора, я осторожно перебралась на другую сторону ручья и устремилась в самую гущу молодой поросли. Натоптанных тропинок тут не было – значит, никто по березе через реку обычно не ходил.

За прибрежным кустарником начался частый березняк. Деревья утопали в густой траве, идти стало трудно. Вскоре деревья стали реже и слабее – начиналось болото. От края его шли вешки, теряясь в дымчатой зелени растущего на моховых островках ракитника.

Если б я была местной – пошла бы через болото, не раздумывая. За свою не слишком продолжительную жизнь в стае я успела разведать почти все окрестные леса столицы. Будь я там – легко бы ушла от облавы знакомым путем. Но я не там. И болото это чужое, опасное. Одна бы, может, и рискнула перечь его на свой страх и риск по этим вешкам, но с ребенком – нет.

Пошла по краю в обход. Шея болела от непривычной нагрузки, вскоре к ней прибавился живот. Внутри все жгло и тянуло. Пахнуло кровью. Я обернулась, и увидела несколько красных капель на траве возле моих задних ног. Герда говорила, что от оборота скорее всего усилится кровотечение…

Стараясь не думать о последствиях своего перевоплощения, я двинулась дальше.

Солнце, выглядывающее из-за легких облаков, потяжелело и стало алым. Близился вечер. Нужно было срочно найти какое-то укрытие, чтобы отдохнуть и покормить ребенка. Я принюхалась – подгузник малыша, поменянный еще до вылета, уже сильно попахивал. Полный, наверняка. И сменить-то его не на что… Я огляделась. Первое, на что упал взгляд – зеленый болотный мох, что рос у кромки бурой воды. В памяти начало всплывать что-то из далекой и полузабытой прошлой жизни. Из познавательных передач про далекие от прогресса коренные народы северной глуши. Там рассказывали про жизнь матерей и то, как они обходятся без памперсов, навороченных колясок, стерилизаторов бутылочек и других чудо-средств продвинутой цивилизации. Так вот, вместо подгузников они просто брали и клали в люльки мох. Надеюсь, такой же, болотный…

Для начала я отложила в сторонку переноску малыша, а сама легла на землю и перекинулась в женщину. Потом, осторожно вынув из-под сынишки свое платье, оделась, встала, собрала немного мха и подготовила все для гигиенических процедур. Расстегнув костюмчик Виктора, вынула оттуда полный подгузник и отложила в сторонку. Надо будет прикопать его, чтобы не привлек лишнее внимание. И так мы уже порядком наследили! Особенно меня беспокоила кровь. Ее могут заметить.

Мох оказался замечательным средством. Заменил влажные салфетки, в том числе. Пришлось смочить его в воде и подождать, пока согреется на воздухе до температуры окружающей среды. Бурая вода сперва смутила меня, но потом я сообразила, что она такая не из-за грязи, а от торфа. И лучше использовать ее для очистки попки крохи, чем оставить его немытым и получить раздражение нежной детской кожицы. После этого я набила штанишки Виктора мхом в надежде, что он не промокнет насквозь слишком быстро. Ночи в лесу холодные, а мокнуть малышу нельзя. И переодеть-завернуть мне его не во что – разве что свою куртку использовать, но ее тоже надолго не хватит.

Закончив с переодеваниями и избавившись от использованных средств гигиены, я забилась под ветки плакучей ивы, чтобы покормить ребенка. Он сосал молоко как-то особенно жадно, словно понимал, что нужно набраться как можно больше сил.

А на болото медленно спускалась ночь. По стволам деревьев скакали яркие блики от последних солнечных лучей. Вилась над маслянистой водой мошкара. Где-то вдали кричали птицы, и пела лягушка.

Что же, похоже, ночевать мы все-таки будем здесь.

Я устало вгляделась в далекие кроны берез и кленов, что поднимались к востоку от болота. Деревья густой гривой росли вверх по склону очередного холма и переваливали куда-то за его вершину. Примерно на середине подъема виднелось нечто, напоминающее крышу дома.

У меня даже сердце сильнее забилось – неужели, жилье? Прижав к себе Виктора, я встала и сделала шаг в направлении этого странного лесного домика. Потом задумалась – что если там кто-то живет? Или, вдруг, это пристанище моих преследователей? Все равно, лучше пойти туда и разузнать все конкретно. Вдруг там есть еда и средства связи? Возможно, домик вообще заброшен – это тоже неплохой вариант. Ночевать без огня и теплой одежды в лесу с маленьким ребенком – серьезная проблема.

Решение было принято.

Прислушиваясь к каждому звуку и шороху, я осторожно двинулась в сторону загадочного жилища.

Глава 3. Варвара

Домик со всех сторон окружали высокие корявые березы. Здесь, на подветренном склоне, им пришлось забыть о стройности. Деревья пригнуло к самой земле.

К постройке вела едва заметная тропинка. Я принюхалась. У оборотней даже в человеческом облике обоняние острое. Людьми особо не пахло. Сюда редко заходили, точно не в ближайшие дни.