Клад

Хоть тело терпит, но душа уже не молится, кричит:

– За избавленья я отдам любую цену!

Мой падший ангел миражом за мной висит,

Поставил на душе печать и бесы празднует победу.

Стоял декабрь, морозное дыхание мертво,

И воздух разъедал как парша кожу,

Ты вдруг взглянул в лицо, почувствовал родство,

И топь зелёных глаз накрыла как волною.

Огонь души до дна во мне ты разглядел,

Любовь накрыла, залила полынь-тоскою,

Но поздно, ты поверженный смотрел

Как жизнь уходит. Замер надо мною.

Я черной смерти вижу торжество,

Она бессмертие взвалила мне на плечи,

И изморозью отправляет тело в сон,

А душу, проданную, к Дьяволу на встречу,

Под твои ноги как мешок костей,

Истерзанное тело сбросили на землю,

Толпа, насытившись ушла, забыла обо мне,

А песню скорби надо мною вьюгой плакал ветер.

Но спрятав от людей тот вспыхнувший пожар,

Ты был лишь миг любим, а будто вечность,

И горе навалилось, огромное как шар,

Легла всей тяжестью земля тебе на плечи.

До хрупкости разъел мороз, до синевы,

Ты замерзал, прозрачней становился и бледнее,

До боли, колющей, кровь стынет изнутри,

Но пламя от любви ещё тебя как будто греет.

Ночь опустилась, город спал давно,

Ты клятву дал, в свидетели призвал ночное небо,

Что если вновь тебе родиться суждено,

Мы будем вместе навсегда и слово твоё крепко.

Рассвет морозный дотронулся лучом до крыш,

На площади народ собрался изумлённый,

Пощёчины от ветра и снежные плевки,

Они скорбя сносили молча и покорно.

Открой глаза, из тьмы пришла на зов души,

Верна она священной клятве и спасла из сети,

Нас вместе вознесут на эстрапад любви,

Познаем боль и страсть и наслажденье смерти.

Февраль

Февраль таится, прячась у обочин,

Шуршит помятым снегом у дорог,

Как будто рассказать он что-то хочет,

Секрет о чём-то для весны сберёг.

Не может усмирить он дух бунтарский,

Метёт коряво снег в углы в сугроб,

И прячет под него он лёд коварства,

Зло смотрит и опять чего-то ждёт.

А вдоль дорог деревья костенеют,