Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2

– Ага.

Сказано было без особого энтузиазма, так как Клаус не особенно все это понял. А Молли смущенно умолкла и бросила жалобный взгляд на Ричарда. Ворон приосанился и поспешил на помощь.

– В общем, к медийной рекламе относят баннеры, рассылки, статьи и контекстную рекламу.

– Какую-какую рекламу?

– Контекстную. Контекстная реклама – это текстовые объявления, которые показываются пользователям по запросам. Текст этих запросов рекламодатель добавляет в настройки рекламной компании. А ты видишь объявление в тот момент, когда сам проявил интерес к товару или услуге. Контекстная реклама бывает поисковой или тематической. С поисковой все просто – ты ее видишь в поисковых системах, если твой запрос совпадает с ключевыми словами контекстного объявления. Рекламодатель ввел ключевые слова «купить стеклянную елочную игрушку». И когда какой-нибудь Джон из Айовы ищет елочную игрушку в интернете, ему показывают рекламное объявление. А вот тематическая контекстная реклама показывается на странице сайта, входящего в Партнерскую сеть рекламных систем, если тематика рекламы соответствует интересам пользователя. Тематическая реклама показывается как дополнительная информация к содержанию страниц, которые просматривает пользователь.

– То есть, даже запрос вводить не надо? – заинтересовалась Молли.

– Не надо. Показы тематической рекламы осуществляются на основе нескольких технологий: Во-первых, контекстный таргетинг – контекстная система в автоматическом режиме считывает контент страниц сайта и показывает максимально релевантные содержанию страницы рекламные объявления. Во-вторых – поведенческие технологии. При показе объявлений система учитывает историю поиска пользователя в интернете. Ну и ремаркетинг. Этот инструмент ориентируется на поведение пользователя на сайтах рекламодателей и показывает рекламу тех товаров и услуг, которые он просматривал, добавлял в корзину и прочее. Эй, ребята, что с вами?

Супруги Клаус выглядели так, будто побывали в центре цунами. Полуоткрытые рты, расширенные глаза, тоска во взгляде. Клаус первым пришел в себя.

– А знаешь, Молли, пригласить сюда твою сестру не такая уж плохая идея. Убьем аж трех зайцев. Во-первых, мне не надо будет вникать во все эти ужасы вроде рекламы и интернета, во-вторых, всем этим займется она, ну и в-третьих (и самое главное), нам не придется выслушивать нудные объяснения Ричарда.

Смертельно обиженный ворон демонстративно повернулся к ним хвостом и просидел так целых десять минут, бурча что-то весьма нелестное о каком-то неблагодарном невежде. Но любимое овсяное печенье, которое неблагодарный невежда принес ему вместе с улыбкой и чашечкой какао, смягчили это ожесточившееся сердце.

Итак, согласие мужа было получено, и Молли отправилась в путь. Навстречу сестре и большим неприятностям.

*

В Лондоне Молли не была уже больше года. Ей, как уроженке Большого мира, не нужно было получать разрешения и проходить комиссию, но она знала, как неохотно муж отпускает ее даже на несколько дней. Тем приятнее было оказаться в сутолоке Пиккадили, видеть вокруг себя людей (и только людей!), пройтись по магазинам. К полудню на столиках кафе приветственно загорелись свечи, и она поняла, что сознательно оттягивает момент, когда все же нужно будет позвонить сестре. Все эти годы ей без труда удавалось скрывать, где и с кем она живет.

Розмари относилась к тому особенному роду людей, которые жаждут внимания к себе и только к себе. Наряды и макияж были для нее целым ритуалом, свои фотографии тем же, чем является статуя Будды для ревностного служителя. В маленьком мирке лондонской богемы она знала всех и каждого, правда не каждый знал ее. Как и многие увлекающиеся творческие люди, к тридцати годам она так и не решила, чем же хочет заниматься. Эта зима застало ее с этюдником на побережье Ниццы, но буквально через неделю кисти и недописанный холст отправились на чердак арендованного домика, потому что она вдруг увлеклась восточными танцами. Танцы продолжались чуть более недели, но отдыхающий коммерсант пригласил ее пару дней прогуляться с ним на яхте. («Молли, он такая душка, ты не представляешь»). Через месяц Розмари покинула яхту, вдрызг разругавшись с коммерсантом «Молли, он такая скотина и жмот, ты не представляешь». И тут она осознала, что ее истинное призвание – фотография.

Теперь страницы ее ленты в Фейсбуке ежедневно пополнялись сотнями фото, на которых была она сама, то в образе царицы Египта, то леди Вамп, и даже развратной домохозяюшки. Это занятие ее увлекло, и Молли уж думала, что сестра нашла свое призвание, да на беду Розмари, окрыленная комплиментами подруг (таких же творческих особ, как она), показала свое портфолио известному арт-критику. «Молли, это светило, бог в мире искусства». Пролистав альбом с фотошедеврами во тьме ночного клуба и после бутылки скотча, светило промычало что-то благосклонное и мертвой рукой вручило Розмари визитку. Когда же на следующий день окрыленная Розмари впорхнула в его кабинет, ситуация резко изменилась. Протрезвев и обретя зрение благодаря дневному свету, арт-критик без обиняков заявил, что Розмари безусловно очень талантлива и ее ждет большое будущее… Скажем, в области кулинарии. Или фотомодели. Главное, чтобы она была строго по другую сторону объектива. После этого Розмари сказала, что фотография – это скучно, и вообще немодно, и она, пожалуй, станет дизайнером. На некоторое время Молли потеряла сестру из виду и теперь ломала голову, где и чем она занимается. Она не без внутреннего содрогания набрала единственный номер, который помнила наизусть. Долгое время были одни гудки, затем ответил знакомый, сонный и раздраженный голос. Тепла и родственной любви в нем не было.

– Молли? Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?!

– Знаю. Три часа дня.

– И зачем звонить в такую рань?

– Прости, дорогая. Я совершенно забыла, что творческие люди в это время еще спят. Особенно, когда эти творческие люди шатались всю ночь неизвестно где и с кем и…

– Очень даже известно.

Голос Розмари утратил недовольные ноты, она ожила, и это Молли очень испугало. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас подробного и обстоятельного рассказа о проведенной Розмари ночи в каком-нибудь «ну очень модном местечке» с какими-нибудь «ну очень крутым знакомым» с последующим подробным описанием их очень близких отношений. Прервать этот словесный фонтан можно было только шокирующим вопросом.

– Ну как с работой?

– Ах, зайчик мой, я вся в бегах. Просто ни минутки нет передохнуть. Я же фрилансер, ну ты понимаешь. Сегодня у меня съемка, мой друг будет меня снимать в таких вот, знаешь, прозрачных драпировках на фоне Тауэра, в ночи, полуобнаженную… Все продюсеры немедленно заинтересуются.

– Полиция тоже.

– Ай, ну брось. Хотя… Вот представляешь, подходит ко мне такой вот высокий, широкоплечий, жестокий полисмен. У него, конечно, голубые глаза и железные мускулы. И вот он надевает на меня наручники…

– Розмари, Розмари! Давай про строгого полицейского потом. Вообще-то я хотела с тобой встретиться. После сегодняшней съемки ты свободна, как я понимаю?

– Вообще-то у меня плотный график. Я же видеоблоггер, дизайнер, модный ютубер и фотограф.

– То есть работы у тебя нет.

– Молли!

– Так я хочу тебе ее предложить. Нам как раз нужен пиарщик. Муж собирается выходить на европейский рынок, и нам очень понадобится специалист по рекламе. То есть ты.

Пауза. Молли буквально слышала, как Розмари обдумывает ее предложение. С одной стороны – быть свободным творческим человеком очень приятно и интересно. С другой – иногда хочется и денег.

– Ну не знаю. Это ты можешь жить в какой-то глухомани, где до ближайшего салона красоты ехать семь верст по медвежьему де… Отходам жизнедеятельности, я хотела сказать. Когда ты уже перестанешь падать в обморок от обычной человеческой речи?! Да. Так вот, а я не могу быть вдали от столицы и светской жизни. У меня тусовки, друзья, любовники.

– А когда ты уже пригласишь меня на свадьбу? – невинно полюбопытствовала Молли.

Есть три вопроса за которые хочется убить: «Когда свадьба?», «А вы по специальности работаете?» и «Что вам показать в нашем магазине?». Впрочем, Розмари удалось пополнить список четвертым.

– А когда я уже дождусь племянника? – еще более невинно промурлыкала она.

Молли поняла, что этот невинный разговор пора срочно заканчивать. Пока не пролилась чья-то кровь.

– Соглашайся. Всегда сможешь уехать, а тебе, как талантливой и творческой женщине, нужна смена обстановки.

Розмари опоздала всего на полчаса. Молли узнала талантливую и творческую женщину издали – очень короткое, очень розовое пальто, отделанное искрящимся изумрудным рюшем, прическа, которая идеально подошла бы на бал XIX века, и украшенные черным кружевом сапоги на невероятно высоких каблуках. Сестру она не заметила, поскольку яростно тыкала наманикюренным пальчиком в телефон. Ветер трепал яркие складки, играл с очень дизайнерским шарфом, который навел Молли на мысли о новогодней елочной мишуре. Редкие прохожие сворачивали шеи, чтобы полюбоваться этой яркой, экзотической птичкой, некстати попавшей на куриную ферму. За Розмари покорно следовал мальчик в форменной шапочке сотрудников отеля Редиссон и катил чемоданы. Судя по влюбленному выражению лица, оставить служебный пост и поработать носильщиком его сподвигли отнюдь не чаевые. Улица тут была пустынной, игривый ветер ворошил мусор вдоль тротуаров, пыль пепельным шлейфом поднимала в воздух серые вихри.

– Едем? – недовольно проворчала Розмари, мельком взглянув на сестру. И тут же вернулась в телефон.

– Конечно. – Молли от души понадеялась, что Розмари и не заметит долгого пути, поскольку будет обследовать социальные сети. Как осужденный перед казнью, она до последней минуты откладывала страшную необходимость. Уже сегодня сестре придется узнать, что существует мир, где есть фейри, единороги и гоблины. Зато нет интернета, социальных сетей и мобильной связи.

Так и вышло.

Они прошли под арку старого дома во двор, там посреди поросшего чахлым бурьяном двора был неработающий фонтан. Бронзовые фигуры сатиров и нимф танцевали, взявшись за руки, и этот хоровод охранял пустую мощеную цветными камешками чашу. Молли не без труда отпустила мальчика, дав ему хорошие чаевые, и забрала чемоданы. Розмари даже не заметила, как переступила круг, нырнув под защиту сплетенных бронзовых рук. Не заметила, как взметнулись из-под земли черные змеи литых кованых лент ограды. Стальные ветви растений за несколько секунд оплели фонтан оградой, скрыв от посторонних глаз двух девушек, опустившихся на чаше фонтана под землю. Вниз и вниз, и дальше по низкой каменной галерее, скудно освещенной масляными лампами, к вокзалу.

На паспортном контроле им попался здоровенный горный тролль, которого Розмари и взглядом не удостоила. Не глядя сунула ему документы вместе с рабочей визой, не переставая считать лайки на Фейсбуке под своей особенно провокационной фотографией. Пройдя стойку регистрации, она послушно шла за сестрой, как ягненок за своей Мэри (за исключением того, что ягнята обычно не смотрят сутками в смартфон, а их хозяйки не волокут чемоданы ягнят), и не заметила, как они вышли на перрон. Фонари горели неровно, мигали мутно-желтым, отчего пыльная платформа отлично сошла бы за декорацию к фильму ужасов. Кроме них никого не было, конечная станция, да и редкий человек был желанным гостем в королевстве Амизерунт. Через пять минут протяжный гудок возвестил о прибытии поезда, лаково-красного, с хищно изогнутым носом в виде серебряной головы грифона. Сестры с трудом втащили внутрь два громадных чемодана Розмари. Разумеется, розовых. В каждом с комфортом могла бы разместиться упитанная овца. Или худенький буйвол.

– Только два чемодана? – не удержалась от доли ехидства Молли.

– Я пока только на пару дней, – беспечно улыбнулась Розмари. – Еще не уверена, что останусь.

Едва поезд тронулся, возникла новая опасность. Путник в пустыне находится в постоянном поиске водоема, скалолаз хватается за малейший уступ, Розмари безуспешно поискала вайфай и растерянно уставилась на сестру. Но Молли не растерялась.

– А разве ты не хочешь пока отсмотреть свои новые фото? Ведь нужно выбрать лучшие.

В вагоне было практически пусто. Напротив них сонно клевала носом пожилая ведьма, из ее видавшей виды сумки торчали пучки сухих цветов, трав и нечто, подозрительно походившее на человеческую кость. Эльфийка—подросток уткнулась в дамский романчик «Запретная любовь». На обложке брутальный тролль целовал эльфийку, до странности похожую на читательницу. Девочка хихикала, по щекам пылали алые пятна. Молодой вампир в черных очках и модных узких джинсах заглянул через ее плечо, снисходительно улыбнулся, чем совсем смутил романтичную девочку. Молли расслабилась, даже задремала под мелодичный шорох электронных страниц, который сопровождал перелистываемые фото Розмари. Беда нагрянула в виде контролера.

– Ваши билеты, пожалуйста.

Перед ними стоял сухопарый гоблин, желтоглазый, клыкастый, морщинистая кожа приятного оттенка молодой травы.