Other Side. Когда туман сгущается

– А если не по-хорошему, заставишь по-плохому?

Она молчала, отведя взгляд к полу.

– Значит, по-плохому заставит все-таки любящий папочка? Вот ваша тактика – хороший-плохой полицейский! Да я же на нее столько лет велся. Все-таки я действительно был спящим, а тебе пора уходить.

– Даже если ты прогоняешь меня, отца ты не прогонишь: он готов к решительным мерам.

– Пусть только попробует. Уходи.

Цокот каблуков и шелест пальто. В прихожей стало пусто. Андрею казалось, что чуть больше пустоты стало в нем самом. Через двадцать минут свет в квартире больше не горел. Две дорожные сумки были брошены на заднее сиденье с таким видом, что Джек не решился начинать разговор. Они молча неслись сквозь туман, вырезая лучами фар знакомые улицы из мутного пространства. Советская, зябкие деревья бульвара, Дом инженеров. Андрею показалось, будто кто-то сказал ему шепотом: повернись. Он повернул голову в сторону подсвеченной гирляндами кофейни и вновь увидел Ее.

– Останови машину!

– Ладно, ладно. Не кричи только.

Он выбежал в туман, к острову света, и схватил ее за локоть так, будто до последнего боялся, что он растворится перед ним в окружающей мгле.

– Прошу, только не убегай! Выслушай меня, пожалуйста.

Глава 8. Исповедь

Посреди туманного моря расплывчатых городских очертаний, облизываемые мягким светом гирлянд, обвивающих колонны Дома инженеров, стояли двое. Он держал ее за локоть весь разговор, боясь хоть на секунду выпустить холодный промокший драп. Она ничего не могла с собой поделать, несмотря на данное самой себе обещание. Она вслушивалась в его речь – речь парня, которого на протяжении пары дней считала худшим из предателей. Но сейчас он уже перестал быть таковым в ее глазах, второй раз за это время выворачивая перед ней свою душу. Он рассказал обо всем: о квадре и их целях, планах; о том, что тогда им удалось поймать фуражира. О том, что тот пырнул его странным ножом, и он провалялся без сознания, поэтому не мог даже позвонить. Он не рассказал только об одном – о Клотте. Бумажный стаканчик с кофе уже давно остыл, Андрей закончил.

– Я смогу тебя познакомить с ними в ближайшее время, если ты захочешь.

– Прости, что тогда не выслушала тебя.

– Тогда я и сам мало чего мог сказать.

– Ты просто не понимаешь, что такое Триумвират.

– Даже из квадры это мало кто понимает, ты могла бы им объяснить.

– Но я не могу тебе сразу дать ответ, мне придется подумать.

– Я понимаю…

– Не расстраивайся, я обязательно тебе позвоню.

Она подошла к нему вплотную и крепко обняла, забыв выбросить холодный кофе. Тут к пластику окошка подошел Джек и заказал три капучино с подставкой. Когда створка закрылась, и бледная сонная девушка принялась за приготовление, он обернулся к тем, кто не хотел больше друг друга отпускать.

– Я так понимаю, что ты ей все рассказал? – он продолжил, не дожидаясь ответа. – Химику может не понравится. Впрочем, он не пуп земли. Для меня это значит, что еще с одним человеком я могу говорить открыто. А поговорить есть о чем. Исповедь подходит к концу, и Химик ждет нас в VIP-ке.

Они наконец разорвали объятья и смотрели на него. Зеленые глаза поблескивали, на лице лихая улыбочка, и рваные куски тумана сползают с его одежды, как ветхое тряпье, разваливается по кускам, сползая вниз, сливаясь с общей массой завесы.

– Забыл представиться, меня зовут…

– Да я знаю, как тебя зовут. Ты ведь ролики про всякие махинации снимаешь?

– Вот и пришла ко мне популярность, – улыбнулся Джек. – Рита, ты едешь с нами?

Этот вопрос поставил в тупик и ее, и Андрея, вызвав в сердце девушки тонну страхов и предположений напополам с любопытством. Андрей недоумевал.

– А так разве можно?

– Конечно, не только тебе ведь хочется узнать, кто за вами так яростно охотился. Да и про квадру она теперь знает, хоть в общих чертах. А первое впечатление весьма обманчиво.

Андрей собирался спросить: а как же конспирация? Но знакомый голос его одернул.

«Не лезь, пока не просят».

Тогда он робко повернулся к Рите.

– Ты поедешь?

Ему казалось, что он видит все бесконечные шестеренки, вращающееся с огромной скоростью под этой коротко стриженной головой. Ему даже послышался характерный звук, окончивший этот процесс.

– Да, я поеду.

– Ну тогда прыгайте в машину, кофе допьем по пути.

Туман все сгущался. Лишь свет фар и уличных фонарей вырезали из него небольшие лоскуты реальности. Доехав до Свободы, 17, Андрей с удивлением обнаружил, что все вокруг покрыто практически непроницаемой холодной и влажной завесой. Он не увидел бы даже здания клуба, скрытого туманным войлоком, если бы не висящие над головой огненные буквы «Грех».

– Мощно ты развернулся,– уважительно кивнул Андрей

– Это еще что! Видел бы ты меня в одну из особых ночей…

Они вошли через тяжелые стеклянные двери и попали в тревожную пустую тишину здания, привыкшего к музыке, шуму, спорам на повышенных тонах, алкогольным влюбленностям и прочим веселым вещам. Но сейчас это помещение не издавало ни единого звука. При этом оно явно не спало: в его недрах творилось то, что не терпит лишней суеты. Эта благоговейная тишина сопровождала их всю дорогу до VIP-комнаты, где, казалось, не меняя позы с их последнего визита, сидел Химик. Все в тех же очках и все с тем же ноутбуком.

– О, новые лица, – обернувшись к Джеку, – ты же знаешь, как я это не люблю. Стоит ли создавать чертову тайную организацию, если раз в месяц ты таскаешь сюда людей с улицы?

– Положение обязывает, а ты мог бы быть и приветливее, – тот улыбнулся в ответ. – Как сказал бы один наш общий приятель: на все воля Божья. Как там у него дела кстати?

– Уже читает, это на полчаса примерно.

– Этот ворчун за столом – мозги нашей организации, Химик, – с веселой улыбкой проговорил Джек, обращаясь к Рите. Затем добавил, повернувшись к Химику.

– А это девушка Андрея – та самая Рита.

Химик кивнул в сторону девушки и наконец оторвал взгляд от монитора.

– Без тебя я бы не догадался. Раз уж мы собрались, могу показать наиболее интересные отрывки из записи. Рассаживайтесь поудобнее, и приступим.

В дверь снова вошла блондинка, на этот раз с проектором в руках. Подключив необходимую аппаратуру и выключив багровую подсветку, также молча исчезла. На черной стене напротив диванчика с тремя зрителями загорелся белый экран.

– Сперва немного о том, кто он и откуда взялся.

На экране появилась картинка: практически пустая бетонная комната, маленький стол, по центру стола горит толстая восковая свеча. По обе стороны два стула, на которых сидят собеседники. Впрочем, лица обоих Андрею не сразу удалось распознать. Ярослав был другим, это читалось в движениях, мимике, голосе, а главное – во взгляде. Несмотря на темную картинку, его лицо было легко разглядеть, правда, теперь оно не казалось сочувственным лицом полноватого мужчины, только недавно перешагнувшего рубеж тридцати. Сейчас его лицо было будто вылито из воска, короткая седина отдавала подернутым патиной серебром, проступившая на лице щетина казалась нарисованной. Но главная перемена произошла с глазами. Их суровый всепроникающий луч внимания он ни за что не хотел бы ощутить на себе. Лицо же второго собеседника изменилось до неузнаваемости: это был не Филин и не Хромой, это был совершенно другой незнакомый прежде человек. Давно не мытые жидкие черные волосы, худоба, граничащая с истощением, бледная кожа, нервные движения темных глаз. Нервозность и зачатки истеричного надрыва читались в каждом его движении: почесывании тонких рук, передергивании плечами, резких поворотах головы в попытке увести взгляд. Но взор Ярослава был настолько непреодолим, что казалось, будто он смотрит в самую суть собеседника, пропуская мимо его нехитрые ужимки.