Other Side. Когда туман сгущается

– Когда ты убил впервые? – его голос звучал тихо и отчетливо, за ним будто скрывалась огромная сила, способная размозжить собеседника.

– Я никого не убивал, – надтреснутый голос менялся от слова к слову. – Своими руками на этой стороне я попытался убить лишь двух человек: Олега и Андрея.

– Я не спросил, своими ли руками.

Темноволосый вздрогнул, словно от спазма в груди, и заговорил.

– Я учился в седьмом классе. Со мной учился мальчик по имени Ваня – редкостный засранец и хулиган. Мне доставалось от него чуть ли не каждый день. Однажды я решил это прекратить. На два класса старше учились братья одной моей одноклассницы, эдакие выходцы с гор: горячие парни, греко-римская борьба, фундаментализм, жесткая семья. В общем, полный набор. А девчонка всегда была оторвой, хоть и умела это скрывать от своих суровых родственничков. Но у меня на нее было столько компромата, просто загляденье: целый пак фоточек от ее любовников. Шантажом мне удалось убедить ее рассказать братьям, что Ванька периодически насилует ее, угрожая рассказать семье. Ух, что тут завертелось, Шекспир отдыхает. Ванька попал в реанимацию, там и скопытился. Брательников в колонию, а девочка себе вены порезала и в дурку попала. А школе-то моей любимой как прилетело, закачаешься. Тогда я и понял, что жизнь человека хрупка и непостоянна, и только мне решать, как и когда она поменяется.

Запись включилась на перемотку.

– Тут он много еще всякой детской мерзости о себе рассказывает, все слушать необязательно, хотя в крайней мере поучительно. Но времени у нас маловато, так что смотрим это.

Та же комната, те же лица. Свеча сгорела меньше чем наполовину.

– Как и когда ты встретил фуражира?

– Это было весной прошлого года. В одном из столичных кафе мы договорились о встрече. Я уже рассказывал, что попасть на Ту Сторону означало для меня приобретение скрытых возможностей, о которых я даже мечтать побаивался. Я сам его нашел, там мы договорились о встрече для совершения ритуала. У него на квартире мы выпили два вина, и я почувствовал пробуждающуюся во мне силу. Он придвинулся ко мне, чтобы забрать ее, но я оттолкнул его и, воспользовавшись заминкой, использовал свой новый дар. Пробравшись в его голову, я кое-что успел узнать о ритуале, об улье, о нем самом. Он оказался беззащитен передо мной. Я убедил его в том, что вся его потусторонняя жизнь – иллюзия, что он в корень поехавший мерзавец, не способный справиться даже с самим собой. Связь с ульем – шизофрения, которой он втайне боялся, а я – итог, последний проблеск воспаленного разума. Достаточно было просто выложить пистолет из ящика письменного стола, дальше он сделал все сам. Мне оставалось лишь подобрать россыпи серебряных нитей, которые он еще не успел передать улью. Благодаря этому я обрел несколько потенциальных талантов и возможность скрываться от взора Хозяина, притом зная наперед каждый его шаг. Я знал, что в столицу нагрянет группа зачистки, а затем и новый фуражир, поэтому я решил ехать сюда. Здесь я мог развернуться, как мне хотелось. Новые дары открывали новые двери и делали меня практически недосягаемым для кого бы то ни было. Я мог стать любым чужим ожившим воспоминанием, забытым приятелем, старым знакомым, кем угодно. Весь мир был у моих ног. Захватив в квартире кинжал, пару рецептов, две бутылки вина и немного деньжат, я отправился на вокзал.

– Когда ты провел первый ритуал?

– Уже в поезде. Я ехал в купе с одной дамочкой. Красотка, с каждым днем теряющая свое обаяние, она возвращалась из отпуска, в котором висла на шее у каждого потенциального любовника. Я даже не думал так скоро начинать действовать, но эта мегера сама липла ко мне, не оставив выбора. Я предложил ей вина, затем обрабатывал всю оставшуюся дорогу, упирая на пустоту ее никчемной жизни, внушая, что молодость и все настоящие любовные утехи остались позади. А будущего она лишилась сама, сделав аборт в восемнадцать лет от того самого любовника, которого искала в каждом следующем мужчине, животной похотью пытаясь заполнить пустоту, вырезанную по ее собственному желанию в ее же теле. Ту пустоту, которую уже никогда и ни чем ей не суждено заполнить. Когда мы вышли из поезда и шли по мосту над путями, она бросилась вниз, мне оставалось только собрать урожай.

– Почему ты взял облик Хромого?

– Я выудил его из сознания фуражира. Улей страшно боялся этого типа, к тому же, он пропал со всех мыслимых радаров. Для меня это был оптимальный вариант.

– Как ты познакомился с Филином?

– Сначала на одном форуме. Мы вели долгую переписку, я лишь давал плыть ему в заготовленные мною сети, не торопя, маринуя его тягу к Той Стороне. Затем устроился на работу сюда, чтобы быть поближе к потенциальной еде. Лицо Хромого оказалось очень кстати. Потом на том же форуме появился Олег. Пару тонких намеков, и он уже уверен, что в «Грехе» его ждет встреча с Посредником. Так я уже получил двоих вместо одного, но судьба явно мне благоволила, и в итоге их оказалось пятеро.

– Почему ты не собрал дары сразу?

– Здесь я правда не знаю, что ответить. В планах было заманить их, открыть и разобрать за один вечер. Но что-то пошло не так, будто саму реальность исказило и вывернуло наизнанку. Наутро я понял, что ни в каком баре я никогда не работал и лично не встречался ни с одним из тех ребят. Тогда я решил действовать по старой схеме, залезая в мозги. Я хотел растянуть удовольствие, поедая их по одному, каждую неделю, доводя до исступления и отчаяния оставшихся в живых. После сбора урожая мне становилась безразлична судьба каждого из них. Выживет или умрет – да какая разница? Так даже веселее, ведь я в любом случае получал то, чего хотел. Только один паренек был для меня загадкой. Как ему удавалось ускользать от меня, на что еще он способен? А вон оно все как обернулось, теперь я понимаю, кто за ним стоял.

– Что ты делаешь с душами, которые отнял?

– Если ты про эти серебряные нитки, то я их ем. А они во мне прорастают, даруя все новые возможности. Например, менять облик я научился благодаря запасам того фуражира, который сам меня пытался лишить силы.

– Как ты открываешь эти дары?

– Я просто понимаю их суть, как только поглотил.

– Ты знаком с Хозяином улья?

– Лично – нет, но я иногда чувствую то же, что чувствует он. Например, сейчас он сильно напуган и хочет избавиться от многих людей, в первых рядах, кстати, тот мальчишка с крыши, экая цаца. Вообще, он – моя следующая цель. После тренировки на ребятишках, заполучив их дары, я хотел занять его место. Стать Хозяином улья и получить безграничные возможности. Еды сколько хочешь, развлечений тоже…

Запись была поставлена на паузу.

– Это почти все. Затем Исповедник начал читать, и скоро допрос завершится.

– Почему все на меня-то ополчились? – недоуменно проговорил Андрей.

– Просто ты дважды оказался не в том месте и не в то время. Шутка ли – столько раз избегать гибели в совершенно патовых ситуациях. Сколько раз ты оставил своих недоброжелателей с носом? На месте этих могущественных типов я бы тоже пристально к тебе приглядывался, – Химик помолчал немного, затем спохватился. – Мне надо бежать, Исповедник пары шагов после такой процедуры проделать не сможет, а уж до дивана дойти… Скоро присоединюсь, продолжим нашу беседу.

Он пулей выскочил из VIP-ки, захлопнув ноутбук и на ходу вернув багровую подсветку.

– А чего самому-то бегать? У него же столько народу в подчинении.

– Ярик на дух не переносит «неживых», а после исповеди для него это вообще удар ниже пояса.

Андрей вспомнил странный звук после падения двух боевиков с крыши «Греха» во время последней стычки.

– Так они мертвые?

– Я сказал «неживые». Очередная чудом сохранившаяся практика: это не люди, просто пустой автоматический механизм. Он говорит, что в древности их называли големами. Очень сложны в создании, ведь кроме создания правдоподобного тела, их необходимо программировать вплоть до реакций на окружение, да еще и на иврите. Из всех, кого я знаю, на это способен только Химик. Да и то, только при помощи специалистов.

– Значит, у нас есть еще открытые?

– Для того, чтобы знать иврит, не обязательно быть открытым, – улыбнулся Джек.

Рита и Андрей пошли курить на улицу, Джек, решивший, что им стоит дать немного времени побыть только вдвоем, остался в комнате. Вокруг пустой парковки у входа в здание все еще клубился туман, по обе стороны улицы Свободы в воздухе висели рыжие шары фонарей. Андрей закурил, протянув зажигалку Рите и втайне желая, чтобы она начала диалог.

– Тебе не приходила в голову мысль, что все, что с нами происходит – какой-то дикий сюрреализм? – ему пришлось заговорить первым.

– Иногда и мне так кажется, но дядя сделал мне хорошую прививку еще в детстве. Он говорил, что когда происходит то, во что ты никак не можешь поверить, с тобой случается что-то настоящее, по-правильному важное.

– Ты ведь знаешь, что твой дядя состоял в Триумвирате?

– Конечно, но не все так однозначно. Они принесли много горя нашей семье. Связь с Триумвиратом – это то, чего он больше всего стыдится. Но у него не было другого выбора. Когда он возглавил всю эту махину, в смысле – улей, они пришли к нему с предложением, от которого он просто не мог отказаться.

– Но ведь улей – это неправильно, такое насилие над личностью.

– При дяде такого не было. Пойми, улей невозможно уничтожить. А даже если такое произойдет, это разрушит десятки тысяч жизней. Это действительно колоссальный организм, пронизывающий всю инфраструктуру города, помимо очевидного экономического коллапса. Все, кто были в него вовлечены, потеряют не просто смысл существования: они потеряют большую часть своей собственной жизни.

– Так ты против затеи квадры?

– Не совсем. Я хочу предложить им свой вариант.

– Какой?

– Потом, при всех, – она отправила истлевшую сигарету в пепельницу у входа. – Ты идешь?

Он последний раз бросил взгляд на дороги путеводных огней, ползущие в обе стороны от входа в «Грех», отправил бычок вслед за Ритиным, поднялся по ступенькам и театрально галантно открыл перед ней дверь. Улыбнулся сам, когда на лице девушки проскользнула забытая уже повседневная улыбка. Вслед за ними в альков багрово-черной комнаты вошел и Химик.

– Исповедник заканчивает, а мы можем приступить к обсуждению нашего плана. К сожалению, мы до сих пор не знаем, кто нынешний Хозяин улья…

– Почему не знаем? – все взгляды тут же обратились на Риту, – Сергей Иванович.