Other Side. Когда туман сгущается

По мнению Андрея, особняк крутого наркобарона должен был бы выглядеть несколько иначе. Хотя архитектура его была необычна, ни огромного бассейна, ни пальм, ни на худой конец вычурной четырехэтажной виллы он не увидел. Это был двухэтажный дом из красного кирпича, часть его отводилась под внутренний гараж. Вместо венецианских стекол – обычные стеклопакеты. Ансамбль завершала огромная бордовая металлическая крыша из профнастила, будто с чужого плеча, явно превосходящая размер строения. Все это наводило на мысль скорее о передвижном кирпичном шатре, чем о надежном убежище.

– Думаю, нам всем нужен отдых. Пару дней мы наверняка выиграли, сменив дислокацию. Так что обсуждение и подготовку отложим на завтра, – заговорил хозяин дома, когда все столпились в холле. – Мы втроем ляжем внизу, не тащить же это бренное тело по лестнице. А вы, ребята, поднимайтесь наверх, там есть комната для гостей. Вторая дверь слева. Перед тем, как зайти, назовите свои имена.

«Ребята» поднялись по винтовой лестнице, и подошли к не примечательной двери, робко назвали свои имена. Сверху на дверном косяке секундной голубой вспышкой возник знак, похожий на четверку, заключенную в узорчатый квадрат. Дверь отворилась, внутри зажегся свет. Комната для гостей тоже не кричала своим убранством о безмерных и нечестивых доходах хозяина дома. Простой деревянный пол, светло-желтые стены, люстра в виде большого рыжего шара, бежевые плотные занавески, шкаф в углу и большая застеленная кровать без изголовья.

– Тут одна постель. Я могу попросить у Химика другую комнату, наверняка она есть, – нерешительно произнес Андрей.

Повесив пальто в шкаф, Рита подошла к нему вплотную и заглянула в глаза.

– Послушай, мы оба делов наделали, и единственное, что плохо – не были друг с другом до конца откровенны. Теперь у нас есть два варианта: либо разойдясь по разным углам, каждому лелеять свою обиду и боль, либо…

Она протянула ему кулак с оттопыренным мизинцем.

– Дунуть? – удивленным шепотом спросил Андрей.

– Ну и дурак ты, – впервые за долгое время Рита рассмеялась, – просто дай мне свой мизинец.

Их пальцы сцепились, и Рита энергично затрясла рукой.

– Мирись, мирись, больше не дерись. Если будешь драться, я буду кусаться. А кусаться – не причем, будем драться кирпичом. А кирпич ломается – дружба начинается!

Отсмеявшись, она прыгнула на кровать и попросила Андрея выключить свет. В комнате стало темнее, но серебристый купол тумана, висящий над домом, даже через плотные занавески неземными отсветами плясал на стенах. Она поманила его рукой, он подошел, и она поцеловала его. Поцелуй был долгим, инициатива переходила то к нему, то к ней. Не отрываясь друг от друга, они начали раздеваться. Внезапно на Андрея нахлынули те же чувства, как в их первую ночь, проведенную вдвоем.

Тогда он был робок и стеснителен, боялся спугнуть ее неловким движением, оттолкнуть чем-то для нее неприемлемым. Ведь тогда казалось, что на карту поставлена его любовь, и если он спугнет ее, завтра для него рухнет целый мир.

Но приступ ностальгии резко оборвался: он уже не тот робкий мальчик Андрей, которого всю жизнь шпыняли. Он вырос, он знает, где добро и зло, он героически выиграл схватку на крыше, он нашел в себе силы объясниться с Ритой. Сейчас они знали и тела, и привычки друг друга, а завтра может рухнуть не только его любовь, но и весь мир. И в этот разгар войны перед ним возникла перспектива – насладиться девушкой, которую он так любит. Разве герой не заслужил этот отдых, или смертник не заслужил последний ужин?

Он окончательно перехватил инициативу, его движения стали уверенными и упрямыми, чувствуя, что это ей нравится. Она будто таяла в его руках и губах, старательно, но не всегда эффективно скрывая стоны. Ближе к кульминации он закрыл ей рот рукой, она не могла больше сдерживаться, он тоже. После он лег справа от нее, обвитый Ритиными руками. Они лежали в туманных отблесках посреди так и не расправленной постели. Искренние объятья людей, обретших кратковременное счастье.

Утро застигло любовников рассеянным холодным светом, пробивающимся через бежевые занавески, и стуком Химика в дверь.

– Одевайтесь там, все уже проснулись и ждут в гостиной. Через пять минут будет кофе.

Гостиная тоже не выдавала принадлежности хозяина дома к криминальному миру. Огромный коричневый диван во всю стену, на удобных подлокотниках которого уже дымились чашки кофе и лежали блюдечки с печеньем для каждого гостя. Большой экран на противоположной стене, все остальные стены были заставлены книгами. Андрею не приходилось еще видеть столь разнообразной и впечатляющей коллекции минимум на четырех языках. Помимо пришедших, в комнате были Джек и Химик.

– Ну что, – начал Химик, – поскольку улей взбесился и перешел к открытому нападению, времени у нас не осталось. Пора приводить план в исполнение. Вот только одна милая девушка говорит, что сделать нам этого не удастся. Собственно, тебе и слово, – он иронично, но галантно махнул рукой в сторону Риты.

– Улей невозможно разрушить снаружи, не уничтожив при этом половину города. Единственный выход, который я вижу: возглавить его и безболезненно, сегмент за сегментом разрезать по кускам. Да, это займет какое-то время, но зато мы не только избавимся от этого монстра, но и сохраним десятки тысяч жизней ни в чем не повинных людей.

– Ты хочешь стать Хозяйкой? А как же Триумвират? Они сразу явятся за тобой, – всполошился Джек.

– Насколько я поняла дядю, они не сильно вмешиваются во внутренние дела улья. Так что можно будет провернуть все по-тихому, а когда они заметят что-то неладное, будет уже поздно. К тому же я думала, что забота об избавлении от Триумвирата ляжет на плечи квадры после того, как мы расправимся с ульем.

– Слушай, я против, чтобы ты так собой рисковала, ведь неизвестно, что именно с тобой случится, если ты станешь полноправной Хозяйкой, – запротестовал Андрей

– Во-первых, кто бы говорил о риске: один на один с охотником на крыше, да у него еще и клинок пустоты был! А во-вторых, про улей я знаю практически все, в отличие от всех присутствующих.

– Не надо тебе совершать такую ошибку, – раздался слабый голос у входа в комнату. Говорил Ярослав, явно превозмогая боль, с видом мученика опершись о дверной косяк.

– Имя им – легион. Нет смертного, способного справиться с таким полчищем, удержать и рассыпать их изнутри.

Джек встал, чтобы проводить ослабшего Исповедника до спальни. Тот на прощанье, уже как бы себе, говорил.

– Только в свиней, в стадо свиней, и со скалы.

– Ты можешь ручаться, что сохранишь за собой контроль, когда возглавишь улей? Судя по тем скромным данным, что мы имеем, ты перестанешь быть просто человеком, – спросил Химик.

– Да, я же уже говорила. Дядя обучал меня все это время.

– Но ведь он входил в Триумвират, а значит – был под контролем чужих решений, – не унимался вернувшийся Джек.

– У них были мощные рычаги давления на него, на меня их нет.

– Не могу поверить, что мы всерьез это обсуждаем! – Андрей, встал и направился к выходу из гостиной. – Мне надо покурить, я скоро вернусь.

Накинув на плечи пальто, он вышел из холла на выложенную зеленой плиткой террасу. Андрей сел на резную скамейку у входа. Благо пепельница стояла на ближайшем подлокотнике. Он закурил и уставился на висящий перед входом дверной фонарь. Туман, клубящийся вокруг дома, все время пытался его поглотить, но что-то явно у него не получалось. Он облизывал желтое пламя светильника, временами съедая его полностью, оставляя лишь тусклое желтое гало, но, будто бы не выдержав такой жгучей пищи, выплевывал, вновь позволяя тому озарять светом ухоженную террасу. Докурив сигарету, завороженный этой микроборьбой стихий, он заметил Клотта, сидящего по левую руку от него.

– Сперва я хотел бы поговорить о том, что наплел этот твой новый приятель Джек. Но немного поразмыслив, я пришел к выводу, что возможно, временами я правда чересчур давил на тебя. Чтобы ты понимал, я видел твою чудовищную инертность и знал, что времени у нас в обрез, потому и действовал местами слишком жестко. Однако, как видишь, я оказался прав.

– Можешь не извиняться, я и сам это понимаю.

– В любом случае, приношу тебе свои официальные извинения за то, что был груб с тобой.

– Официально их принимаю.

– Это славно, не будем больше об этом. Теперь я хотел сказать пару слов по поводу Риты. Как бы ты не хотел это отрицать, но стать Хозяйкой улья — ее дар. По большому счету ни ты, ни вся квадра не вправе противиться ее решению. Насколько я понимаю, каждый, кто открылся, имеет обязательство перед Той Стороной реализовать свой дар. Мешают этому только такие мрази, как фуражиры, улей и прочий Триумвират. Не стоит им уподобляться.

– Но если улей окажется сильнее и поглотит ее?

– Вполне вероятно, однако ты, идя на встречу с охотником и уж тем более соглашаясь с глазу на глаз побеседовать с парнем, который на тебя травлю устроил, рискуешь не меньше.

– Но это мой риск!

– А ей рисковать нельзя?

– Можно, наверное. Но ведь мы говорим о девушке, которую я люблю.

– Настоящая любовь — это принять человека таким, какой он есть, и позволить ему реализоваться тем способом, который он сам для себя выбрал. У каждого своя судьба, не стоит совершать отцовскую ошибку и пытаться обрубить чужие крылья, закапывая чужой талант в землю. А то, что она девушка, никоим образом не делает ее слабее тебя. Во многом она даже более вынослива, выбрось уже из головы эти навязанные гендерные стереотипы.

– Я чувствую, что ты прав, но мне так не хочется принимать эту правду.

– Подумай вот о чем. Если все пойдет, как задумано, вы избавитесь от одного из Триумвирата, она развалит улей изнутри, пока вы будете разбираться с остальными. И настанет наконец золотая эпоха, где каждый сможет стать тем, кем ему предначертано, где у каждого появится шанс попасть на Ту Сторону.

– Почему это звучит так утопически?

– Как и победа над охотником, или, скажем, секс с человеком, который тебя ненавидел.

– Пошляк.