Суета. Роман в трех частях

– Да как бы я посмел, дорогая моя, – мэр вскочил со своего стула, как ужаленный поросенок, – Вот, господин Коспалов подтвердит мою невиновность.

– Единственное, что господин Коспалов может подтвердить, так это свою наглость и чрезмерное самолюбие, – Анастасия демонстративно пододвинула стул и села рядом с супругом. – Так значит вы, господа, не нарушали правила нашей небольшой игры? – она взглянула на мэра, тот услужливо помотал головой. – С охотой верю, что вы держите свое слово. А с этими-то что сегодня?

– Повара, дорогая скоро закончат свою смену.

– Меня это не особо волнует, поверь. Мне больше интересен вопрос, когда мы начнем ужинать и к чему у нас на столе столько тарелок и приборов? – почти весь стол был завален фарфором. – Они так издеваются над тобою?

– Я даже как-то и не замечал всего этого. Господин Коспалов, а вы видите весь этот хаос? – тот кивнул. – А вот я получается только заметил, – мэр привстал со стула и потер подбородок. – Что же с этим делать?

– Как что – увольнять, – резко сказала Анастасия. – Надеюсь ты не собираешься это терпеть в своем доме.

– Ну а как увольнять, всех что ли получается? Хотя, о чем это я – разумеется это правильный выход. Вот сейчас только дождусь кого-нибудь из кухни – сразу разнесу всю эту стаю, – как назло поток поваров закончился и дверь кухни не открывалась, из дома будто исчезли все, включая простых горничных. – Сейчас, сейчас. Погодите, сейчас они выйдут и все изменится.

– Да никто не выйдет. Они все там сидят и смеются над тобой. Обставили дурака, да еще каким методом, прямо под носом… Может вы стареете, господин? – с издевкой начала она. – Или может вы всегда были таким?

– А может вам, милая моя, проще будет закрыть рот и молча сидеть, пока я решаю вопрос. Для вас это же просто, вы ведь к этому привыкли.

– Ну и пожалуйста, – она отвернулась от него. – Что я могу сделать для вас, господин Коспалов?

– Знаете, вы конечно простите за мое любопытство, но ходят слухи, что при постройке данной усадьбы, были сконструированы стены. Стены, так сказать, не простые. Я был бы благодарен вам, если вы, как хозяйка этого дома, продемонстрировали столь причудливое изобретение.

– Думаю, это мы можем устроить, – она поднялась и подошла к маленькой тумбочки возле большой рамы, что была наглухо забита. – Это здесь, – Анастасия открыла шкафчик и вытащила из него небольших размеров кнопку. – Подойдите, министр ко мне.

– Я не думал, что это так выглядит.

– Ну знаете, каждый представляет это по-своему, – она протянула руку с кнопкой. – Держите, – он торопливо выхватил аппарат. – Теперь смотрите на стену, что перед вами. Когда будете готовы – задумайте любой понравившейся вам цвет в голове и нажмите на кнопку. Важно, не прекращайте думать об этом цвете ни на секунду. Обычно с первого раза это не получается… Попробуйте.

Коспалов около минуты думал над цветом, а после резко закрыл глаза и нажал на кнопку. Стены поменяли свой вид. От удивления, министр чуть не выронил инструмент из рук.

– Вот же чудеса, – сказал он, – как это вообще возможно?

– Наука, дорогой вы мой, штука сложная, но порой очень забавная. Особенно, когда она направлена на «повеселить», а не на «разрушить». Вы точно думали об этом цвете?

– Не совсем, госпожа. Но подобного рода оттенок так же является моим любимым, – он сделал пару шагов вперед, чтобы получше рассмотреть стену. – Все же такое странно наблюдать. Когда мне про это рассказывали, – он вернул обратно кнопку Анастасии, – я конечно понимал, что это прогресс, но даю честное слово, о таком я и не представлял.

– Вы! – вскрикнул мэр в сторону кухни. – Вы все уволены! Убирайтесь прочь из моего дома! – он взял одну из тарелок со стола и со всей накопившейся злобой швырнул в стену. – Как вы мне все надоели – кучка грязи на асфальте, поколение рабов во времена свободной жизни! Привыкли только обвинять других, на себя же посмотреть – так мы все святые, угодные этой земле, а люди, что из вне – другие, нам жизни портят, да судьбы калечат!

– Дорогой, прошу тебя, не нужно распыляться на все это, – Анастасия предпринимала попытки успокоить своего обезумевшего супруга.

– Я кажется просил тебя закрыть рот! – мэр пнул стоящий рядом с собою стул. – Или что, придумаешь очередную забаву, чтобы выставить меня дураком? Да тебе лишь забавы в жизни побольше, а остальное само как-то решится. Зачем смотреть на весь мрак, зачем пытаться вникнуть в его сущность, когда живется столь сладко. Да твоя жизнь, дорогая, стоит намного меньше, чем все ее окружение, а этого, понимаешь, не должно быть. Чему ты научилась за все это время? Нелепо изображать свою любовь ко мне? Так и это у тебя не получается… – он продолжал бить фарфоровые тарелки, бросая их об стену, одну за одной. – Может мне тоже все наскучило, вон как, Коспалову. Может пора уже принимать решения, не оглядываясь по сторонам на других.

– Так тебе притворства мои не нравятся? – в ее голосе не было ни капли тревоги или волнения. – Если ты прекрасно знаешь о том, что я тебя не люблю, тогда зачем все это нужно было устраивать? Видимо мне тоже пора принимать решения самостоятельно.

– Вот я посмотрю, какие ты решения примешь. Личностью из себя возомнила? Для этого нужно было жить все эти годы иначе. Это не может произойти по щелчку пальца, как ты привыкла!

– По крайней мере, дорогой, я не выплясывала перед тобой, зная о том, что чувств внутри никаких нет совершенно, а вот ты, человек голубых кровей, мужчина – почему-то унижался и терпел. Получается. Безответная любовь? Ну уж прости, что все так вышло… Правда, мне нисколечко не жаль. Ты мне отвратителен и лучше я сгнию, чем пробуду еще день рядом с тобой.

Мэр слегка содрогнулся от услышанного. В какой-то момент он даже стал понимать, что трезвеет и поэтому потянулся за очередной бутылкой под столом, но как оказалось, все давно было уже выпито.

– Я так хочу опрокинуть весь этот стол, но не могу, – он поднял стул и присел, с горьким вздохом, поднеся правую руку ко лбу. Мэр задумчиво уставился в одну точку, на минуту превратив зал в храм спокойствия, после вытащил курительную трубку из кармана и сказал. – Все это конечно хорошо, друзья мои, вот только жить так дальше нельзя.

– Ну а что, по-вашему, нужно делать? – вклинился в разговор слегка опешивший министр.

– По всей видимости, в данной ситуации только одно решение и это самое решение в какой-то момент успокаивает. Нужно все менять. Абсолютно! И дом, и жену, и окружение, может даже имя. Просто понимаете, у меня такое чувство, что в настоящем я забрел в тупик. Логичнее, что вернуться назад намного лучше, чем безответно биться в стену и ожидать, пока кто-то там что-то сделает. По крайней мере, для себя, я понял уже давно, что вот эти игрища в сомнительные ожидания ничем хорошим не заканчиваются. Да сглупил, ибо когда-то полюбил и просто на просто хотел, чтобы этот человек был рядом и испытывал тоже самое. Сейчас это и любовью-то назвать трудно, так, привычка. Мне самому порой тошно от этого, а что делать? Как жить дальше, если ты понимаешь, что человек, который для тебя олицетворяет жизнь, существует иначе. Будто встретились два человека, которые друг другу не доверяют и не будут доверять ни при каких обстоятельствах. Самое страшное, так это следовать за таким и принимать это, как счастье. Представляете? Решил избавиться от одиноких ночей и радуешься дням в одиночестве. Забавно.

– Мне кажется, нам всем, стоит начать принимать решения, – сказал решительно Коспалов. – К примеру, я – мне все надоело, я это и говорю. Пока я не придумал, как от этого избавиться, но я хоть что-то делаю – покидаю должность.

– Вы увольняетесь, министр? – тревожно спросила Анастасия. – Но как же вы… Хотя, наверное, не важно. Вы меня убили.

– Он бежит не от усталости, а от того, что скоро начнется война, – засмеялся мэр. – Вот тебе и министр, вот тебе и друг. Наверное, из-за таких слагают романы, те, что повествуют о чести и мужестве.

– А что здесь такого особенного? Может я погибать не хочу, может у меня есть еще планы на эту жизнь. Вы-то не пропадете, убежите в бункера прятаться, когда наверху будут сжигать все дотла. А я уж простите в окопе против этих бледнокожих помирать не собираюсь.

– Вот именно это нас отличает с тобою, мой друг. Ты боишься потерять этот мир, а я не боюсь, я принимаю. Такие персоны для войны – сущие проблемы. Несколько минут и смерть в муках, может даже от собственного оружия… Да, все как-то не так должно было сегодня пройти. Я не должен был этого делать, вы не должны были этого говорить… а теперь, когда все произошло, мы будто стали чужими. Может это и было, только мы не замечали или не хотели замечать, – мэр вскарабкался на стол и прокричал. – Я видел свое отражение в зеркале, и оно мне было по нраву, а сейчас почему-то там другой человек! – после этих слов, его тело моментально рухнуло на пол, оставив после себя осколки от фарфоровых сервизов.

Уставший от дискуссий министр добрался до ближайшего стула и дотянувшись до курительной трубки своего коллеги, вновь уселся за стол. Вслед за ним присела и супруга мэра. Коспалов медленно закурил и принялся рассматривать на полу хозяина. Он совершенно не подавал признаков жизни.

– Все это, мне напомнило один сон, – спокойным тоном начал Коспалов. – Будто я собираюсь на торжество, при этом непростительно опаздываю. Кстати там были и вы. На вас было платье похожего кроя… Но перед тем, как попасть на вечер, я блуждаю в густом и плотном тумане. Сколько в нем я пробыл, мне неизвестно. Еще этот камин и люди с ребенком, я будто был в аду…

– Так вы не добрались до места?

– В том и дело, что кое как я все же нашел нужный мне дом. Но, честно говоря, лучше бы я не заходил туда. У порога меня встретил ваш муж и провел до ванной. Видите ли, по странным обстоятельствам, мне почему-то казалось, что я порезал свою левую ладонь. В этом доме было много слуг, алкоголя и тарелок. После того, как рана была промыта, мы с вашим мужем начали беседу и беседа, знаете, была практически бессмысленной. Я не слушал его, а он пытался доказать, как обычно, свою правоту. По ощущениям, это длилось несколько лет, пока вы не нарушили всю эту тоску. Когда вы спустились к нам, по мне проскочила приятная дрожь. Я очень хорошо помню тот момент, когда вы предложили сыграть нам в игру. Она называлась «Буря и птицы». В тот момент, мне казалось, что все на свете вдруг каким-то магическим образом обретает новый смысл и не кривя душой – мне это нравилось до тех пор, пока ваш муж не упал со стула от чрезмерной дозы красного вина. Вы мне предложили подняться на третий этаж и там наверху, мы были словно в другом месте и на другой планете. Я произнес, что люблю вас, а вы сказали… – он задумался. – Вы сказали…

– Я сказала, что не понимаю вас.

– Действительно. Все так и было, – министр отложил трубку на край стола, – все так и есть, – она прикрыла глаза. – Я сожалею, что забуду вас раньше, чем умру, Анастасия. Мне права за себя немного стыдно. Ведь мы же могли жить.

– Счастливо. Да, могли. Знаете, вот вы сказали про смерть, а мне кажется мы уже и не живем с вами. Мне кажется, что это и есть ваш сон. Вот только, я не могу понять, почему здесь так все пусто. Это же вы, и это же я. Неужели наши мысли и фантазии способны лишь на это, – она улыбнулась. – Я поняла, когда увидела закрытые окна. В том доме все было немного иначе. Но я вас не виню в этом, вы как никак давно уже не были там.

– Дорогая, – послышался голос из прихожей, – нам пора.

Анастасия вскочила со своего места, как ошпаренная. Коспалов тоже проследовал на голос. Возле входной двери стоял мэр и нетерпеливо выжидал свою избранницу.

– О, дорогой вы мой, – сказал он министру, – вы тут прикройте за нами дверцу. Мы как-нибудь еще навестим вас, – мэр одернул длинное пальто и под ним на полу образовалась небольшая кровавая лужа.

– Перестань подшучивать, – одернула его Анастасия, – не видишь, ему и так не по себе.

Они открыли дверь и переступили порог дома. На улице было темно. Госпожа взяла своего супруга под ручку.

– Не скучайте, без нас, – Анастасия повернула голову в сторону. Возле левого крыла дома стояла фигура. – Кажется, тот человек, пытается следить за нами…

– Министр, разберитесь с этим, а мы пошли, – в то же мгновение парочка скрылась в темноте.

Коспалов вышел во двор дома и осмотрел левое крыло. Возле стены стоял мужчина в черном плаще. Он заметил министра и начал пристально смотреть в его глаза:

– Вы не подскажите, когда все начнется? – спросил он.

– Вам здесь не место. Это частная территория и я требую, чтобы вы ее покинули, – Коспалов дождался, пока незнакомец скроется из виду, проводил его взглядом до ворот, а после пошел обратно в дом, захлопнув громко за собою дверь.