Суета. Роман в трех частях

– Видимо сон идет мне не на пользу, – подметил молодой человек, разделяя вилкой пышный омлет на куски.

– Ерунду не говори – сон всегда был полезен, особенно для таких вот чуд, – хоть и сидела она полубоком, но ее глаза пристально следили за ним. Он же ни о чем не думал и никуда не смотрел. – Наверное это усталость. Из-за работы.

– Возможно.

– Может тебе взять отпуск, пускай даже за свой счет. Отдохнешь, выспишься в конце концов.

– В министерстве нынче дела плохие. Все бегают, суетятся. А я даже не знаю почему. Говорят, мол важные реформы… А я, как перекладывал бумажки из одной стопки в другую, так и перекладываю.

– Да, – она махнула рукой, – у них там всегда такое было. Сами не знают, чего хотят, лишь бы показать, что работают.

– Сказали на днях, что скоро график другой будет – без выходных. Так что, – Андрей отложил вилку, – в отпуск меня вряд ли кто отпустит, даже за свой счет.

Она не стала прерывать его действия вопросами или замечанием о недоеденном завтраке. Пока юноша задумчиво рассматривал локальные потертости стола, она следила за тем, как за окном тихо просыпается солнце.

– Я не увидела в твоей комнате картину. Ты что, перестал рисовать? – она вновь повернулась в его сторону, разбавив тишину вопросом.

– Они забрали ее. Сказали ждать ответа в письменном виде. Вот только когда этот ответ придет…

– Значит все получилось? – от новости она даже слегка вскочила со стула. – Правда, что-то ты не весел. Ты же этого ждал, не так ли?

– Ждал, – прошептал молодой человек себе под нос, – Конечно же ждал. Вот только я не знал, что когда это произойдет, я вдруг пойму, что ждал совсем иного… – он обратил свой взгляд на окно. – Сегодня будет прекрасный день. Я это чувствую.

В этот самый момент, в дверь их квартиры кто-то постучался. Они переглянулись. В дверь постучали еще раз.

– Я посмотрю, – сказала матушка, выходя из-за стола. Она тихонько подошла к входной двери. – Кто там? – в дверь снова постучали. – Кто?

– Вам письмо! – послышался мужской голос с другой стороны.

Она быстро повернула замок вправо, подталкивая ручку вперед. Приоткрыв дверь, она увидела перед собой мужчину в черном плаще. Он стоял у порога практически не двигаясь. В левой руке он держал темную папку с бумагой, а в правой располагался маленький зонтик.

– Рад приветствовать, вам письмо, – повторился мужчина. – Могу ли я войти? – не дождавшись ответа, он быстро переступил порог и остановился в прихожей. – У нас тут, – он осмотрелся и заметив Андрея продолжил, – юноша, замечательно, – без всяких церемоний он прошелся до кухни, копаясь на ходу в своей черной папке. – Вам письмо, молодой человек, – он передал Андрею белый конверт с надписью «Уведомление». Мужчина тяжело дышал. Среди перерывов на тишину казалось, что ему очень плохо. – Вы прочтите, а я пока присяду, – добавил он, шмыгая носом.

Андрей раскрыл конверт. Внутри лежала небольшая бумажка, сложенная вдвое.

– Что там, одобрили? – спросила его мать. Ответа не последовало. Она подошла ближе. – Что-то не так?

– Меня призывают, – ответил молодой человек. – Это бумаги на подпись о призыве.

– Призывают? – опешила женщина. – Но куда?!

– На войну, милочка, куда же еще, – перебил восстановивший свое дыхание мужчина в черном плаще. – Вы если прочитали все, юноша, подпишите, а то мне еще тридцать адресов нужно обойти до обеда, – он вытащил из правого кармана ручку и положил на стол. – Да вы так не волнуйтесь, это же все чисто формальности, понимаете? Этот распорядок начинает действовать только при военном положении в городе. Ну, когда наш город с кем воевал, вот скажите? – в его словах чувствовалась доля иронии. Он говорил это, как рассказывают обычно бессмысленные истории. На его лице в некоторых моментах проскальзывала улыбка.

– Здесь сказано, что если я погибну, то не требую никаких компенсаций для моей семьи.

– Вы, юноша, говорите все верно. Не зря, данный приказ проходил под названием «И в смерти я герой». Поймите правильно, у города не так хорошо идут дела с экономикой. А если начнется война, то и говорить нечего. По закону, правящий аппарат должен выплачивать семьям погибших. Но кто в здравом уме, будет исполнять данную пошлость при военных действиях. Возможно это и цинично в какой-то степени, но аппарат лучше выделит деньги на закупку оружия, нежели на благотворительность и утешения граждан – войну же никто не отменит просто так… Во всяком случае, вы будете похоронены со всеми почестями, после войны, само собой. Ваш труп закопают…

– А ваш? – мать Андрея резко вскрикнула. – Ваш труп где закопают? Вы пришли в мой дом и говорите такие вещи. Кто вам дал право? Вы или сумасшедший, или человек, что не имеет совести.

– Послушайте, я правда тороплюсь, – ответил мужчина, – если бы вы подписали документ, я бы тут же удалился. Поверьте, мы больше не увидимся с вами, – его речь никак не менялась в тоне, он проговаривал одни и те же слова спокойно и без всяких пауз.

– Ладно тебе, – бросил Андрей, – он же просто разносит эти письма. Его вины здесь нет, – он взял ручку и поставил подпись внизу документа напротив надписи «подпись призывника». – Все, вы свободны, – он вернул обратно конверт с документом и ручкой мужчине.

– Благодарю за сотрудничество, – он вышел из-за стола и моментально удалился из квартиры, обронив напоследок. – Будь у меня шляпа, я бы снял ее перед вами. Хорошего дня.

Закрыв дверь за незваным гостем, матушка вернулась на кухню, и упоенная тоской и горем принялась разглядывать пейзажи за окном. Андрей же оставался спокойным.

– Ты так не заводись раньше времени, – сказал он, – я сегодня в министерстве все узнаю получше.

– Да никто не заводится. Просто как-то грустно на душе, вот и все. И кто им дал право…

– Мне пора выходить, а то опоздаю еще, – молодой человек выключил свет на кухне и перешел в прихожую.

– Конечно, – она проследовала за ним, накинув на плечи вязанную кофту. – Сегодня холодно что-то. Нужно купить газету, посмотреть, что пишут в прогнозах.

– Напишут они… Облачно, возможен дождь, черточка похолодание. Вот и весь прогноз.

Дверь захлопнулась. Свет в прихожей выключился. Еще некоторое время она бродила по опустевшей квартире, а после принялась за готовку. Свет за окном тускнел – облака стали темнеть, предвещая о скором и затянутом дожде.

Андрей успел забежать в полузабитый автобус до того, как на город обрушился шторм. Он очистил свое пальто от прилипших к нему листьев и выбрал место возле окна. Рядом, а точнее напротив, сидела девушка. Ее темные длинные волосы почему-то были намокшими, как и плечи серого пиджака. Андрей поначалу не предал этому внимания, но проехав несколько остановок, молодой человек почувствовал пристальный взгляд в свою сторону. Он поднял невыспавшиеся глаза. «Чудная» – подумал он, заметив, как девушка напротив не отводя взгляда смотрит на него. Андрей на всякий случай прошелся рукой по своим волосам, подозревая, что возможно он просто испачкался. Догадки оказались неверными – молодая особа так и не прекратила смотреть на него.

– Знаете, – вдруг заговорила она, – вы мне кого-то напоминаете. А точнее сказать, меня не покидает чувство того, что мы с вами где-то встречались.

Автобус резко дернулся с места. Водитель жал на газ, что есть мочи – машина захлебывалась в грязи. Белый свет в салоне очень плавно и практически незаметно глазу сменился на синий.

– Не могу ответить вам взаимностью, – начал Андрей. – Просто потому что не помню ничего из вас. И знаете, я уверен, что мы с вами не знакомы.

– А где, если не секрет, вы работаете? – поинтересовалась девушка.

– В министерстве, третий этаж. Работа с бумагами.

– Как интересно, – от услышанного ее глаза стали чуть больше. – Наверное все же вы правы – мы с вами не знакомы. Дело в том, что я недавно была в министерстве. Естественно по личным делам. Вот тогда, наверное, я вас и заметила, – она слегка опустила голову. – Вы простите, что отвлекла вас, поставила в такую дурацкую ситуацию…

– Ну что, вы, – возразил Андрей, – в этом нет ничего страшного. Во всяком случае, теперь все встало на свои места, – молодая особа ничего не ответила, а только скромно улыбнулась, опустив глаза.

Остаток пути они провели в молчании. Добравшись и переступив порог министерства молодой человек и вовсе забыл о случившемся. Его мысли были совершенно опустошёнными, лишенные каких-либо смыслов. Понимал это, и он сам. Порой ему казалось, что внутри нет ничего, а он лишь простая оболочка этой пустоты. На столь серые размышления подталкивала и сама обстановка – здание министерства переживало перемены. Они касались как сотрудников, так и интерьера. Если коллег было жалко не так сильно, особенно тех, кто мелькал впервые, то рушащаяся на глазах обстановка внутри напрочь снижала рабочее настроение. Все это началось еще задолго до нынешних проблем с кадрами. Запланированный пару лет назад капитальный ремонт здания так и не состоялся, ввиду отсутствия бюджета. По слухам, что ходили в министерстве, деньги в казне в какой-то момент стали исчезать без должных на то документов. Винили во всем изначально министра Коспалова, а чуть позже перешли и к самому мэру Лескову. На протяжении всего этого времени шепот в кабинетах не смолкал. Всплывали очень страшные, а иногда и пошлые моменты из жизни главы города. То причиной исчезновения капитала была некая молодая особа, на которую Лесков был готов потратить любые средства, то военное положение, к которому велись подготовительные действия. Слухов на эту тему было предостаточно, но истинных причин никто не знал, а даже если и знали, то отыскать их во всем этом океане предположений было практически невозможно.

С каждым новым днем ситуация в министерстве ухудшалась. Кадровый состав неумолимо сокращался из-за банальных причин невыплат, а те, кто продолжал сидеть на своих местах работали практически за бесценок. Министр Коспалов прокомментировал данную ситуацию на одном из обеденном собрании: «Я не понимаю каким словом можно охарактеризовать нынешнее положение. Возможно, в какой-то момент мы допустили ошибку. Если это так, мы обещаем, лично я обещаю исправить этот хаос и вернуть министерству былую функциональность». Данное выражение пользовалось у министра популярностью. После этого, он ненароком начал использовать его почти на каждом публичном сборе, и каждый раз после сказанных слов публика аплодировала. Был ли это всеобщий нервоз, или благодарность за новые надежды – неизвестно, но спустя некоторое время ситуация слегка изменила направление. Людей начали сокращать в большом количестве. Выплаты прекратились вообще. Крыша здания начала в буквальном смысле падать. Оставшийся штат сотрудников молчал. По коридорам министерства стала расплываться новость о скорой войне. И если ранее слухов было не счесть, то сейчас все в один голос говорили только об одном. При этом никто из штата не понимал, как быть и что делать, имея эту информацию. Министр Коспалов же никак больше не комментировал положение дел. Он вообще перестал посещать собрания. По тем же слухам он превратился в белого кролика и прорыл большую нору, где благополучно скрылся от всех дел и света. Во всяком случае, все продолжали работать.

В тот день, поднимаясь по лестницам министерства, Андрей вспомнил о своей коллеге. Каким образом лестница повлияла на толчок в его памяти – осталось загадкой, но мысль о переводе Татьяны на другой этаж возникла моментально. Добравшись до двери своего рабочего места, память полностью выстроила цепочку – за прилежную работу, Татьяна переводится на четвёртый. Эта вновь всплывшая новость никоим образом не подпортила настроение Андрея, а даже. Он не спеша зашел в кабинет, повесил темное пальто на вешалку и осмотрелся – коллега его сидела за своим столом и что-то печатала.

– Доброе утро, – произнес юноша, присаживаясь за стол рядом.

– И вам, – она была настолько увлечена бумагами, что ненароком вздрогнула от голоса, так неожиданно ворвавшийся в ее покой. – Снова опоздали…

– Опоздал. Что ж с того? – Татьяна делала вид, будто не замечает своего коллегу. – Я уж подумал, что мы проведем ваш крайний день на этом этаже без всяческих разборок.

– Все-то вы помните. Лучше бы так учили «Устав рабочих дней» – глядите чего бы полезного подхватили.