Суета. Роман в трех частях

Красное вино лилось рекой. Гости не знали об усталости. И лишь некоторые, для кого столь громкие празднества стали обыденностью, занимали места около стен – подальше от шума. Таких столов было не особо много. Здесь было спокойнее и тише. Здесь не нужно было перекрикивать оркестр, дабы ответить собеседнику. Особы, что собирались тут, любили «поболтать». Диалог для них являлся неким инструментом для поднятия настроения. «Persone secolari», так они называли себя, считали, что «интеллект кроется лишь в мыслях, которые рождаются чрез опыт совершенного. И если опыта недостаточно, то и мысли в голове второсортные». Обычно их разговоры не заходили за рамки каких-то историй. Они любили поговорить об искусстве. О политике. Но с большей серьезностью, они относились к личным историям собеседников. Ведь каждый, кто сидел за этим столом, старался быть «лучше» остальных.

В тот вечер компания была небольшой. На удивление всех, главной гостью стола оказалась госпожа Лескова. Будто позабыв о самой себе и своих принципах, она «восседала» на мягком кресле, окруженная людьми из высших сословий, пытаясь изо всех сил поддерживать светские беседы. Очагом таких бесед являлась замужняя пара – семья Магницких. Их потомки были занесены в раннюю историческую литературу города и обозначены, как «Основатели, породившие жизнь на этой территории». Это была одна из немногих семей, которая по истине могла относить себя к кругу аристократии. Ныне господин Магницкий – приемник своего отца, возглавлял департамент «Суда и права». Госпожа Магницкая – его очаровательная жена. Ей не особо нужно было иметь какое-то звание или должность. Она была просто красивой. Ее муж, считал это избыточным аргументом, чтобы быть рядом с ним и носить столь громкую фамилию. Их семья чувствовала себя довольно комфортно во всех вопросах. Одна из причин удовлетворительного состояния была близкая связь с господином Лесковым. Сам Лесков относился к ним нейтрально, но учитывая значимость фамилии, глава города каждый раз старался уделить свое внимание Магницкому. Они часто сидели в ресторане и вместе выпивали, размышляя о жизни, ценностях и табаке. Господин Магницкий очень любил курить трубку. По странным стечениям событий, Лесков после первого знакомства с ним тоже пристрастился к изысканному делу. Все эти мелочи нравились Магницкому и именно поэтому, будучи человеком с правом голоса в министерстве, он изящно закрывал глаза на некоторые «нововведения» в законы, что принимал господин Лесков и господин Коспалов. В то же время семья находилась под абсолютной неприкосновенностью и поручительством со стороны мэрии. Так и строилась многолетняя дружба этих семей.

Стол насчитывал еще два свободных места. Ранее эти места были заняты семьей Пласковых, но из-за важности насущных дел, паре пришлось покинуть вечер, оставив светские беседы о сладости жизни другим. Чуть позже, одно из свободных мест было занято человеком в черном – явившись из толпы, он медленно подошел к столу, осмотрел гостей и твердым голосом попросил разрешение у госпожи Лесковой занять свободное место. Та одобрила его инициативу. Другие же собеседники, в лице Магницких были слегка удивлены решением Анастасии.

– Таким образом, я считаю, что нынешнее искусство полностью затмевает природу и философию прежних произведений, – продолжила госпожа Магницкая, искоса поглядывая на нового гостя. – Возьмем к примеру прозу. Я не могу назвать ни одного примечательного мне автора, который в свою очередь бы не являлся обычным психопатом. Сейчас такого нет. И что мы получаем? А мы получаем достаточно целостные произведения о дружбе, семье, жизненных ценностях, о любви в конце концов, а не те больные рукописи, где сплошь страдания и тьма. Меня выворачивает наизнанку от одной мысли, что держу в руках книгу человека, что был не от мира сего. А ведь задумайтесь, ведь это когда-то читали. А вдруг эти книги попадутся нашим детям… Кто бы как не говорил, но я счастлива, что время ушло и ныне наше искусство создают совсем другие люди, – закончив свои размышления, она медленно и аккуратно взяла бокал вина и сделала пару маленьких глотков.

– Полностью поддерживаю, – начал господин Магницкий, он испытывал гордость за то, что его супруга так тонко чувствует произведения и дух искусства. – Раньше, эти надменные психопаты писали, что хотели, выдавая ложь за истину. Клоуны, что позорили общество, где сами и жили… При этом без малейших попыток сбежать от него и жить так, как хочется им. Это и выдает больных людей.

– Что вы имеете в виду? – с особым интересном спросила госпожа Лескова.

– Хороший вопрос. Знаете, я не привык судить людей, не испытав это на себе. В моей жизни было много ситуаций, которые мягко говоря были не совсем приятны и комфортны для жизни. Но вот почему-то я не изливал душу другим или на бумаге. Почему-то я искал выход из этого и как видите, каждый раз я находил его. Отсюда, я не понимаю этих писателей прошлого. По мне они обычные слабаки, которые не знают, как жить и не умеют жить, а что самое страшное, они не хотят учиться жить. Они хотят сидеть в своих коморках и изливать всю желчь на бумаге. Как же это низко… – Магницкий слегка опустил глаза, чтобы увидеть реакцию Анастасии. Ему показалась, что она была удивлена столь смелыми высказываниями. – Что-то не так? – поинтересовался он.

– Мне кажется, – начала робко Лескова, – вы слишком резки к писателям прошлых эпох, – супруги переглянулись и спустя мгновенье захохотали во все горло. – Что смешного? – возразила Анастасия.

– Дорогая, – начала Магницкая сквозь смех, – это есть истина жизни, – она старательно успокоила себя, чтобы продолжить мысль. – Никто не говорил, что истина всегда имеет положительный шлейф. Такое только в сказках.

– Полностью согласен, – вступил Магницкий, – истина, как и жизнь – нелицеприятная вещь, – он медленно откинулся назад и в присущей ему манере «Membre de l’aristocratie», вслед за супругой, сделал несколько глотков вина.

Атмосфера вечера набирала свои обороты. Если вначале праздника, с каждой минутой увеличивалось количество новых лиц, то сейчас с каждой минутой увеличивалось количество пьяных и неадекватных личностей.

– Как же здесь душно, – пожаловалась Магницкая, раскрывая перед собой большой однотонный веер, – и кому только пришло в голову сделать столь публичное место закрытым…

– Возможно поэтому оно и закрыто… – послышался голос со стороны.

– Господин Коспалов, – Магницкий тут же поднялся и протянул руку новому гостю стола, – приятно видеть вас с нами в этот вечер.

– И я рад встрече, господин Магницкий, – Коспалов пожал ему руку и занял свободное место напротив супругов. – Госпожа Магницкая, госпожа Лескова, – поприветствовал он дам. Дамы в ответ поприветствовали его.

– Что-нибудь желаете? – подбежал официант. – Коктейль, вино, виски?

– Пожалуй виски, – ответил министр. – Господа, вы что-нибудь будете? – ответа не последовало.

– Послушайте, а не найдется у вас спичек? – вдруг бросил Магницкий.

– Прошу прощения, господин, но спичек в баре нет, – официант достал из левого растянутого кармана маленький клочок бумаги и карандаш, сделав пометки, он ловко убрал все обратно. – Виски – будет сделано, – не успев услышать слова благодарности от гостей, мальчишка растворился в толпе.

– Вот же поколение – преобладание трудолюбия и отсутствие всяческой инициативы. Мне такое по нраву, – Магницкий достал из заднего кармана своего пиджака миниатюрную трубку. – Любезные, не найдется ни у кого спичек?

– Прошу, – человек в черном положил на середину стола коробок.

– Благодарю, – кивнул в ответ Магницкий и в то же мгновенье с непреодолимым желанием начал раскуривать трубку.

– Твой внутренний карман обычно набит этими спичками, – возмутилась его супруга.

– Так и есть, дорогая, – усмехнулся Магницкий в ответ, – но если дают другие, почему бы не воспользоваться этим? К тому же, в моем внутреннем кармане таятся не просто спички, а коллекционные – с обаятельной симметрией, – он повернулся к человеку в черном. – Не подумайте, что это грубость в вашу сторону. Я вам поистине благодарен за эти спички.

– Что вы, господин. Для меня это честь.

– Мы с вами где-то встречались? – слова незнакомца заставили Магницкого заинтересоваться им. – Напомните ваше имя.

– Понимаете, – человек в черном слегка наклонился над столом, – я не думаю, что мое имя как-то поможет вам разобраться в своей памяти, – ответ удивил остальных гостей за столом. В особенности господина Магницкого и его супругу. Их глаза, что несколько мгновений назад излучали гордость, возвышаясь над другими, вдруг сменились на удивление, с еле заметным возмущением.

– Это был просто вопрос, – ответил спокойно Магницкий, – но, если он вас каким-то образом заставил волноваться – забудьте, – в конце он слегка улыбнулся, превращая свою речь в «тонкую насмешку» для оппонента.

– Ваше виски, господин министр, – разрядил обстановку официант. Он поставил стакан на край стола, рядом где сидел Коспалов и спешно удалился обратно в толпу. Вечер продолжался.

***

Крыша увядшего дома дребезжала от порывов ветра. За последние месяцы это превратилось в повседневность и лишь звуки, с которым громыхали доски вызывали настороженность. Звук не был похож на то, что было раньше.

Из комнаты на втором этаже выполз огромный паук. Он осмотрел дом и поняв, что никого нет, повернулся обратно к комнате и кому-то кивнул своей мохнатой головой. Спустя несколько секунд из комнаты показалась паучиха. Аккуратным шагом она выползла из комнаты за порог и тут же принялась оглядывать все вокруг.

– В доме никого – можешь не волноваться, – пробормотал паук.

– В прошлый раз мы еле успели уползти под кровать, – возразила паучиха, с осторожностью взобравшись на периллу. Она почти беззвучно смахнула пыль вокруг себя и приготовилась спускаться на первый этаж за пауком.

Паук тем временем пытался найти что-то съедобное возле стола, пока не наткнулся на большую тарелку с мясом. Паучиха элегантно спрыгнула со второго этажа и приземлилась точно рядом с пауком.

– Что это? – спросила она.

– А это, милая, нам хозяин на прощание оставил – «деликатес», – усмехнулся паук, осматривая мясо и записку рядом с тарелкой. – Ну и дурень же этот Коспалов. Ни ума, ни фантазии.

– Ну может он не знал, что пауки на питаются таким…

– Ага, он как увидел габариты твои, сразу понял, что насекомыми тут не отделаешься.

– Вообще-то первым он заметил тебя.

– Это абсолютно не важно, – глаза паука забегали в разные стороны от невыносимости ситуации. – Мы снова поселились в доме с идиотом. У меня закрадывается такое впечатление, что других тут и не водится… – он подполз к краю стола и задумался.

– Ладно, не грусти, дорогой, – к пауку на помощь поспела паучиха. Она подползла поближе и обняла его, погладив несколько раз по мохнатой голове. – Наловим еще стрекоз и мух. Благо тут их достаточно, а там глядишь до зимы дотянем, а потом в спячку. Хотя, знаешь, я и сейчас не против вздремнуть…

– Ступай поспи, – вдруг зашевелился паук в объятиях, – а я наловлю пока мух и приду, – паучиха еще раз покрепче обняла его своими лапами, подмигнула одним глазом и поднялась по паутине наверх.

Шум издаваемый досками не прекращался. Этот звук привлек паука. Он спрыгнул со стола и взобрался на подоконник, где открывался вид на могучий лес. Паук не сильно любил природу, особенно когда эта природа была заключена в такую погоду. Его давно уже не волновали темные облака и летающие кроны деревьев. Но то, что он увидел в тот день вдали через окно, поразило его паучью душу.

***

– Где же вы так долго пропадали, господин Коспалов? – озадачилась Магницкая, допивая очередной бокал красного вина. Остальные сидели молча, стараясь не замечать нависшую над столом туманную неопределённость.

– Накопилось много дел, знаете ли. Пришлось на время позабыть о вечерах и приемах.

– Я слышала, что вы недавно выставили дом на продажу. Точнее, пытались выставить, но так и не нашли покупателя. Это правда?

– Фамильный дом на продажу?! – вдруг воскликнул Магницкий. – Вы что, господин Коспалов, решили оставить нас?

– Что вы, – успокоил гостей министр, – это вздор не иначе. Я впервые слышу о таком. Признаться, честно, даже приятно, что о моей персоне еще ведут сплетни, – засмеялся он, с целью поскорее замять эту тему.