Колыбель качается над бездной

– Тебе не нужно это знать, Миша. Уж извини.

– Просто я знаю одного очень плохого Андрея Константиновича.

– Нет. Это точно не он. Ты даже не представляешь себе, о ком речь.

Уж точно не о твоем плохом знакомом.

– Он не мой знакомый. Он публичный человек.

Я испытала неприятное волнение. Мишка это почувствовал.

– Значит, все-таки он.

– Не гадай, ты его не знаешь. И закроем эту тему.

– Я только один вопрос задам. У тебя с ним далеко зашло?

– У меня с ним серьезно. Поверь мне. И давно.

– Дело плохо.

– Что это значит? Ты ревнуешь?

– Это значит, беги от него, пока не поздно. Как можно дальше беги.

Маша закончила со счетом и стала протирать стекла витрин.

– Это почему? – я старалась говорить на тон ниже.

– Несерьезно он с тобой.

– Ты просто ревнуешь, Мишка.

– Не в этом дело. Поиграет, попользуется и бросит.

– Точно ревнуешь.

– Просто знаю я кое-что про него. Тебя расстраивать не хотел.

Мы бросили взгляд на Машу. Та была занята и к нашему разговору не прислушивалась.

– Давай выйдем, – Мишка как-то резко посерьезнел и выглядел озабоченным.

Я помедлила. Что я хочу услышать? Или не хочу?

Мы сели в его машину.

– Я не знаю, как ты оказалась в его руках, хотя дело это нехитрое, но послушай моего совета: беги от него.

– Ты уже говорил это. Рассказывай, что тебе известно. И если ты будешь врать ради своих интересов, это будет на твоей совести.

– Тут не до моих интересов. В общем, так… У меня есть знакомые сестры-близнецы. С одной из них я когда-то дружил. Несерьезно, так, по-пионерски. Сейчас просто общаемся. Семья у них небогатая. Обе не замужем, хотя девчонки модельной внешности. Одна копается, ищет побогаче, другая родила ребенка от женатого человека. Они лет сто в очереди на квартиру стояли. Потом мать получила инсульт, ушла с завода. Очередь как-то сразу двигаться перестала.

Чем дольше было предисловие, тем сильнее меня терзали предчувствия.

– Так вот, недавно у них появилась новая квартира. А знаешь, кто помог им очередь подвинуть далеко вперед и за какие заслуги?

– Догадываюсь и серьезного криминала не вижу, – не выдержала я, предполагая в худшем случае взятку.

– Тогда, может быть, остановимся на этом месте, если не хочешь услышать жуткие вещи? Честно говоря, самому противно рассказывать о таком. Тем более раскрывать чужие тайны. Просто тебя жаль. Ты наивная, сущий ребенок.

– Нет уж. Завершай начатое. Потерплю как-нибудь.

– В общем, она сама к НЕМУ пошла. Ее этому научили. Пошла, когда положение сестры поставило всех перед фактом: скоро придется ютиться в одной комнате вчетвером. А женатик к тому времени благополучно уплыл. Твой небожитель увидел красивую девочку, сразу согласился помочь, только за это захотел, сама понимаешь, что.

– Что?

Мишка усмехнулся.

– То же, что и от тебя хочет. Еще и условие поставил. Сестры должны быть обе.

– Ну, это уж совсем бред.

– Не хочешь, не верь. Моя знакомая связываться не стала. Так тот ее одолел. И днем и ночью названивал, уточнял, какая планировка больше подойдет, какой этаж больше понравится. Искушал, сволочь. Она поддалась, стала сестру уговаривать. Та в истерику. И без того вся в страданиях ходила. А знаешь, что твой дядя ответил, когда узнал, что вторая беременна? Жестко настоял, или обе или квартиры не будет никогда. И что волноваться незачем, у него в таком деле опыт большой. Прикинь.

Мое сердце билось как колокол, на лбу выступила испарина. Я была, наверное, белая как мел.

Собеседник дружески обнял меня.

– Не переживай. Хочешь вина?

– Да…

Я еще не поставила на прикол машину, и спиртное никак не приветствовалось. Но мне было все равно. Мишка потянулся в бардачок, нарочно прильнув плечом к моим ногам, и почувствовал, как у меня дрожат колени. Я беззвучно падала в пропасть. Парень посмотрел на меня жалостливо, снова обнял, поднес наполненный стаканчик.

– Пей. И не переживай ради бога. Никто не умер. Ты жива, здорова, твой сын тоже. Это не твоя трагедия, что какой-то князек за годы красивой жизни обалдел от вседозволенности.

Я вглядывалась в сандаловую жидкость. Она полоскалась в моих холодных пальцах, как полоскалось мое сознание.

Вздрогнула от звонка. Звонил Монстр.

– Але, Наташа, ты можешь помочь? Ты меня слышишь? Что с тобой? Ты почему молчишь? Мне совсем плохо, совсем плохо.

– Я сейчас приеду, – опомнившись, соглашаюсь.

Не глядя, отдаю стаканчик Мишке. Он с осуждением и жалостью смотрит мне вслед. Я уже мчусь и почти не глядя на дорогу набираю номер сына.

– Родной, я буду поздно. Погуляй недолго, потом найди что-нибудь в холодильнике и разогрей.