Границы достоинств

– Сегодня нищета, а завтра богатство.

Его позабавила её уверенность бескомпромиссного максималиста.

– Ты не сможешь без меня.

– Смогу.

– Чего же ты хочешь? У тебя ведь было все и даже больше: мужчина, который никого кроме тебя не любит и не полюбит никогда. Дважды так не бывает. Что и кого ты ждешь?

– Я жду принца на белом коне.

– А на черном коне принц тебя не устроит?

Она с нежностью вспомнила Грома.

– Нет. Только на белом. Прощайте.

– Вот ключи от новой машины и доверенность.

– Оставьте себе. Я куплю сама все, что захочу.

Мастер лаконично звякнул ключами о поверхность комода, стремительно развернулся и удалился, обдав воздушной волной. А Оксана еще минуту стояла у открытой двери с отяжелевшим сердцем.

За окном у тротуара разместился сверкающий снежным перламутром “лайнер”. Огромный подарок заставлял прохожих останавливаться и умиляться: на его крыше красовался огромный алый бант. Пооткрывали рты и Соня с Лизкой, а потом битый час уговаривали “виновницу” торжественного случая подарок принять.

Глава 22

– Я, кажется, нашла хорошую квартиру, девочки, – сообщила Оксана, – но на окраине Москвы.

– На окраине? Как нам добираться оттуда? Полдня?

– На окраине и только на окраине. Там нас никто не найдет, потому что скоро мы зададим шороха в этом городе!

– Что ты задумала? – Соня больше не боялась непредсказуемости сестры, напротив, та вызывала в ней искрометное желание жить.

– Посмотри, Соня, на эти два объявления. В одном богатый дядечка желает приобрести дворец в хорошем месте, а в другом продают домик в этом самом хорошем месте. Не понимаю, как еще никто не увидел очевидного.

– Ну-ка, ну-ка объясни, – Соня подсела ближе. Заинтересовавшись, подтянулась и Лиза. Авантюрный оттенок Оксаниной загадочности увлекал.

Они встретились с брюшковатым добродушным от большого количества денег дяденькой и бесповоротно очаровали его. Дяденька любил светловолосых, ухоженных по новым, впущенным в страну заграничным тенденциям, а тут – сразу две с ума сводящие блондиночки с открытыми от самых бедер ногами. Не нужный раньше никому, кроме стареющей сварливой надоевшей супруги и то только для общепринятого “лишь бы был”, разбогатевший дядька переживал вторую молодость. Неважно, что в персону он превратился из несуна, все равно считал себя достойным лучших представительниц второй половины общества. Те смекнули это сразу, восхищались дядькой, задавали наперебой вопросы о его жизни, правдоподобно изображая интерес к его драгоценной персоне. Лишь потом кокетливо заявили, что согласны отдать дом любимой тетушки в хорошие руки. Богатая тетушка бездетна, а потому души не чает в племянницах. А поскольку дом после смерти мужа стал для неё огромен, она поскорее хочет его продать, купить что-нибудь поменьше, а оставшуюся сумму отдать девочкам на самостоятельное устройство.

Дядька был вполне тронут, к тому же его грела перспектива дальнейшего общения с красотками, которые так удачно очаровались его положением и, наверняка, обаянием. Он благодарил судьбу, что разговор состоялся не по телефону, а в ближайшем кафе, куда вежливо пригласили его на разговор девушки. На завтра договорились ехать смотреть дом богатой тети, но весь в радужных бабочках кавалер уже был почти уверен в своих положительных чувствах к новому жилью.

Анна Даниловна, хозяйка домика в шестьдесят квадратов, очень обрадовалась появлению потенциального покупателя. Оксана осмотрела постройку, прогулялась по садику, не забывая сахарно улыбаться и нахваливать владения женщины. И между делом она доверительно поведала хозяйке историю о большой любви к ней одного человека, который и желает приобрести девушке в подарок маленький уютный домик для отдыха. Если ей, Оксане, все понравится, то покупка состоится.

Анна Даниловна весь остаток дня пребывала в прекрасном расположении духа, отметив про себя, что девушка действительно очень мила, и не зря она угостила ее чаем с вареньем.

– Оксана, девочка моя, – Полина едва не плакала, услышав голос Оксаны по телефону. Та слегка расчувствовалась тоже.

– Ах, Полина, я так скучаю по тебе. Мне очень нужно увидеться с тобой. Скажи, завтра ты будешь одна?

– Дорогая моя, я одна целыми днями и ночами. Валентин давно не появляется. Мое сердце чувствует, что у него беда. Уже два раза приходили из милиции. Его ищут.

– А Платоныч?

– Платоныча я тоже давно не видела. Последний раз – неделю назад, он деньги привозил. Ты не бойся, приходи, пожалуйста. Никто тебя не увидит. Здесь никого нет, кроме меня.

– Полина, давай все же где-нибудь встретимся. Пожалуй, так мне будет спокойней. Помнишь кафе, куда я водила тебя в канун твоего дня Рождения? Тебе ещё понравился десерт, который ты назвала живописью.

– Хорошо, милая, я приду. Приду. Во сколько?

– Завтра в двенадцать. Не далеко ли тебе туда добираться?

– Не волнуйся. Ничего, прогуляюсь.

Оксана положила трубку, вытерла ладонью, по-детски, намокший нос. Но через минуту уже была весела, загоревшись прежним вдохновением. На вечер дел еще предстояло немало: навестить Оленьку, заехать в “полиграфические услуги” за табличкой, а также за буклетами, которые Лиза отправится завтра распространять, а также заглянуть в фотоателье, где готов нужных размеров портрет, а также не забыть купить несколько газет городских объявлений с заказанной рекламой (дорогая, однако, вещь – реклама в рамочке и с крохотной картинкой) и напоследок ещё раз обсудить нюансы предстоящего завтра дела.

В одиннадцать табличка уже висела. Как и обещала Полина, в доме Мастера никого не было. И живой душой на всей прилегающей территории был только Рамир. Оксана и Соня быстро оформили соответствующие декорации к предстоящему спектаклю: навели необходимый беспорядок, разложив повсюду чемоданы и коробки, извлеченные из подвальной кладовой, повесили на видном месте портрет Анны Даниловны в рамочке (фотографию пришлось умыкнуть в её квартире) и в качестве последней детали плана выпустили Рамира из вольера. В двенадцать позвонил новый русский дядька, и Соня поехала его встречать к съезду на Борисовку, так как точный адрес ему не указали. Когда две машины подкатили к воротам, Оксана взяла Рамира за поводок и открыла калитку с яркой, привлекающей внимание табличкой: «п. Снегиревка, д.№ 17». Именно с этой таблички, как театр с вешалки, начиналась Оксанина афера.

Дядькина новенькая машина вся блестела только что наведенной чистотой, и это говорило о том, что он прибыл скорее произвести впечатление, чем впечатлиться. Прекрасно. Придерживаемый Рамир для порядка пару раз бухнул на незнакомца басом, чтобы тот не расслаблялся, сопроводил его до крыльца, и остался за дверью. Соня тут же убежала на второй этаж якобы продолжать собирать вещи, а Оксана принялась водить стареющего “Аполлона” по роскошным комнатам обители, которая ему, как он не улыбайся, не светила. При этом кокетка не забыла представить ему Анну Даниловну в виде внушительной фотографии в рамочке и нежно взять его под локоток в моменты нашедшего на него блаженства от желания обладать не только, вероятно, красотой материальной, но и (всё сегодня указывает ему на это) одушевленной красотой.

– И сколько стоят тетины владенья? Вы, однако, так еще и не назвали цену, – напомнил мужичок.

– А сколько бы вы дали за один из самых роскошных домов на одном из самых лучших направлений плюс полностью готовый к проживанию?

Мужчина чуть заволновался, промокнул платком испарину на лбу.

– В сочетании с вами, мадам, несомненно, место бесценно, однако вы должны назвать цену.

Оксана не имела права упустить удобного лоховатого клиента. Она понимала, второго такого не будет. Но и дешевить было бы подозрительно. Нужно поступить так. Пусть покупатель сам назовет цену, и по логике она будет соответствовать семидесяти-восьмидесяти процентам его реальных запасов. В этот момент позвонил телефон. Оксана вскинула взгляд на часы: полчаса первого ровно. Трубку можно взять.

– Ало! Да, тетя Аня, мы уже осматриваем дом, – бодро сказала она в трубку смеющемуся Лизкиному голосу. – Нет, нет, думаю, не стоит (она заговорчески посмотрела на потеющего дядьку). Нет, пока не присылайте покупателей, у нас, кажется, уже есть свой. К тому же он серьезный человек, и ему все нравится. О цене? Ещё не говорили. Но вы не волнуйтесь, мы все обговорим. Тут человек, видно, не так себе. Солидный, говорю, человек. Я позвоню.

И она вернулась к собеседнику. Присела на кресло, указав ему на другое.

– Уважаемый…простите…

– Олег Юрьевич, – поспешил представиться тот.

– Меня зовут Маргарита, – Оксана сделала паузу и слегка наклонила голову.

Юрьевич мгновенно подхватил её пальчики, с удовольствием поднес к губам.

– Дорогой Олег, из уважения к вам я прошу вас самого назвать цену, которую вы считаете уместной. Дело в том, что мне как-то неудобны такие вопросы, ведь я решаю их впервые. И то только по просьбе тети. Я чувствую себя неловко. Помогите мне, пожалуйста, справиться с этой задачей.

На этих словах она внезапно вскочила и со словами: ах, простите, я не угостила вас кофе, грациозно поспешила в столовую. Оставшись один, дядька свободней расположился в кресле, слегка расслабился и с восхищением обвел глазами шикарные своды, уже не в силах совладать с собой, чтобы не представлять себя частью всего этого неизведанного ещё в жизни комфорта. И в ту секунду он убедительно верил, что просто обязан со всем своим статусом, своей производящей впечатление солидностью, иметь именно такое жилье и именно такую женщину, о которой мечтает каждый, а получают единицы. Он уже представлял себя на каком-нибудь дорогом курорте и выходящую из воды Маргариту, притягивающую взгляды всех без исключения мужчин, и ласково скользящую вдоль его распластанного на песке тела, и ложащуюся головкой ему на грудь. И тут девушка вошла с изящным подносом и двумя чашечками дымящегося кофе.

– Я готов дать триста тысяч, – начал клиент, – больше у меня нет.