Слово Оберона

– А какая хорошая идея, – сказал Гарольд.

– Что?

– Да отличная ведь мысль… Выдавать их замуж по очереди. За Александра, – Гарольд плотоядно усмехнулся.

– Не любишь ты принца.

– А за что его любить? Знаешь, я бы последней выдал замуж Стеллу. Пусть она останется в живых. Она из них единственная нормальная, только Филумена на нее давит.

– Спасибо, – сказала я со вздохом.

– За что?

– За то, что я – это я, а не мокрое место в храме на полу.

– Не за что. Ты здорово летала.

Я улыбнулась:

– И план, говоришь, хороший?

– Ага. Жаль только, что невыполнимый. Для Оберона.

– Так я ведь знаю. Я хотела только, чтобы они испугались.

Гарольд невесело покачал головой:

– Теперь еще они нажалуются королю…

– Пусть жалуются, – сказала я зло. – Гарольд… А что такое Ведьмина Печать?

Он вздрогнул. Покосился с подозрением:

– Откуда ты знаешь?

– Король сказал. Чтобы я, мол, пустил тебя за Ведьмину Печать, да ради собственной шкуры…

Небо потихоньку меняло краски. Будто линяло, сменяя золотую шкурку на светло-бежевую.

– Ленка, – сказал Гарольд. – А ты ведь совсем ребенок.

– Ты же знаешь, что нет. Я маг дороги.

– Знаю. Раньше, когда я сам был сопляком… Я ведь не понимал, какая ты маленькая.

– Я большая. Помнишь, как мы с тобой…

– Да помню! Все помню. Только не знаю, что мне делать. За Ведьмину Печать тебе нельзя… Одной точно нельзя.

– Пойдем вместе?

Гарольд сглотнул. Снова посмотрел за реку. Мне показалось: сейчас он согласится. Сейчас скажет: пойдем вместе. Как в прежние времена. Пойдем и добудем пять принцев для этих поганок-принцесс, и пусть с ними делают, что хотят. Храм Обещания разберем по камушку, на его месте построим цирк… или школу… или просто пусть будет широкая площадь…

Раздался топот. На берег, выбрасывая из-под копыт фонтанчики песка, вылетел приземистый черный конь. В седле его подпрыгивал стражник:

– Господин верховный маг! Еле нашел… Вам письмо, срочное!

И бросил свиток с печатью. Гарольд поймал на лету. Распечатал. Просмотрел. Поскучнел, опустил плечи:

– Ну вот… Опять. Кочевники на севере. Захватили целый город, а там женщины, дети… Хорошо. Ладно. Они у меня попляшут.

И обернулся к всаднику, ожидавшему приказаний:

– Собирай людей. На рассвете выступаем.

Стражник ускакал.

– Вот так, Ленка, – с тоской сказал Гарольд. – Обещал жене сегодня дома ночевать.

Я опустила голову. Топот копыт затих, над рекой протяжно прокричала вечерняя птица.

– Ведьмина Печать – это место? Туда можно попасть?

– Ведьмина Печать – это… Слушай. В нашем мире были времена, когда мертвые не умирали насовсем. Они отправлялись в другую страну. Их нельзя было привести назад, но всегда находились умельцы, которые из этого мира попадали в тот и обратно. Могли передать мертвецу весточку от родственников. И наоборот.

– Загробный мир? – я разинула рот.

– Конечно, тот мир был не совсем… человеческий. Но ведь все знали, что рано или поздно туда попадут. Посредники – те, кто ходили туда-сюда – очень ценились. Кроме того, что они передавали вести от родственников, они еще и хорошее местечко могли приготовить. Представь: помираешь и знаешь, что тебя уже ждут…

– Ну ничего себе, – вырвалось у меня.

– Да. Те, кто могли ходить в тот мир и возвращаться, были в основном некроманты. Ты знаешь, кто такие некроманты?

– Обалденно злые маги, специалисты по мертвецам, – я поежилась.

– Вот-вот. А они не из тех, кто особенно церемонится, особенно если чуют выгоду. Вот они ходили с того света на этот, и узенькая лазейка между мирами становилась все шире и шире. И живого народу туда попадало все больше и больше. И в какой-то момент все перемешалось. И мертвые существа из того мира ломанулись в этот.

– Бр-р-р… – мне все больше становилось не по себе.

– Тут бы всему и конец, но нашлась одна ведьма – имени ее никто не помнит. Она запечатала проход между тем и этим миром. Много веков между ними вообще не было связи. Мертвые, как ты понимаешь, назад не приходили, рассказать было некому… Я вообще всегда думал, что это сказки. Только когда Оберон в позапрошлом году показал мне эту Печать…

– Оберон? Она у него?

– Она ни у кого. Просто есть люди, которые умеют Печать открывать и закрывать. И Оберон бывал за Печатью, давно. Это больше не царство мертвых… но место очень неприятное.

– М-да, – пробормотала я.

Вечер был теплый, безветренный, напевал сверчками, еле слышно шелестел водой, а я сидела вокруг всего этого мира и спокойствия, и мне представлялось бывшее царство мертвых, захламленное и запертое, как чулан.