Дом, где притаилась смерть

Моя добрейшая родственница когда-то приютила меня в своем доме. Сначала я полагала, что не задержусь у нее надолго и сниму себе что-нибудь более подходящее… Но чем дольше мы делили с ней кров, тем яснее становилось нам обеим, что разъезжаться совершенно не хочется. Вдвоем нам было комфортно, приятно и необременительно. За исключением тех моментов, когда тетушка принималась печься о моей личной жизни и без устали сватать меня за всех попадающих в поле ее зрения мужчин. Очень опасаясь, что, получив заслуженный комплимент по поводу готовки, она плавно свернет разговор именно в это облюбованное ею русло, я быстро добавила:

– Я в душ и сразу за стол!

– Да, я положила там свежее полотенце. – Тетушка вытерла руки о передник, развернулась, чтобы идти на кухню, и тут, словно бы спохватившись, воскликнула: – Ах да! У тебя телефон звонил…

– Я его намеренно оставила, чтобы не отвлекал меня от купания.

– Боже мой, ты полезла в эту прорубь?! – изумилась Мила.

– Скажешь тоже! Третье июня, там не вода, а молоко парное! – вступилась я за честь главной водной артерии нашей страны.

– Таким молоком можно горло застудить, если пить, – не осталась в долгу моя родственница, но тут же махнула рукой, спорить на эту тему она, судя по всему, не собиралась. – И недели не прошло после майских ночных заморозков! Хотя кого это я учу, ты же и на Северном полюсе ныряла, – миролюбиво добавила она.

– Так в гидрокостюме же, – с улыбкой вспомнила я тот незабываемый туристический маршрут, в который затянул меня бывший клиент в знак благодарности за спасенную жизнь.

– Меня, знаешь ли, и в шубе в такую холодрыгу не уговоришь прыгнуть!

– В шубе и я бы не стала купаться, она для других целей, а в гидрокостюме специальный состав, – терпеливо принялась пояснять я, но тетушка только отмахнулась:

– Да знаю я все, просто переживаю очень, что ты можешь застудиться, а это опасно, особенно в твоем случае, когда еще надо детей родить!

– Тетя! Только не начинай, поссоримся! – предостерегающе повысила я голос.

– Я и не собиралась, это ты меня отвлекла своим костюмом… – проворчала она, но при этом виновато улыбнулась. – Так вот, я же совсем про другое собиралась сказать, пока не забыла, тебе же звонили! – спохватилась она.

– Ничего страшного, потом перезвоню, – пожала я плечами.

– Никаких потом! – испуганно воскликнула моя родственница. – Там же мужчина был в трубке, звони ему немедленно, а вдруг это твоя судьба?!

– Таааак! – повторно нахмурилась я, демонстративно уперев руки в бока. – А откуда это тебе известно, кто звонил?!

– Ой! – Тетушка испуганно прикрыла рукой рот, поняв, что проговорилась. – Я это… – Глаза ее забегали по углам коридора. – Просто долго так звонил телефон, вот я и подумала, может, случилось что… Ты уж извини, ответила, не подумав… – В этот момент она выглядела такой несчастной, что я не нашла в себе сил долго сердиться, да и запахи с кухни сбивали меня с толку.

– Ладно уж, но чтобы это было в последний раз, знаешь же, что мне может звонить кто угодно, с моей-то работой!

– Знаю, еще раз извини. Но в трубке звучал обворожительный баритон, так что я даже рада, что ответила ему. А то вдруг бы обиделся и больше тебе не позвонил!

– Ну, если уж я кому-то понадобилась, то исключительно в его интересах найти способ со мной связаться. Ты же знаешь, я за мужчинами не гоняюсь! – Я протянула руку к телефону, лежащему на полке.

– Вот именно! – ухватилась тетушка за мою последнюю фразу. – Может быть, пора бы уже проявить к кому-то интерес. Твоя молодость проходит совершенно не так, как подобает молодости у молодой красавицы! – Моя Мила опять принялась терзать меня нравоучениями на тему семьи и брака: – Не повторяй моих ошибок! Не клади все на алтарь карьеры!

– Вот сейчас проверю, что за таинственный возмутитель твоего спокойствия мне звонил, а потом уж решу, что дальше делать, карьеру ли строить или бросаться в чьи-то объятья, как в омут с головой! – Я уже перестала сердиться, мое годами тренированное терпение давно уже привыкло к тетушкиным пустым хлопотам. Сватать меня ко всем встречающимся подле моей персоны мужчинам являлось ее главным хобби. Как правило, я старалась особенно не реагировать на выпады моей добрейшей родственницы, лишь бы не нервничала – это не могло сказаться благополучно на ее теперь не таком крепком, как в молодости, здоровье.

Однако я не удержалась от того, чтобы не разочаровать милейшую Людмилу Егоровну, когда увидела номер абонента, из-за которого нам опять пришлось поспорить.

– Эх, знала бы ты, что за пристрастия у обладателя так раззадорившего тебя баритона?! – усмехнулась я.

– Какие? Он что, пьяница? – с испугом предположила Мила, видимо, пьянство было самым, по ее мнению, тяжким мужским недостатком. – Ну, ничего, – не дожидаясь моего ответа, тут же продолжила она рассуждать. – Мы отведем его к доктору. Его подлечат, закодируют в крайнем случае, а уж потом, с нашей-то поддержкой да твоей силой воли, хватит которой на вас обоих… – увлеклась она, похоже, совершенно позабыв, что пять минут назад даже не подозревала о существовании обладателя так покорившего ее голоса. Теперь в ее мечтаниях мы уже грезились ей неблагополучной семейной парой, страдающей от неизлечимого алкоголизма мужа. Мне стало смешно, но я продолжала сохранять строгий вид, словно серьезно обдумывала слова тетушки.

– По поводу страсти к спиртному точно сказать не могу, – протянула я, намеренно растягивая слова. Мила замолчала и с любопытством прислушалась. Я продолжила: – А вот с любовниками мужского рода я конкурировать не могу и уж тем более не собираюсь никого от них переманивать в сторону традиционных ориентиров посредством моей силы воли!

Мое изречение оказалось настолько неожиданным, что бедная тетушка чуть было не рухнула на пол.

– Что?! Какие любовники! Он же мужчина, должны быть эти, как их, другого пола, девки… – Она прикрыла ладонью рот, только сейчас до конца поняв смысл сказанного. – Боже мой, он что, из этих?! – Лицо ее исказила брезгливая гримаса. – Тьфу ты! – Она выхватила у меня из руки телефон. – Гадость какая. Не звони ему! – решительно отрезала она.

– Но ты же сама минуту назад меня уверяла, что не отвечать на звонки – плохо?! – все с тем же выражением на лице попыталась возразить я.

– Я же не знала, что у тебя с ним не получится ничего по, как бы это сказать, объективным причинам!

– Милая, когда же ты, наконец, поймешь, что у меня пока нет того особенного настроения, когда жаждешь, чтобы с кем-нибудь что-нибудь получилось! – усталым голосом произнесла я.

– Да… но… – Взгляд ее опять забегал по сторонам коридора. – Но когда-нибудь все ведь может поменяться? – спросила она с надеждой.

– Наверное, – не решилась я омрачить ее утро полностью.

– Спасибо и на этом. – Настал ее черед обнять меня. – А этому, – она кивнула на телефон, все еще остававшийся в ее руках, – не звони!

– Поздно, я уже набираю. – И я мягко высвободила трубку из ее пальцев.

Через минуту под грозными взглядами тетушки я уже ворковала с моим парикмахе-ром – обладателем того самого, так заинтересовавшего родственницу, баритона.

– Саввушка, приветик, что случилось? Окно освободилось? – спросила я, вспомнив, что хотела попасть к нашему лучшему городскому стилисту в ближайшие дни. Однако его время было, как всегда, расписано на недели вперед.

– Женечка, чмоки, затем и звоню, чтобы нам с тобой рандевушечку учинить. – Голос у него, кстати, и правда был красивый, но впечатление портили все эти бесконечные сокращения и смягчения слов, большинство из которых не встретишь в правильном русском языке. Но не в моих правилах было кому-то навязывать свою точку зрения. Каждый сам строитель своей судьбы. Очевидно, что макет, на основании которого протекала жизнь Саввы, полностью устраивал хозяина. Он тем временем продолжал: – Приходи ко мне в салончик в обедик, я над головушкой твоей поколдую, а заодно и почирикаем кой о чем… – И все же из-за того, что голосом он обладал довольно мужественным, все эти умильные уменьшительные слова и выражения звучали довольно нелепо. Но я, повторюсь, давно уже привыкла к манере общения Саввы, и у меня этот факт не вызывал отрицательных эмоций, по крайней мере, я никак не собиралась их комментировать. Чего нельзя сказать о моей тетушке. Слушая отголоски баритона, она то неприязненно морщилась, то неодобрительно качала головой, а в момент обсуждения грядущей встречи и вовсе демонстративно развернулась и удалилась на кухню, гордо распрямив плечи.

Мила всю свою сознательную профессиональную жизнь провела в кресле судьи нашего города. Слава о ее суровом, но справедливом нраве долго гремела далеко за стенами здания суда. Разумеется, она успела повидать всякое – выносила вердикты по разным, порой беспощадным и жестоким преступникам. И вот в чем странность: с ними она смириться смогла, а с современными нравами и распущенностью, судить которые допускается разве что в душе, – не может до сих пор.

В любом случае размышлять об этом было некогда. Я отправилась в душ, затем позавтракала практически в тишине, так как тетушка обожглась на нашем утреннем разговоре и ориентации обладателя баритона и теперь хранила оскорбленное молчание. На урок японского я должна была ехать сразу после посещения салона. Я не стала ничего отменять, решив, что все успею, хотя тот факт, что он хотел со мной о чем-то поговорить, меня удивлял. Признаюсь, он заинтриговал меня предложением «почирикать». Раньше тем для бесед, которые следовало анонсировать перед сеансом ухода за внешностью, у нас не было. За исключением самого первого раза, в результате которого наши взаимоотношения со стилистом и перешли в разряд доверительных.

Это было около четырех лет назад. У меня выдалось временное затишье между заказами на мои специфические услуги, и я решила воспользоваться случаем и заняться собой. Конечно, я никогда не игнорировала каждодневный уход за своими волосами и кожей, но не всегда из-за занятости могла позволить себе пройти какие-нибудь продолжительные процедуры, как, например, многочисленные сеансы по восстановлению структуры волос или массаж. Я навела справки и выяснила, что в нашем городе работает Савва Иволга, которому на ниве парикмахерского искусства прочат такую же славу, как уже известным столичным мастерам. Я заинтересовалась и немедленно записалась в салон, где трудился этот гений. Хотя, признаюсь, попасть именно к Савве было делом нелегким, но мне повезло, какая-то дамочка сорвала визит, и меня пригласили вместо нее. В общем, опуская лишние подробности, мой интерес к стилисту оказался полезным, в первую очередь именно для него.

Дело было так. Я сидела в парикмахерском кресле, чувствуя, как руки умельца творят чудеса с моей шевелюрой, я расслабилась, позволила взгляду праздно блуждать по антуражу салона, видимому в зеркале, и совершенно случайно заметила, как за открытым окном кто-то прячется. Сначала я не придала этому особенного значения, но взор мой сам впился в подозрительную область. Через несколько минут наблюдений у меня не осталось сомнений, что кто-то по ту сторону оконной рамы следит за гражданином Иволгой. Он же, поглощенный работой, очевидно, не замечал повышенного интереса к своей персоне. Я насторожилась, мне было неясно, кто и почему находится в укрытии, но профессиональное чутье подсказывало, что готовится какое-то чрезвычайное происшествие. Кресло, в котором находилась я, и, соответственно, рядом Савва, располагалось в непосредственной близости от окна, чуть правее его, но парикмахер, виртуозно поигрывая ножницами, переступая тощими ногами в узких брючках, периодически подходил вплотную к распахнутому окну. В тот момент, когда он повернулся, оказавшись лицом к улице, тот, кто прятался снаружи, подпрыгнул. Медлить было нельзя. Я дернулась из кресла и резко толкнула раму со стеклом так, чтобы она закрылась перед изумленным лицом Саввы. Сделала я это как раз вовремя. На стекло попали потеки жидкости, которую плеснул из банки неизвестный злоумышленник. В следующее мгновение с улицы послышался дикий вопль. Решение у загадки оказалось довольно простым.

На следующий день Савве предстояло участвовать в областном конкурсе. Сомнений в том, что он победит, практически ни у кого не было. Вот его конкурент и решил временно лишить претендента способности к работе, плеснув ему в лицо серной кислоты. Но, как известно, не рой яму другому… Я помогла несчастному завистнику попасть в приготовленный для соперника капкан. Капли, срикошетив от стекла, попали в глаза парню, и тот не только пропустил конкурс, но еще и ослеп на один глаз, кроме того, его левую щеку изуродовал чудовищный шрам. Но меня все эти подробности совершенно не интересовали. Главное я выполнила – спасла здоровье, и, как оказалось, еще и карьеру Саввы, все последующие за этим мероприятия, как то суд и прочие юридические и нравственные аспекты, меня не касались.

Так и началось наше знакомство с Иволгой. Он, будучи натурой впечатлительной, еще долго не мог прийти в себя, охал, ахал, причитал, неустанно благодарил меня со всеми вытекающими отсюда эмоциями. На следующий день Иволга выиграл конкурс, а потом еще много других, а я вот уже четыре года пользовалась его дорогущими услугами абсолютно бесплатно, что считала вполне справедливым. Кстати, именно из-за того ЧП Савва и узнал о специфике моей профессии. В его подведенных глазах при виде меня всегда читались уважение и трепет, словно он был знаком не с обычным телохранителем, а с главой службы безопасности президента нашей страны. Впрочем, я к такой реакции относилась спокойно, так как точно знала свои способности и никаких восторгов по этому поводу не испытывала.

В салон красоты «Солнечный день» я подъехала за пару минут до назначенного времени. Савва издали кивнул мне, руки его при этом продолжали колдовать феном и расческой над головой молоденькой клиентки. Я опустилась в кресло, совершенно не испытывая раздражения от того, что приходится ждать. Попасть в список клиентов Саввы Иволги мечтали многие дамы нашего города, конечно, из числа тех, кто мог позволить себе это довольно обременительное по деньгам удовольствие. К счастью, я могла не экономить на собственной внешности, тем более что Савва, как я уже упоминала, с меня денег не брал. Администратор, не спрашивая, так как давно изучила мои пристрастия, налила мне ароматный зеленый чай с мятой и лимоном. Сочетание вкусов было странным, да и назначение добавок тоже, так как мята успокаивает, а лимон бодрит, но мне нравился этот напиток, и я с удовольствием отпила из чашки.

Савва не заставил себя долго ждать. Спустя несколько минут он уже пригласил меня занять кресло напротив зеркала.

– Ну-с, милая, какие пожелания? – спросил он меня скорее по привычке, нежели на самом деле ожидая услышать ответ. Уровень его профессионального мастерства был настолько высок, что не требовал рекомендаций постоянных клиентов, а уж тем более советов.

– На твое усмотрение! – с улыбкой произнесла я, радуясь, что могу хотя бы в салоне красоты позволить себе ослабить контроль над происходящим вокруг.

– Все правильно! – самодовольно хмыкнул Савва и отправил меня к ассистентке для помывки волос.

Вскоре я опять оказалась напротив зеркала. Кстати, после того эпизода четырехлетней давности Савва предпочитал работать в центре или у стены просторного зала салона, подальше от окна.