Нет человека – нет проблем!

Врезной замок поддался без всяких проблем, вот только металлическая дверь изнутри оказалась закрытой на засов – самое простое и эффективное средство против взлома. Я осмотрела водосток. Ветхое и ненадежное сооружение не ремонтировалось лет двадцать и держалось, как говорится, на честном слове. Малейшее напряжение – и ржавый водосток обрушится со страшным грохотом. Я плюнула на все и пошла к главному входу. И тут удача улыбнулась мне. С включенными проблесковыми маячками на крыше, оглашая ревом сирены площадку перед больницей, к зданию подлетела машина «Скорой помощи». Врач из «Скорой», заметив меня перед входом, заорал: чего я уставилась на него, как на японского бога, и где каталка? Я метнулась к дверям и была едва не сбита этой самой каталкой, вырулившей из дверей. Девушка и мужчина, катившие ее, велели мне посторониться, решив, вероятно, что я из «Скорой».

– ДТП на Бабушкиной, да? – бросила мне девушка. Я неопределенно мотнула головой, наблюдая, как мужчины перекладывают пострадавшего на каталку, и направилась следом за медсестрой, помогая ей открывать двери.

Незаметно шагнув по направлению к лестнице, я пристроилась к трем солидным мужчинам в халатах врачей, с видом королей поднимающихся по ступеням. Тот, что был в очках, наверняка главный, обернулся и хмуро взглянул на меня.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я.

– Здравствуйте, – эхом отозвался главный, и вся троица, более не оборачиваясь, свернула в коридор на втором этаже и подошла к посту. Девушка, сидевшая за столом, вытянулась перед врачами по струнке.

– Ну что, Вера, как у нас дела? – послышался зычный голос главного.

– Все тихо, Всеволод Вячеславович, – отрапортовала девушка.

Они что-то говорили еще, но я не прислушивалась. Позаимствовав с каталки тюк белья и спрятав в нем аптечку, я попыталась незаметно проскользнуть мимо поста в коридоре, где, помимо медсестры, дежурил охранник. Не удалось.

– Эй, вы куда, девушка? – окрикнула меня медсестра, перестав хихикать с охранником. Кто мог ожидать от нее такой бдительности. – Вы что, новенькая? – с сомнением спросила медсестра, приглядываясь. В лице охранника подозрительность отсутствовала. Напротив, парень, улыбаясь, весьма благожелательно подмигнул мне.

– Новенькая, – проговорила я, имитируя растерянность. – Всеволод Вячеславович велел мне перестелить постель в триста двенадцатой.

– А что, у нас уже санитарки перевелись? – насупилась медсестра.

– Не знаю, Всеволод Вячеславович велел, я побоялась спорить, он сильно не в духе, – попыталась оправдаться я. – Он сейчас на втором, сказал, что придет, проверит.

– Дурдом! – возмутилась девушка и велела мне идти, куда шла, крикнув напоследок: – Постучите, вам откроют.

Дверь в триста двенадцатой оказалась действительно закрытой. Стучаться я не стала. В ход пошли отмычки. Пара несложных пассов – и я уже внутри, в одноместной палате для VIP-персон. Человек на постели, укутавшийся в плед, смотрел телевизор. Мое появление заставило больного подпрыгнуть на кровати и застыть с открытым ртом. Я щелкнула выключателем на стене. Вспыхнул свет.

Архитектор, красавец-мужчина, жгучий брюнет с правильными чертами лица, смуглой кожей, широкоплечий, судя по прыгучести, был живее всех живых. Хотя по телефону плакался, говорил, что при смерти, рассказывал, как ему сделали харакири наемные убийцы.

– Кто вы такая? – сдавленно вскрикнул Феофанов, прожигая меня взглядом карих глаз.

– Если угадаете с первого раза, то в награду получите травяную клизму, а также бесплатное промывание желудка раствором соды, – сообщила я ему голосом ведущей телепрограмм. – Даю подсказку: белый халат, стетоскоп. Ну? На кого я похожа?

– Очень смешно, – проворчал Феофанов недовольно. – Я вас раньше не видел. Где Юля, которая приходила раньше?

– Я новенькая. Юля в декрет ушла, – бросила я, решительно направляясь к кровати. – Встаньте, мне нужно перестелить постель. – Как я и предполагала, Феофанов, даже не поморщившись, встал и отошел в сторону.

– Как ушла в декрет? – с пришибленным видом спросил он.

– Вы что, имеете к этому какое-то отношение? – осведомилась я, бросив узел с бельем на кровать.

– Нет, – затряс головой Феофанов, – мы были с ней едва знакомы.

– Так, дайте я посмотрю ваше ранение, – приступила я к архитектору.

– Вы же собирались перестилать постель! – запротестовал Феофанов. – У вас вообще есть соответствующая квалификация?

– Насчет квалификации не переживайте, – ответила я, бесцеремонно задирая Феофанову пижаму. – Дайте-ка взглянуть, что у нас здесь? Вы не находите, Виктор Арсентьевич, что ваше здоровье важнее перестилания постели?

– Да, конечно, но мне хотелось, чтобы опытный хирург… – начал Феофанов и вскрикнул, когда я сорвала жиденькую повязку, прилепленную к его боку. – Что вы делаете?

Я не ответила, рассматривая поверхностный порез в районе печени. Умело наложенные швы, рана практически затянулась. Прилепив повязку на место, я цыкнула на расшумевшегося Феофанова:

– Тише. Вы всех перебудите. В отличие от вас у них действительно серьезные проблемы, а не такие царапины.

– Знаете, юная леди, вас вообще это не касается, – злобно заметил архитектор, заправляясь, – делайте свое дело и знайте, что про ваши выкрутасы будет доложено заведующему. Как думаете, насколько быстро после этого вы вылетите с работы?

– Я думаю, что вы симулянт, – ответила я, развернула тюк с бельем и выставила на тумбочку аптечку.

– Господи, да вы приперли грязное белье! Где вы его взяли? – завопил Феофанов.

– Да валялось около инфекционного на каталке, я и взяла. – Чтобы исключить возможный сердечный приступ у клиента, тут же призналась: – Шутка. В медсанчасти нет инфекционного отделения. Можете так на меня не смотреть.

– Я просто не знаю, что сейчас с вами сделаю! – выдохнул красный как рак Феофанов.

– Вопрос в том, что сделаю с вами я, – начала я свою обвинительную речь. – Полчаса назад вы позвонили мне, умоляли помочь, говорили, что при смерти и за вами охотится банда убийц. Я прихожу и что же вижу? Вы беззаботно валяетесь перед телевизором с царапиной на боку, вокруг больницы тишь да гладь, ни намека на убийц…

– Так это вы! – воскликнул изумленно Феофанов. – Вот уж никогда бы не подумал. – Окинув меня взглядом, он добавил: – Не обижайтесь, но вы похожи на неряшливую практикантку из медучилища, а не на телохранительницу.

– Вы что, ожидали увидеть секс-бомбу в обтягивающем костюме с автоматом в руках? – ядовито спросила я, присев на край кровати.

– Нет, что вы, – пошел на попятную архитектор. – Это рассказ Неделькиной о вас ввел меня в заблуждение. Я видел вас совсем другой в своем воображении.

– Только не надо подробностей, – бросила я сердито.

– Пожалуйста, – изобразил оскорбленного Феофанов, затем подошел к холодильнику, открыл дверцу и спросил: – Могу я предложить вам чего-нибудь выпить? Есть три вида соков. Может быть, фрукты?..

– Я не голодна и не мучаюсь жаждой, – остановила я архитектора. – Не для этого я тащилась сюда на ночь глядя. Садитесь и выкладывайте, что стряслось, а я решу, браться ли за ваше дело. Пока то, что я увидела, мне не понравилось.

– Не сердитесь на меня за то, что я немного преувеличил. – Феофанов захлопнул дверцу холодильника и присел на кровать.

Я сдерживалась, чтобы не высказаться по поводу его небольшого преувеличения. Феофанов не спеша поведал мне трогательную историю своей жизни, вернее, периода, по окончании которого он оказался в теперешнем положении. Год назад Феофанов женился на чудесной девушке двадцати пяти лет по имени Анжела. Их совместная жизнь казалась нескончаемым медовым месяцем. Они были беспредельно счастливы. У Феофанова высокооплачиваемая работа, куча проектов. Анжела вела домашнее хозяйство, встречала его каждый день приготовленным ужином и нежным поцелуем.

Но ничто не длится вечно. Был человек, которому их счастье встало поперек горла. Это Никита – брат Анжелы. Ему Феофанов не понравился с первого взгляда. Он тщетно пытался отговорить Анжелу от брака, а когда все свершилось, запрятал свою ненависть поглубже и принялся ждать удобного момента, чтобы нанести сокрушительный удар по их тандему.

Такой момент настал пару дней назад. Никита каким-то образом оклеветал его перед Анжелой, обвинил в связях на стороне, и жена, придя в возмущение от такой вести, выставила Феофанова без объяснений из квартиры. Злорадствующий Никита ждал его на улице. Он пригрозил архитектору, чтобы тот не смел больше приближаться к сестре и готовился к разводу и разделу имущества. Феофанов сказал в ответ, что не собирается разводиться, что помирится с Анжелой и у них будет все, как раньше. На это Никита предложил Феофанову рассмотреть вариант с ситуацией, когда его сестра вдруг неожиданно овдовеет. Нравится ли подобный вариант архитектору больше, чем обычный развод, или нет? Феофанов подумал, что Никита пугает. В чем был, он отправился к своему другу и переночевал у него. На следующий день они топили грусть в вине, несмотря на протесты жены друга. К вечеру, почувствовав, что дошел до нужной кондиции, Феофанов позвонил Анжеле и сообщил, что едет мириться.

Попрощавшись с другом, пребывавшим в состоянии алкогольной комы средней тяжести, он вышел из квартиры. В темном подъезде его ждали трое подозрительных субъектов. Вопрос «не найдется ли сигаретки» прозвучал в их устах зловеще. Почуяв неладное, Феофанов попытался бежать, но в своем состоянии не сумел развить достаточной скорости, получил ножом в бок, упал и был избит ногами. Если бы не люди, вошедшие в подъезд, то его бы забили насмерть.

– Знаете, Виктор Арсентьевич, – перебила я его повествование, – нападение на вас напоминает обычный разбой. Наемный убийца не промахнулся бы. Один точный удар ножом без всяких вопросов, и мы бы с вами не разговаривали. С чего вы вообще решили, что ваша жена или ее брат наняли наемников для вашего устранения? Что, брат Анжелы босс мафии или член банды наемных убийц?

– Он полковник милиции, начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, – сказал Феофанов, понизив голос и поглядывая испуганно в окно, будто бы там мог прятаться брат его жены. – Думаю, у него много возможностей разделаться со мной.

Я промолчала. История архитектора казалась мне не совсем правдоподобной. Интуиция подсказывала, что он чего-то недоговаривает.

– Может даже, мой телефон уже на прослушивании, – продолжал Феофанов развивать свои параноидальные идеи. – Мне звонят, а я боюсь ответить. Охраннику снизу дал пять сотен, чтобы время от времени приглядывал за моей палатой. Еще пятьсот дал медсестре, что на посту, чтобы не пускала подозрительных. Внизу охрана, но я все равно как на иголках. Каждую минуту ожидаю, что в дверь постучат киллеры.

– Вы просто себя накрутили, – отмахнулась я.