Приманка на любовь

– Мы, то есть холдинг «Тарфинэксперт», решаем проблемы информационной безопасности и внутреннего контроля. Особенно сейчас, когда у нас запланирована важная сделка, и узнать о ней заранее, я думаю, захотят многие наши конкуренты.

– Конкуренты? А именно? – спросила я.

– Конечно, как же без них! Особенно мы держим оборону против вмешательства шпионов из «Мира инвестиций». Уже из силовиков я в каких-то ученых переквалифицировал ребят из охраны! Только и занимаемся, что ищем спецов по информационной безопасности и внедряем их в свои ряды, – доверительно сообщил мне Зорков.

Я сочувственно кивнула в ответ.

– А что ты хочешь, – развел руками Тимофей, – приходится идти в ногу со временем! Так вот, что касается компьютерного контроля, – отпив глоток, сказал он. – С этой целью около трех месяцев тому назад был объявлен тендер на разработку программного обеспечения по данной тематике. Василий одержал победу, заключил контракт с холдингом и приступил к работе… – Продолжить Тимофей не успел: его перебил главный герой повествования, неожиданно пришедший в состояние крайнего возбуждения.

– Приступил к работе?! – воскликнул он, картинно заламывая руки. – Да разве можно это назвать работой, когда на тебя все давят, а те, с кем волею судьбы, точнее, рабочего расписания, мне приходится делить кабинет, косятся на меня с подозрением и явным раздражением! – Из-за сильного волнения его очки съехали на кончик носа, и я отметила, что у моего будущего протеже весьма красивые, василькового оттенка, глаза. Высказавшись, он успокоился, и на его лицо вернулось прежнее рассеянное выражение.

– Василий имеет в виду причины, по которым он перебрался из главного здания к себе домой, – поспешил вставить Тимофей.

– Ясно: кому же понравится, что у него под боком программист готовит «плацдарм» для грядущей тотальной слежки за производительностью труда и эффективностью работы сотрудников? – усмехнулась я.

– Вот именно! – горячо воскликнул юноша. – Вот я и не смог так работать, я буквально задыхался, ну, и перебрался к себе на квартиру. И дело пошло: я стремительно продвигался, да и Маша скрашивала мой быт… – Он трагически вздохнул и замолк, отведя глаза в сторону и тщетно пытаясь взять себя в руки. Я вопросительно взглянула на Зоркова.

– Маша – бывшая девушка нашего гения. Увы, что-то не сложилось… дело, как говорится, молодое, неопытное, – добавил он голосом повидавшего жизнь мудреца.

Лицо его при этом выражало соответствующую моменту скорбь. Я едва сдержалась, чтобы не зааплодировать актерским способностям Тимофея. Но, обернувшись и взглянув на Ромашкина, я, признаться, растрогалась. Юноша утер рукавом слезу и – ничуть не смущаясь своих покрасневших глаз и носа – продолжил:

– Маша ушла по какой-то необъяснимой причине! За день, как все это произошло, я с работы пришел, а ее дома нет, и ничего! Ни записочки! Ни клочка бумаги с парой слов! Ни ее вещей в шкафу! – Он не выдержал и зашмыгал носом, как слезливая барышня.

– Василий, за день до каких именно событий исчезла ваша подруга? – нарочито деловым тоном спросила я, чтобы отвлечь парня от грустных мыслей.

– За день до кражи моего ноутбука из квартиры. А потом меня еще и по башке огрели в подъезде, хорошо Ральфа раньше на прогулку повели, я теперь перед ним в неоплатном долгу, – сумбурно попытался разъяснить программист.

Не дожидаясь моих вопросов, Тимофей внес ясность:

– Позавчера, десятого апреля, в дом Ромашкина прокрался неизвестный и унес его ноутбук. Вещи по полу разбросал, видимо, чтобы инсценировать более масштабное ограбление, но из ценностей ничего другого не пропало. К счастью для нашего холдинга, дисковый накопитель – или флешку – Василий всегда носит с собой. А из того, что есть в ноутбуке, основную ценность представляют собою фотографии из личного архива пострадавшего… – скептическим тоном произнес он.

– Много вы понимаете! А по-моему, вся работа – чушь! А вот Машины фотки не вернуть, как и ее… – совсем раскис наш подопечный.

– Безусловно, мы приложим все усилия, чтобы урегулировать этот вопрос! – заверил его Тимофей. – Я уверен: охотились именно за его рабочими файлами. Буквально через несколько часов после кражи, в тот же день, некто неизвестный подкараулил Ромашкина в подъезде и ударил его тяжелым тупым предметом по голове. Даже рассек ему кожу… – Услышав эти слова, юноша встрепенулся, наклонился – так, что я увидела его макушку – и продемонстрировал небольшой свежий шов, обильно залитый зеленкой, «украсившей» макушку его кудрявой головы. – Но доделать начатое нападавший не успел. Соседская собака попросилась гулять, и хозяин вывел ее, чем и спас жизнь Василия и, по всей видимости, целостность флешки, висевшей на шее у нашего гения.

– Да, Ральф – молодец, не зря я ему всегда косточки презентую, – слабо улыбнулся Василий.

– В общем-то, это все. Я сразу вспомнил о вас… о тебе, Евгения! Думаю, что только под твою ответственность я могу оставить этого молодого человека вплоть до моего возвращения из Лондона, – завершил рассказ Зорков и замер, ожидая моего решения.

Признаюсь, все услышанное меня заинтересовало. Василий был похож на беззащитного ребенка. Подумав об этом, я улыбнулась, вспомнив сон, о котором мне утром поведала тетушка. Выходит, вот он – тот теленок, чьей «мамкой» мне предстоит стать.

– А условия? – вспомнила я о контракте.

– Твои! – заулыбался Тимофей и вынул из портфеля пухлую папку. – Вот контракт, сумма рассчитана по стоимости нашего прошлого дела. Заметь, тарифы – те же, словно ты охраняешь большого босса!

– Похоже, ценность работы, которую выполняет для вашего холдинга Василий, вы все же слегка преуменьшили? – с лукавой улыбкой предположила я.

– Евгения Максимовна, вам бы не телохранителем работать, а психоаналитиком, – косвенно согласился Зорков, но в дальнейшие разъяснения пускаться не стал.

– Поверь мне, Тимофей Алексеевич, я полностью на своем месте! – заверила я его и погрузилась в изучение бумаг. – Да, кстати, Василий, – спохватилась я. – Прежде чем мы скрепим подписями данный документ, я хотела бы кое-что уточнить. Для надлежащего уровня выполнения своих услуг я должна контролировать каждый ваш шаг.

– То есть? – нахмурился юноша.

– В буквальном смысле слова. Иначе велика вероятность, что в ближайшее время преступник добьется-таки своего и добудет заветную флешку, сорвав ее с вашей шеи.

– Но… как, я же ее не отдам? – как-то по-детски возразил он.

– Боюсь, вас никто об этом не спросит, и не уверена, что соседский пес Ральф, как ангел-хранитель, будет постоянно вас оберегать. Преступнику нужны, судя по всему, не лично вы, а данные с дискового накопителя. А это означает: Василий Ромашкин – это обыкновенное препятствие, которое следует быстро и эффективно устранить…

– Куда?! – не понял он.

– В лучший мир! – философским тоном ответила я. – Существует и другой вариант развития событий: если преступник не в курсе, что вы уже почти завершили проект, тогда, возможно, он попытается вас выкрасть, чтобы вы закончили под его присмотром программу, а уж потом убьет… В любом случае участь ваша незавидна. – Я нарочно нагнетала обстановку, чтобы юноша перестал терзаться из-за ухода любимой, а вплотную подумал об опасности, в которой оказалась его жизнь. Кстати, исчезновение девушки казалось мне слишком подозрительным фактом, чтобы поверить в случайное стечение обстоятельств.

– Я согласен, – понуро согласился Василий. – Будьте вы моим ангелом-хранителем, – невесело усмехнулся он.

Я подписала экземпляры контракта и передала их Зоркову. Что и говорить: перспектива сменить пса Ральфа на должности охранника у господина Ромашкина изрядно меня взбодрила, хотя я предпочла не высказываться об этом вслух. Парень находился не в том состоянии, чтобы адекватно реагировать на юмор.

– Уф, Евгения. Спасибо, я знал, что могу на тебя рассчитывать! – Тимофей не скрывал облегчения. – Тогда сразу и приступим?

– Разумеется! Сейчас мы едем к Ромашкину, осматриваем его жилплощадь, ищем улики, как-то я там размещаюсь, дальнейшее – по обстоятельствам. – Я допила чай и взяла сумочку. – Кстати, хорошо бы мне получить досье на других участников тендера, а также об этом «Мире инвестиций», от происков которого вы в холдинге вынуждены постоянно оберегаться.

– Вот это подход! – восхитился Зорков, расплатился с официантом и поднялся из-за стола следом.

Василий совсем скис.

«Ничего, – подумала я, – мы еще выясним, кому ты перешел дорогу, глядишь, и девушка твоя вернется, если, конечно, она не причастна к покушению на тебя…»

Для передвижений по городу Тимофей предоставил нам свой, точнее, казенный автомобиль. Признаюсь, я ожидала чего-то подобного, поэтому приехала в ресторан на такси. В конце концов, мой верный «Фольксваген» тоже имел право на некоторое подобие отпуска, хотя отдельные мастера уверяют, что подобный простой не идет на пользу ходовым свойствам автомашины. Расположившись на шикарном заднем сиденье «Лексуса» представительского класса, я, признаюсь, вовсе не пожалела о том, что не пошла на поводу у механиков и дала своей машинке передышку. Василий, судя по его заметному равнодушию, явно не обратил никакого внимания на комфорт кожаного салона песочного цвета, гостеприимно принявшего нас в свои «объятия». Программист с унылым видом уставился в пространство прямо перед собой, смирившись с новыми условиями своего дальнейшего существования. Мое соседство с ним в автомобиле он воспринял с какой-то обреченностью. Судя по его частым и трагическим вздохам, я без труда догадалась, вокруг чего – или кого – крутятся мысли моего нового подопечного. Я надеялась, что причина таинственного исчезновения девушки Марии из жизни Ромашкина вскоре станет очевидной. Я планировала включить этот пункт в ход расследования. Но делиться своими умозаключениями с Василием я не спешила, да и вселять в него преждевременные надежды не стоило. Всему свое время.

«Лексус» затормозил во дворе невысокого дома. Я выбралась из автомобиля и осмотрелась. Не заметив ничего подозрительного, я пригласила Василия следовать за мной, вернее, выйти из машины и показать мне дорогу. Подъезд показался мне невыразительным, как и сам дом: пятиэтажное здание хмурого серого цвета, с металлическим, изрядно побитым годами, козырьком над входом. У подъезда на узкой лавке с поломанной спинкой, тесно прижавшись друг к другу боками, сидели три старушки в поношенных плащах, уставившиеся на нас с любопытством во взорах.

– Гляди: одной девахи и след не простыл, а он ужо другую бабенку к себе тащит! – не удержалась от едкого комментария бабуся, сидевшая в центре лавочки, пихнув обеих своих товарок в бока.

– Тише, ты, неудобно! – зашипела на нее бабка, сидевшая справа, и извиняющимся взглядом окинула нас.

Пожилая дама слева предпочла, видимо, высказаться уже после нашего ухода. Я приметила эту троицу в качестве возможных свидетельниц событий последних дней, так или иначе связанных с местом жительства моего клиента. Расспросы соседок я решила оставить на будущее, если в них возникла бы необходимость.

В парадном – если можно так назвать давно не знавший ремонта единственный подъезд пятиэтажки – витал удушливый неприятный аромат, рожденный смесью плохо совмещавшихся компонентов. Запах жареной картошки перебивали отчетливые напоминания о частом, регулярном, постоянном пребывании в подъезде бродячих котов.

– Весна на дворе, вот и метят все, гады… – буркнул, обернувшись ко мне, Василий. Его реплика меня удивила, я не ожидала, что он заметит, как я наморщила нос.

– Понятно… – философски протянула я, чтобы не дать прерваться нити нашей скудной беседы.

Василия необходимо было превратить в моего союзника, причем не путем выполнения обеими сторонами условий, прописанных в контракте, а путем простого, естественного человеческого общения. Его неожиданная наблюдательность, проявившаяся секунду назад, вселила в мою душу некоторый оптимизм.

Лифта в доме не было, но, учитывая плачевный вид подъезда, рассчитывать на его наличие и не приходилось. Василий направился было к лестнице, но я отодвинула его.

– Что такое?! – возмутился он.