Теперь расплачиваться поздно

– Ясно. Вы мне телефончик Марии Тимофеевны дать можете?

– А вы, простите, кто будете? – запоздало поинтересовалась словоохотливая консьержка.

– Частный детектив.

– Ой, мамочки! Видать, беда с Полинкой приключилась! Да как же это так?! За что же Роману Витальевичу такое наказание?! – запричитала женщина. – Сначала жену схоронил, теперь вот дочь пропала…

– У кого дочь пропала? – спросила дама лет сорока, вышедшая из лифта.

Консьержка уже было раскрыла рот, дабы сообщить жиличке этого дома об исчезновении Полины Кругловой, но я ее опередила:

– Да это мы вчерашнюю серию обсуждаем.

– Правда? – дама опустила на пол пекинеса, которого держала на руках. – А я уж было подумала, что у кого-то из наших дочь пропала.

– Нет-нет, это мы сериал обсуждали, – подтвердила мои слова консьержка.

– Мне бы ваши заботы. – Женщина дернула собачку за поводок и открыла дверь парадного.

Когда она вышла, я напомнила своей собеседнице:

– Ну, так что насчет номера телефона вашей коллеги?

– Записывайте, – консьержка продиктовала мне его по памяти.

– Спасибо, – кивнула я, вбив номер в память своего мобильника, а затем предупредила ее: – Вы бы жильцам лишнего про Полину пока не говорили. Может, она вернется домой с минуты на минуту живая и здоровая…

– Да я и не собиралась!

Я направилась к лифту и через пару минут уже звонила в квартиру Круглова. Дверь мне открыл усталый, небритый, но не лишенный при этом привлекательности мужчина лет сорока пяти. Похоже, он так и не переоделся с дороги – на нем был твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях, а под ним – бежевая водолазка. Не жарковато ли для дома? Мне также бросилось в глаза, что сильно раздутая дорожная сумка все еще стояла у порога.

– Проходите, Татьяна Александровна! Пока никаких известий о дочери у меня нет, а вот догадки есть. – Круглов потер небритую щеку. – У меня возникло два предположения…

– Какие? – Я прошла вслед за хозяином квартиры в гостиную.

– Раз уж все так далеко зашло, я должен вам кое в чем признаться… Понимаете, я собираюсь переводить свой бизнес в Москву, а моим компаньонам это очень не нравится. Я не исключаю, что Полину похитили, чтобы таким образом воздействовать на меня морально! Правда, пока что ко мне никто ни с какими требованиями не обращался. Но я думаю, что и не обратятся – до завтрашнего дня. Весь расчет на то, что я сам пойму, в чем дело, и объявлю завтра, что решил изменить свои планы. Тогда мою дочь освободят.

Взяв это на заметку, я поинтересовалась:

– А каково ваше второе предположение?

– Оно гораздо предпочтительнее первого. Возможно, Полина ушла из дома, чтобы… досадить мне.

– То есть перед отъездом в командировку вы с дочерью поссорились? – уточнила я.

– Я бы так не сказал, просто мы не нашли понимания по одному вопросу. – Немного подумав, Круглов все-таки добавил чуточку конкретики: – После трагической гибели моей супруги, Натальи, я больше года о женщинах вообще не думал, а потом встретил Лидию. Она москвичка, но родом из Тарасова. Я не стал скрывать от дочери, что у меня появилась женщина. Полина отнеслась к этому с пониманием. Во всяком случае, мне так показалось. Перед недавним отъездом в Москву я сказал Поле, что собираюсь в скором времени жениться на Лидии и переехать к ней, при этом придется перевести бизнес в столицу. Не скажу, что моя дочь приняла эту информацию в штыки, она тактично промолчала. Но когда я предложил Полине выбрать московский вуз, в который бы она хотела перевестись из нашего университета, дочка встала в позу, заявив, что никуда переводиться не собирается! Она была не против того, чтобы я женился на Лидии и переехал к ней, но сама собиралась остаться в Тарасове. Не понимаю, почему она так уперлась?

– Возможно, ваша дочь не хотела жить под одной крышей с мачехой, – предположила я.

– Да я и не заставлял ее жить вместе с нами! Я пообещал Полинке купить ей в Москве отдельную квартиру, но даже это на нее не подействовало. Не понимаю, за что именно она здесь так держится!

– Возможно, все-таки не за что, а за кого, – проронила я вслух.

– Ну, не знаю… Быть может, пока я был в отъезде, Поля кого-то встретила, потеряла голову и забыла дорогу домой? Хотя я скорее поверю в то, что дочка решила показать мне, какая она самостоятельная, чтобы я позволил ей остаться в Тарасове. Я бы и так позволил…

– Точно?

– Конечно, – подтвердил Круглов. – Неужели вы думаете, что я силой бы увез ее в столицу?

– Главное, чтобы Полина так не думала.

Роман Витальевич достал из кармана пиджака мобильник и набрал номер.

– Ну вот, снова одно и то же – аппарат абонента отключен или находится вне зоны доступа сети, – грустно констатировал он.

– А вы Полине звонили из Москвы?

– Да, я связывался с ней каждый день. В последний раз я разговаривал с ней вчера, в середине дня. Поля сказала, что только что вернулась из университета, собирается пообедать, а затем сядет работать над рефератом по социологии. Она никуда уходить не собиралась. Но, по словам консьержки, моя дочь ушла вчера из дома в начале седьмого. Куда? Зачем? – Круглов недоумевающе пожал плечами. – Непонятно!

– Никакой записки, я так полагаю, вы не нашли? – Подтверждая это, отец пропавшей девушки отрицательно мотнул головой. – А вы компьютер включали?

– Нет. А зачем? – Роман Витальевич непонимающе воззрился на меня.

– Быть может, дочь оставила вам электронное послание? – пояснила я.

– Я об этом как-то не подумал. Пойдемте! – Бизнесмен махнул рукой, приглашая последовать за ним в комнату дочери. – Вот ее ноутбук.

– Последняя модель, – заметила я и оглядела комнату. Обставлена она была в стиле хай-тек. В интерьере было много стекла и металла, при этом все это блестело так, будто Полина специально навела лоск к приходу гостей. Или она по жизни такая аккуратистка?

– Да, мы стараемся идти в ногу со временем, – ответил на мое замечание об этом Круглов. Поколебавшись несколько секунд, он включил ноутбук своей дочери. Когда он загрузился, на рабочем столе появилась фотография симпатичной жизнерадостной девушки с огромными серо-голубыми глазами. Роман Витальевич не без отцовской гордости заметил: – Это моя Полинка!

– Я догадалась. Симпатичная девушка, только глаза грустные.

– Да, она всегда такой веселой была, а вот после смерти матери все изменилось… Если Поля написала мне послание, то где же она его оставила? – размышлял вслух отец, открывая все папки подряд.

Вскоре мы убедились, что девушка действительно накануне работала над рефератом по социологии. По моей просьбе Круглов открыл виртуальный журнал, и мы посмотрели, какие сайты вчера посетила его дочь. Ничего предосудительного там не было. Кроме материалов для реферата, Полина скачала несколько песен и обработала в графическом редакторе онлайн парочку своих фотографий, сделанных мобильником. Позы были интересными, но в глазах девушки проглядывала все та же вселенская тоска. У влюбленного человека должен быть совсем другой взгляд. Я отметила также, что в субботу Круглова в социальных сетях ни с кем не общалась, хотя на неделе туда заглядывала. Заручившись разрешением своего клиента, я попыталась открыть Полинину страницу. Мне это удалось без каких-либо проблем, потому что ключ для входа в ее любимую социальную сеть помнил компьютер. Так же, как и пароль почтового ящика. Похоже, девушка была уверена в том, что никто посторонний не воспользуется ее ноутбуком. Хотя кто, кроме отца, мог бы это сделать? Никто. А от папы Полина, вероятно, такого вероломства не ожидала. Да и скрывать ей было особо нечего. Ни на ее странице в соцсети, ни в ее электронной переписке я не нашла ничего такого, что подсказало бы, почему и куда она исчезла.

– Может, Поля в моем компьютере что-то оставила? – предположил Круглов.

– Давайте посмотрим.

Мы прошли в кабинет, в котором явно царил «библиотечный» дух. Роман Викторович включил моноблок, но там тоже никаких писем, оставленных для него, не было.

– Я уж не знаю, радоваться ли этому или огорчаться, – уныло произнес мой клиент.

Стоило бы сказать ему что-то ободряющее, но у меня не было подходящих слов. Могла ли Полина исчезнуть из дома, чтобы морально воздействовать на отца? Вряд ли. У нее еще было время для того, чтобы уладить вопрос о своем переезде в столицу цивилизованными методами. Тем более – она недавно изучала вопрос о толерантности. Вряд ли после написания реферата на эту тему она стала бы действовать с точностью до наоборот.

– Скорее всего ваша дочь не планировала побег из дома, – выразилась я как можно мягче.