Абонент доступен

– Значит, так, – проговорил он. – Маму зовут Алевтина Петровна. Человек она крайне консервативный, мыслит четко и ясно. После сеанса…

– Напомни мне, пожалуйста, когда он состоялся? – попросила я.

– Неделю назад он состоялся, – ответил Пожаров.

– А почему ты обратился ко мне только через неделю после события?

– Потому что думал, что матери полегчает, а этого не происходит. Моей больной старушке становится только хуже. Да и у меня из головы та дрянь не выходит.

Я высвободила запястье и поправила сумку на плече.

– Из того, что ты мне рассказал, я мало что поняла, кроме того, что Энио нарушил покой в этом доме, – сказала я. – Дай мне поговорить с твоей мамой.

Степан взялся за ручку двери.

– Буду благодарен, – произнес он и пропустил меня в комнату.

* * *

После слов Пожарова о том, что его маман ранее работала в партийных сферах и считала религию бесовством, так и казалось, что я увижу худую бабульку в гимнастерке и с папиросой в зубах, которая с порога потребует показать ей партийный билет. На самом же деле Алевтина Петровна напоминала скорее старого работника культуры. Пучок, очки, наброшенная на плечи пушистая шалька. Лицо с приветливой улыбкой и мягкий голос.

Я протянула руку для приветствия.

– Здравствуйте, Алевтина Петровна.

Она удивленно посмотрела на меня:

– Рукопожатие? Мы же женщины! Добрый день.

Пришлось смущенно прятать руку за спину. Пожаров подошел к приоткрытому окну, закрыл створку.

– Простудишься, – буркнул он, исподлобья взглянув на мать, – ведь не май месяц же.

– Так жарко же, сын. Я просто проветривала.

– Проветривала она…

Алевтина Петровна пригласила меня сесть за стол, на котором были разложены какие-то бумаги.

– Если мешают, то можно сдвинуть их в сторону, – сказала она. – Или я уберу. Это старые школьные сочинения. Не мои и не Степины. После смерти мужа я подрабатывала репетитором и теперь просто навожу в бумагах порядок. Никому не нужная макулатура – вот как теперь это называется. Но когда-то все эти листки имели значение и для меня, и для тех, кому я помогала.

Я взглянула на Пожарова. Репетитор? А куда же делся партийный работник?

– Мужа не стало, когда Степан пошел в третий класс, – словно угадала мои мысли Алевтина Петровна. – Воспаление легких, которое врачи не сразу распознали. Я тогда работала машинисткой в райисполкоме, и знаете, это счастье, что мне подвернулась подработка.

– А в чем же она заключалась?

– Я проверяла тексты, находила в них ошибки и исправляла, – объяснила Алевтина Петровна. – Репетитором меня называли родители тех детей, которым я помогала. Мне было приятно это слышать.

Она стала складывать бумаги в стопки. Я же решила осмотреться. Похоже, в этой комнате Алевтина Петровна так же, как и сын в своей, проводила много времени. Она могла здесь и работать, и отдыхать.

– В общем, вы тут поговорите, а я пока отойду, – сообщил Степан, все еще стоя на пороге комнаты. – Если что, то я рядом. Не забудь принять таблетки, мама.

– Не забуду… иди уже, – отмахнулась Алевтина Петровна.

Вскоре стол был расчищен. На нем осталась маленькая керамическая мисочка с печеньем. Алевтина Петровна села на стул напротив меня.

– Сын сказал, что вас зовут Татьяна, – произнесла она. – Без отчества?

– Без, – кивнула я.

– Ну а я Алевтина Петровна, – улыбнулась она. – Думаю, меня уже представили.

– Так и есть.

Женщина положила руки на стол и сцепила пальцы.

– Попробуйте печенье, – предложила она. – Оно дивное. Сахарное, тает во рту. Степана угостил коллега. Такое печенье делают у него на родине. Привез из Казахстана, кажется… могу путать, простите. Я потом у сына точно узнаю.

Она запнулась, потрясла головой.

– Я после того, что произошло, что-то стала плохо соображать, – пробормотала она. – Уж слишком все это на меня повлияло, если можно так сказать. Шокировало. Я не ожидала, знаете ли.

Она вдруг заволновалась, словно пыталась оправдаться передо мной за что-то. Чтобы разрядить обстановку, я взяла одно печенье и положила в рот. Оно действительно оказалось очень вкусным.

Алевтина Петровна задумчиво наблюдала за моими действиями. Наконец решилась начать свой рассказ.

– Я ведь не верю во все эти гадания и магию, – вкрадчиво произнесла она. – А вы как к подобному относитесь?

– Никогда не увлекалась, – призналась я.

– Вот и я! – воодушевилась женщина. – Но, знаете, наверное, с возрастом многие начинают интересоваться. Причину этого интереса я смогу назвать, пожалуй.

– Буду рада услышать.

Я проглотила остатки печенья и тут же потянулась за вторым. Абсолютное удовольствие. Глупо отказываться. И удобно же – само растворяется на языке, жевать не надо.

– С возрастом у человека появляется много свободного времени, – пояснила Алевтина Петровна. – И ты начинаешь замечать то, на что раньше не обращал внимание. Начинаешь задумываться: а как это работает? Неужели и такое бывает? Вот и натыкаешься на всякое, а потом просто начинаешь играть в исследователя. Были бы внуки или работа, то разве я бы захотела услышать какие-то предсказания? Вряд ли. Я бы попросту была занята. Но я бездельничаю, если вы заметили.

Старушка определенно секла в психологии. Интересно, а я буду в ее возрасте на полном серьезе относиться к чему-то потустороннему? Или все зависит от наличия у меня какого-то дела, которое станет занимать все мое свободное время?

– Значит, так, – произнесла Алевтина Петровна. – Скажу сразу, что я не адепт всего такого. Не фанат, как сейчас говорят. Я не религиозна, и у меня сильные сомнения насчет жизни после смерти. Но этот парень, который был здесь неделю назад, и не пытался убедить меня в чем-то этаком. Он вроде бы предсказатель. И в какой-то момент я вдруг сильно захотела пообщаться с таким человеком, как он. Зачем? Не знаю. Серьезно. В мои годы нужно думать о завещании, а я вот попросила сына устроить встречу с этим молодым человеком. Сама не понимаю, как такое произошло.

О, я прекрасно знала, как протекает процесс. О сеансах магии много пишут, и я все еще читаю прессу. Реклама не только двигатель торговли. Она незаметно залезает в нашу жизнь, пробирается в мозг, откуда ее уже не выкуришь. Энио был заметной медийной фигурой в Тарасове, да и за его пределами тоже. Афиши были расклеены по всему городу, по телевизору два раза в неделю нет-нет да упоминали его имя, а интернет до сих пор пестрит его фотографиями. Энио выступал под многообещающим девизом «Исправить прошлое никогда не поздно!» и, насколько мне было известно, мог подкорректировать не только чье-то прошлое, но и настоящее с будущим. Пару раз я слышала от знакомых рассказы о том, что Энио реально изменил чью-то судьбу, предостерег, предупредил, а взял за это совсем мало денег. Но данные так и остались неподтвержденными, и ничто не говорило о том, что однажды мне придется столкнуться с теми, кто пострадал от последствий его облагодетельствования.

– Сделанного не воротишь, – вздохнула я. – Но, возможно, я смогу помочь вам сейчас.

– Наступил момент, когда я лично захотела пообщаться с этим молодым пророком, – продолжила Алевтина Петровна. – Попросила Степана устроить нам встречу. Тут, кстати, была одна загвоздка, Таня. Несмотря на то что сын – человек обеспеченный, я все же понимала, что не могу заказывать «звезду» на дом. Но мне очень не хотелось тащиться на его шоу, толкаться в темноте в толпе других желающих… Я хотела, если можно так сказать, интима. Я хотела, чтобы он предсказал что-то только мне. Не для чужих ушей.