Похищение по расписанию

Припарковавшись, я стянула с плеча ремень безопасности, взяла сумку и вышла из «Фольксвагена». Сделала шаг к крыльцу и увидела, что там появился сам Игорь Дмитриевич Сапсанов, который, видно, решил меня встретить прямо у порога.

– Ну и лабиринты тут у вас, – громко заметила я, оглянувшись. – Если выпиваете на банкете, то, наверное, машину у ворот оставляете, а сами пешком?

– Привык, – уж как-то слишком отстраненно заметил Сапсанов. – Дочь… Вы только что приехали?

– Да, – ответила я, приближаясь. – Ваши охранники и подтвердят. Не ругайтесь на них, серьезные у вас ребята.

Он был каким-то не тем Игорем Дмитриевичем, с которым я разговаривала несколько часов назад. Все в том же костюме, но выглядел неряшливо. А лицо его словно кто-то смазал, как на рисунке, иначе и не скажешь.

– В дом, – скомандовал он и протянул мне руку, словно я сама не могла подняться по ступенькам.

Взяв меня за руку, он быстро пошел вперед, довел меня до лестницы, ведущей на второй этаж, повел наверх, и я еле поспевала за ним. В конце концов мы оказались в его кабинете.

Здесь стоял письменный стол, пара кресел, диванчик, столик, шкаф с книгами, шкаф-купе с чем-то еще. И растение в кадке в углу.

– Садитесь.

Я послушно опустилась на диванчик, а сам Игорь Дмитриевич так и остался стоять передо мной.

– Я… не понимаю! Как?! – вырвалось у него.

– Что случилось, Игорь Дмитриевич? – напряглась я.

– Ребята вам не сказали…

– Охрана ничего не объяснила, – подтвердила я.

– Ксению похитили.

– Чего?! – я тоже забыла про правила приличия. – Так вот почему мне чуть было руки не заломили при въезде…

– Это сюр какой-то, – пробормотал Сапсанов. – За пять минут до вашего приезда! Вы по пути никого не встретили?

– Кого… Встретила пару машин, разъехались спокойно… Да вы можете объяснить толком?

– У нас недалеко от дома автобусная остановка, – ответил Игорь Дмитриевич. – Ксения всегда приезжала домой в одно и то же время. Если задерживалась, то звонила, предупреждала. Или просила встретить. Или забрать. Недавно прислала сообщение, что подъезжает к дому.

Он молчал. Я не вторгалась в его паузу.

– Охрана видела, они и рассказали. Вышел один из моих ребят ей навстречу, чтобы на территорию пустить. Ей только дорогу осталось перейти.

Сапсанов зачем-то подошел к книжному шкафу, встал к нему лицом.

– Черный битый «жигуль». Грязный, как адова сковородка. Появился из ниоткуда – никто не успел заметить. Тормознул прямо на остановке. Как только дочь поравнялась с задней дверью, ее схватили, затащили внутрь и дали по газам. Похитили, понимаете вы?!

– А охранники-то что же, ничего не предприняли? – все еще не понимала я.

– Тупые, вот и не предприняли, – махнул рукой Сапсанов. – Да что теперь говорить… Тупые, понимаете? – повысил он голос.

Он почти кричал, а крика я категорически не терпела. Но, в силу профессии, мне приходилось видеть столько людей, которые выходили из себя, что я даже успела привыкнуть к этому. И мысленно научилась выключать громкие звуки, исходящие из чужого горла.

– Игорь Дмитриевич, – твердо сказала я. – Вы вызвали полицию?

– Не будет никакой полиции, – тихо сказал Сапсанов.

– Почему?

– Потому что они только этого и ждут.

Я молча следила за хозяином дома. Он не находил себе места.

– Послушайте, – Сапсанов выдвинул ящик стола, достал пачку сигарет, прикурил одну. – Я признателен вам, правда. Но больше в ваших услугах не нуждаюсь.

Это было довольно неожиданно.

Остановившись около окна, Сапсанов затянулся, и фиг его знает, какие картины проносились у него в голове.

– Дочери был нужен телохранитель, но вышло так, что на данный момент вы бесполезны, – добавил он.

Если бы похитили тетю Милу, то я бы не стояла у окна в ожидании.

– Но вышло так, что тут только я, – подала я голос. – Вы наняли меня работать телохранителем собственной дочери. Могу я чем-то помочь? – меня удивляло бездействие Сапсанова. Хотя откуда мне знать? Он мог уже принять какие-то свои меры. Но, блин, у него дочь похитили, а он стоит и курит! Курит и… держит себя в руках. Человек-скала.

– Хотите помочь? – посмотрел он на меня. – Бога ради, действуйте.

– Скажите, Игорь Дмитриевич, а у вас есть какие-то мысли или догадки?

– Нет, – отрезал он.

– Понимаете, – быстро заговорила я, боясь разозлить его, – сначала голова варит, а потом глаз замыливается. Сейчас у вас состояние первое. До второго пройдет какое-то время. И тогда момент уже будет упущен. Но сейчас, Игорь Дмитриевич, вы в состоянии номер один – «башка варит». Это значит, что вы способны думать в правильном направлении, и даже если ошибетесь, то все равно смысловое зерно в этом будет найдено, посажено и даже даст ростки, – а все потому, что память работает избирательно. И работает на вас. Вот пример: вы прикоснулись пальцем к подошве горячего утюга. Вы же отдернете руку? Это импульс, но он подсказывает верный путь. Так же и с памятью. Вспомните все, что вас волновало в последнее время в отношении дочери. И вы за что-то уцепитесь, где-то задержитесь. Увидите все так, как нужно, а если повезет, то поймаете истину и распутаете клубок.

Выдав этот спич, я в ожидании уставилась на Сапсанова. Он молчал. Да ладно, неужели я не смогла донести до него основную мысль?

– Распутаю истину и поймаю клубок… – задумчиво пробормотал Сапсанов. – А вы знаете, я попробую…

Я выдохнула с облегчением. Сумбурно я выражаюсь порой, конечно, но вот ведь понял человек все так, как надо.

– Но нельзя упускать время, – напомнила я. – Это надо делать сейчас, немедленно. Невзирая ни на что.

– А?.. Что делать? – словно очнулся Сапсанов.

Я взяла в руку сумку и пошла к выходу.

– Вы разрешили осмотреться, – напомнила я. – Тогда я начну. А вы пока обратитесь в полицию. Пока не поздно. От всей души советую. Или это сделать мне?

– Нет, – дернулся Игорь Дмитриевич. – Идите. Я сам.

Выйдя из кабинета, я оказалась в коридоре, стены которого были увешаны тарелочками с какой-то цветочной мазней. По пути сюда я этого не заметила. И ни одной души вокруг.