До потери пульса

– Но я слышала, что у Кашинцевой лицо сильно изуродовано. Вряд ли она сможет вернуться в модельный бизнес, где успешность напрямую зависит от внешности.

– Татьяна Александровна, а на что же тогда пластическая хирургия? – тут же нашлась хозяйка салона красоты.

– Я об этом как-то не подумала.

– У меня есть одна клиентка, она тоже попала в аварию, результатом которой была открытая челюстно-лицевая травма. Я видела Тамару до этого, с этим и… после пластики. Знаете, что я вам скажу? После операции она стала еще интереснее, у нее появилась какая-то харизма. Так что у Машки имеются все шансы вернуть себе былую красоту, а то и улучшить свои внешние данные.

– Но ведь на пластику деньги нужны…

– Ну, это уж не наша с вами забота! Уж кто-кто, а эта стерва деньги найдет. Лично мне Машку ни капельки не жалко. То, что с ней произошло, вполне закономерно, – подвела итог Наталья Петровна.

– Возможно, вы в чем-то правы. Знаете, я, пожалуй, пойду. Мне надо еще над договором поработать, – я показала ей скатанные в трубочку бумаги.

– Не буду вас задерживать, а то еще Оля на меня обидится, что я вас от работы отвлекаю. Да, Татьяна Александровна: не говорите Корниловой, что я вам об отношениях Никиты и Машки рассказала. Конечно, мне надо было промолчать. Ольга собралась бы с мыслями и сама бы вам об этом поведала, но… как-то слетело это у меня с языка.

– Не беспокойтесь, я не проговорюсь, – пообещала я, подумав, что с моими клиентками будет гораздо продуктивнее общаться по отдельности.

Я вышла из «Пальмиры» и как-то инстинктивно направилась в сторону модельного агентства «Метагалактика». У входа висел огромный портрет блондинки с порочным взглядом и капризными губками.

– Интересно, кто это? – спросила я у проходившего мимо мужчины, кивнув на огромный постер.

– Маша Кашинцева, – ответил он, – фотомодель. Только она здесь больше не работает.

– Правда? А почему?

– Понятия не имею, – пожал он плечами. – Я вообще-то не из этой фирмы, а из похоронного агентства «Пантеон». Это в другом крыле здания.

– Понятно.

В «Метагалактику» я не зашла, поскольку на двери висела табличка: «Идет съемка. Просьба – не беспокоить». Ладно, не буду беспокоить. Достаточно того, что я узнала, как выглядела Мария до той злополучной аварии. Лицо ее показалось мне знакомым, вероятно, я видела ее в какой-то рекламе. Кашинцева действительно отличалась заметной красотой, и смириться с последствиями аварии ей наверняка было очень сложно. Месть вполне могла стать для нее терапией, отвлекающей ее от грустных мыслей.

Я развернулась и пошла к лифту.

Глава 3

Дверь в мой кабинет оказалась закрытой. Я поинтересовалась у Людмилы, куда делась Елена Федоровна.

– Она ушла.

– Куда?

– Не знаю, может быть, в банк. Во всяком случае, она сказала, что сегодня уже не вернется, – сказала приемщица заказов, заполняя какой-то бланк.

– Не вернется? – опешила я. – А как же мне туда войти?

– А разве вам ключ не дали? – удивилась в свою очередь Людмила.

– В том-то и дело, что нет.

– Не беспокойтесь. Сейчас я поищу Маринин ключ. – Люда наклонилась, исчезнув под стойкой. Примерно через минуту она оттуда вынырнула с самым растерянным видом: – Странно, ключ должен быть здесь, но я почему-то его не нахожу.

– Нет, ну нормально! – возмутилась я. – У меня там сумка с деньгами и ключами, мобильник, плащ, в конце концов… Что же мне, до утра в ателье куковать?

– Татьяна, не переживайте, у нашей уборщицы есть дубликаты всех ключей. Она подойдет к концу рабочего дня. Давайте пока что чаю попьем? У меня и печенье есть.

– А кофе нет?

– Только в пакетиках.

– Сгодится.

«Кофе-пауза» отложилась на некоторое время, потому что в ателье пришла потенциальная заказчица, желавшая сшить деловой костюм. Вероятно, на ее гитарообразную фигуру было сложно найти что-то готовое. Людмила вызвала Светлану, и они обе засуетились вокруг клиентки. Я села в кресло, стоявшее в уголочке приемной, и принялась размышлять о том, действительно ли авария, в которую попала Маша Кашинцева, никак не связана с тем, что начало происходить через пару месяцев здесь, на Обуховской, пять? Я постаралась остаться максимально беспристрастной и просто вспоминала по порядку открывшиеся мне сегодня факты, не пытаясь что-либо додумать. В результате я была вынуждена признать – действительно, впрямую ничто не указывало на наличие такой связи. Но потом я отпустила свою фантазию на волю и увидела некую определенную закономерность.

Несчастные случаи в этом здании происходили с теми, кто так или иначе был связан с Машей Кашинцевой. Сначала умер от сердечного приступа Сергей Частоколов, бросивший модель, – потому что он не желал ее ни с кем делить. Затем совершенно нелепо отравился лаборант, предположительно тоже встречавшийся с Машей. Были ли отношения у Максима Дерябкина, системного администратора страховой компании «Полис-2000», с Кашинцевой, я пока что не знала. Тут у меня пока пробел… Но теоретически этот двадцатитрехлетний молодой человек вполне мог увлечься моделью из «Метагалактики» или, напротив, не ответить на ее чувства. Далее: имело место покушение на убийство в лифте – на Корнилову, которая каким-то образом поссорила своего сына-бизнесмена Никиту с Машей. А у Бережковской, поскользнувшейся на масляном пятне, произошел конфликт с Кашинцевой на профессиональной почве. Модель осталась недовольна тем, как ей изменили в «Пальмире» имидж, а хозяйка этого салона не предложила что-то доработать, например, нарастить ей волосы или вновь перекрасить их, а стала защищать своих сотрудниц.

Мой первый рабочий день в «Ирисе» еще не закончился, а я уже выдвинула первую версию – перспективная модель, чье лицо было изуродовано в результате автомобильной аварии, озлобилась и принялась мстить всем, кто когда-либо так или иначе ее обидел… Стоп! Эта девушка переломала конечности, поэтому ей требовалось длительное лечение и последующая реабилитация, так что ей лично не под силу было бы подстроить в Доме быта череду этих роковых случайностей. Зато она могла привлечь кого-нибудь к выполнению своего изощренного плана мести. Какого-нибудь очередного поклонника, готового ради нее на любое безрассудство, в том числе и на преступление.

Удивительно, что мои клиентки, пытавшиеся самостоятельно во всем разобраться, не выдвинули такую версию. А может, я все-таки заблуждаюсь? Я попыталась выстроить какие-нибудь другие предположения, но у меня ничего не получилось. Информации пока что маловато, вот в чем проблема.

Людмила наконец освободилась, и мы отправились пить кофе.

– Я позвонила уборщице и попросила ее прийти пораньше, – сообщила мне Люда.

– Вот за это спасибо. У меня там мобильник, наверное, уже обзвонился.

– Знаете, Таня, конечно, я не уверена, но мне кажется, что Елена Федоровна стащила Маринкин ключ, когда я ненадолго вышла из приемной. Они ведь подружки. Обе такие высокомерные!

– Вы думаете, она на такое способна?

– Корзун еще и не на такое способна! По-моему, вам будет непросто с ней сработаться, – посочувствовала мне Людмила.

– Ничего, я с этим справлюсь.

– Надеюсь.

– Люда, вы давно здесь работаете? – поинтересовалась я.

– Второй год. Но, честно говоря, в последнее время меня уже не раз посещало желание уволиться.

– Почему? Мало платят?

– Не в этом дело, – Людмила замялась. – Вообще-то мой муж хорошо зарабатывает, поэтому материальных проблем у нас в семье нет. Я лет десять вообще не работала, занималась воспитанием детей, домашним хозяйством, а потом как-то надоело мне сидеть дома, и я начала искать работу. У меня экономическое образование, но по специальности мне никуда устроиться не удалось. После сорока, да еще с прерванным стажем, с трудоустройством возникают большие проблемы, вот и пришлось пойти в приемщицы. Все бы ничего, но вот в последнее время тут такое происходит… Короче, муж, как только узнал об этом, сказал: – Люда, сиди дома!

– А что же все-таки здесь происходит? – с любопытством спросила я.

– Ой, наверное, зря я об этом заговорила! Как бы Ольга Николаевна не узнала, что я вас с первого дня стращать начала…

– Не волнуйтесь, от меня она ничего не узнает, – заверила я ее.