Покой и не снится

– Повторяю: я сама буду решать, что имеет отношение к делу, а что нет.

– Ладно.

– Зачем приезжал?

Решетников тяжко вздохнул и замямлил:

– Ну, дело в том, что я оказал Виталию Сергеевичу кое-какую услугу.

– Какую?

– Один его знакомый… Ну, в общем, он получил огнестрельное ранение, и пуля осталась в мышечной ткани. А я… Я извлек пулю и…

– И Виталий Сергеевич любезно попросил вас не сообщать о данном инциденте в органы, – продолжила я за него. – Правильно?

– Да. Правильно.

– А сегодня он приехал рассчитаться с вами. Не так ли, Александр Михайлович?

Решетников подавленно кивнул.

Я вспомнила дипломат в руках Виталия Сергеевича и подумала, что отстегнул он Решетникову за работу немало.

– И часто он просит вас о таких услугах? – осведомилась я.

– Бывает.

Выходит, Александр Михайлович не врал, когда говорил мне, что богат. Деньжата, судя по всему, у него действительно водятся немалые. Вряд ли Шубин скупится.

– Ну хорошо, – я приняла деловой вид и посмотрела прямо в глаза Решетникову. – А теперь, Александр Михайлович, внимательно сосредоточьтесь и подумайте, прежде чем ответить.

Я помолчала. Он ждал.

– Может ли Шубин желать вашей смерти? – выдала наконец я.

Он побледнел как полотно, а затем сдавленно произнес:

– Думаю, да.

– По причине того, что вы слишком много знаете?

– И по этой тоже, – он почесал подбородок.

– Не поняла.

– Это весомая причина. Бесспорно. Но есть и еще одна.

Заметив, что он снова собирается впасть в раздумья, я поторопила:

– Говорите, говорите. Какая?

– Как вам объяснить? Дело в том, что я – главврач его клиники, а он хозяин. Не так давно у меня появилась мысль выкупить клинику. Средства тоже позволяют. Разумеется, ему я еще не говорил об этом, но мало ли злых языков. Виталию Сергеевичу могли уже донести.

– Резонно, – согласилась я. – А просто уволить вас или поставить на место он не может опять-таки по причине того, что вы знаете слишком много его тайн.

– Совершенно верно. – Решетников как ребенок обрадовался, что я так быстро вникла в ситуацию.

– Тогда давайте вернемся мысленно ко вчерашнему вечеру, – предложила я.

– Давайте.

Кажется, к нему наконец-то вернулась активность.

– Вчера Виталий Сергеевич приезжал в клинику?

– Нет. – Решетников даже расстроился.

– Ни днем, ни вечером? – уточнила я.

– Нет. – Он для убедительности замотал головой.

– Может быть, кто-то из его людей приезжал?

– Я никого не заметил.

– Ну, это еще ни о чем не говорит, – подбодрила его. – А с кем вы общались перед уходом из клиники? Я имею в виду, кто был последний.

Он задумался. По выражению лица я видела, что Александр Михайлович очень старательно вспоминает события вчерашнего вечера.

– С Людочкой, – сказал он не очень уверенно, но затем добавил, улыбнувшись: – Да, точно, с ней.

– С кем? – переспросила я.

– С Людочкой. Это медсестра. Я поговорил с ней минут десять, затем попрощался и ушел. А у самой машины вспомнил, что забыл ключи от квартиры, и…

– Подождите, – прервала я его словоизлияния. – Это все мы уже проходили. Давайте о Людочке. Фамилия у нее есть?

– Конечно, – удивился Решетников. Юмор ему явно был недоступен. – Венская Людмила… Кажется, Борисовна. Да, точно, Борисовна.

– Что она из себя представляет?

– В каком смысле?

– Ну, что она за человек, расскажите. Как давно вы ее знаете?

– Сколько здесь работаю, столько и знаю. На мой взгляд, она очень прекрасный человек.

– Прекрасные люди тоже бывают убийцами, – охладила я его пыл.