Бессердечная

Маргарет искоса хмуро покосилась на нее.

– Вы, леди Пинкертон, не наблюдательнее мухомора.

Кэт сделала еще одну попытку удержать на плаву их идущую ко дну беседу.

– Допустим даже, что Графиня флиртует, но Герцогу, как мне кажется, нравится…

– О, ужас. Теперь они идут сюда! – Маргарет повернулась к ним спиной. – Давайте сделаем вид, что играем в волан. Тогда, возможно, они не станут к нам приставать.

Маргарет сунула Кэтрин в руки одну ракетку.

– Не будет ли это выглядеть невежливо?

Пропустив вопрос Кэт мимо ушей, Маргарет отошла от нее подальше и послала в ее сторону волан – птичку-колибри с острым, как иголка, клювом. Кэтрин взмахнула ракеткой, но промахнулась. Колибри ткнулась клювом в мягкий дерн.

– Простите, дорогая Кэтрин! – крикнула ей довольная Маргарет так громко, что услышала, наверное, половина гостей. – Вам нужно больше упражняться.

Кэтрин нагнулась и подняла птичку, у которой с тихим жужжанием трепетали крылышки. Непреклонная Маргарет упорно не смотрела в сторону Герцога, а Герцог, стоя невдалеке, не сводил с нее глаз – сейчас ему не грозила опасность быть обнаруженным.

Графиня продолжала семенить рядом с ним, не обращая внимания на невнимательность своего спутника.

– Ну же, Кэтрин, – поторопила Маргарет, – Кидайте мне волан.

Кэтрин со вздохом подбросила птичку в воздух и ракеткой направила ее в сторону Маргарет. Игра наладилась, и Маргарет с каждым ударом все больше входила в азарт. Хотя Кэтрин никогда не считала себя спортсменкой, но двигалась она легче и быстрее противницы – та сразу запыхалась и пошла красными пятнами. Однако решимость Маргарет искупала эти досадные мелочи, так что вскоре она нанесла сильный удар, от которого колибри полетела Кэтрин прямо в голову. Кэт пригнулась и проводила глазами птичку, взмывшую в небо – прямо навстречу громадному ворону, черному, как смоль.

Кэтрин невольно ахнула.

На полпути колибри резко затормозила и, развернувшись, поспешила назад. Немного помешкав, она спикировала к живой изгороди, где и укрылась.

Птичка мгновенно вылетела у Кэт из головы. Сердце выскакивало из груди, а глаза обшаривали толпу. Платья и мундиры, шляпы и чепцы.

Она заметила его у столов, где дамы обмахивались веерами, попивая чай, и благосклонно улыбались, пока шут настраивал мандолину. Ворон каркнул, и Джокер поднял голову, продолжая подкручивать колки. Ворон приземлился ему на плечо.

Сначала шут, казалось, ее и не заметил. Но Кэтрин смотрела на него не таясь, во все глаза, как ребенок на прогулке, и Джокер ответил на ее взгляд.

Он сразу нашел ее в толпе, как будто точно знал, где искать. Как будто давно уже наблюдал за ней исподтишка и только ждал, когда она его заметит.

Ждал и улыбался ей – Кэт показалось, что она видит его улыбку, даже с такого расстояния.

Кэтрин перестала замечать мир вокруг. Мягкую траву под ногами. Ракетку, которую сжимала в руке. Волосы, которые щекотали мокрую шею.

В этот миг она получила ответ по крайней мере на один из своих вопросов. Ее тянуло к нему так же, как прежде – хотя у нее не было ни опыта, ни способа определить, просто ли это симпатия или другая, более мощная сила.

Джокер отвернулся. Ниточка оборвалась, и Кэтрин перевела дыхание, чувствуя благодарность за передышку.

Взгляд был достаточно долгим, чтобы зажечь в ней пламя любопытства, но слишком коротким, чтобы получить ответы.

Вокруг шута быстро росла толпа зрителей. Даже некоторые садовники-Пики перестали работать, заслушавшись его игрой. Кэтрин вздрогнула, заметив в толпе свою матушку, которая улыбалась так же широко, как и все прочие.

Кончилась песня. Последние ноты догнали Кэтрин уже за пределами лужайки, потом послышались аплодисменты и восторженные крики слушателей.

Джокер повесил мандолину на плечо и раскланялся. Ворон поднялся в воздух и, тяжело хлопая крыльями, полетел в сторону сада пряных трав.

– Кэтрин! Вы похожи на клоуна. Что вы там разглядываете?

– Ах! – снова столкнувшись с Маргарет, Кэт крепче вцепилась в ракетку. – Меня отвлек… ворон. Вы его видели? Видимо, шут тоже… хм… где-то здесь. Силы небесные, Маргарет, что это с вашей шляпой?

Зардевшись, как маков цвет, Маргарет проворно ощупала пальцами вуалетку.

– Что с ней происходит? Говорите же!

– Она… цветет, – ответила Кэт, не сводя глаз с розового бутона величиной с голову Маргарет. Бутон начинал распускаться: желтые лепестки разворачивались в роскошный цветок с золотистой сердцевиной. Края лепестков сверкали, словно их окунули в сахарный сироп. В воздухе разлилось умопомрачительное благоухание.

– О, какая прелестная у вас шляпка, леди Маргарет.

Резко обернувшись на голос, Маргарет чуть не столкнулась с Графиней (именно она-то и говорила) и Герцогом – тот стоял на шаг дальше, застенчиво рассматривая собственные сапоги.

Интерес Маргарет моментально угас.

– Благодарю вас, – процедила она довольно неприветливо, высоко задрав нос.

– Скажите, вы купили ее в новой шляпной лавке за Перекрестьями? – продолжала Графиня. – Я слышала о ней и сама собиралась туда заглянуть, но в моем возрасте это слишком дальняя поездка – ну, разве что найдется крепкий молодой человек, который вызовется меня проводить!

Графиня захихикала, будто сказала что-то остроумное, и вцепилась узловатыми пальцами в локоть Герцога.

– Да, именно там я ее и купила, – неохотно признала Маргарет, втягивая голову в плечи. – То есть… разумеется, гордыня и… грех высокомерия… требуется сила воли, чтобы… отказаться от тщеславного желания привлекать к себе внимание… другими словами… заставлять себя… – Она сглотнула. – Аминь.

– Аминь, – хором ответили Кэт, Герцог и Графиня.

Кэт кашлянула.

– Я думаю, леди Маргарет имела в виду, что золотая рыбка всегда остается золотой рыбкой.

Герцог осмелился поднять взгляд и не отрываясь смотрел на Маргарет и полураспустившуюся шляпку у нее на голове. Теперь, когда лорд Свинорыл так и поедал маленькими черными глазками Маргарет и ее шляпу, Кэт снова смогла представить, что ее «подруга» не так уж дурна собой. Этому не помешали даже заносчивость Маргарет и ее надменно поднятый нос.

– Остается золотой рыбкой, – еле слышно повторил Герцог, – Совершенно с вами согласен.

– Чудесно, что юные леди решили размяться. – Графиня указала клюкой на ракетки. – Я как раз говорила Герцогу, что сегодняшнее чаепитие производит куда более приятное впечатление по сравнению с черно-белым балом. Я рада, что Король более ответственно подошел сегодня к выбору гостей. Не сравнить со сбродом, что собрался в прошлый раз.

– О да, – подхватила Маргарет, – Взять хотя бы этого ужасного Чеширского кота. Что вообще могла делать на королевском балу этот кот, с его постоянными исчезновениями, появлениями и привычкой садиться людям на голову. Все это противоестественно.

– Настоящее оскорбление для истинных леди и джентльменов! – Графиня пристукнула клюкой по траве. – Не говоря уже о мистере и миссис Питер! Чудовищные особы. Не хотела бы я еще раз повстречаться с ними.

И старушка скривилась, будто младенец, попробовавший вареный шпинат.

– Но все мы благодарны судьбе, – вставила Кэтрин, приложив к груди руки с ракеткой, – за то, что на балу оказались вы, ваша светлость. Маргарет как раз рассказывала мне о вашем подвиге – вы отважно бросились и заслонили ее от Бармаглота, чтобы защитить прекрасную даму! И, как я вижу, ваша рана до сих пор не зажила.

И Кэт указала на торчащую из-под галстука повязку и снова прижала ракетку к груди.