В поисках солнца

Райтэн и Дерек переглянулись.

«Медведи?!» – подумал один.

«Лезть в болото?!» – возмутился другой.

– Так, – развела, меж тем, бурную деятельность Олив, – давайте-ка, собирайте топливо! – велела она и неожиданно затянула песню на райанском, бодро отправившись за хворостом.

Дерек было заслушался – голос у неё оказался сильный и красивый – но быстро тряхнул головой и тоже принялся собирать ветки.

Пофыркав себе под нос, Райтэн последовал его примеру.

Вскоре смысл неожиданного пения стал понятен, поскольку издалека на него откликнулся весёлый марианский мотив.

Это были разные песни на разных языках, однако Олив и Илмарт словно перекликались ими – очевидно, это облегчило последнему поиски ещё не разбитого лагеря.

Им, как профессионалам, и доверили обустройство. Илмарт коротко провёл инструктаж по поводу того, как не стать жертвой змей – они могли ночью заползти в котомки или одежду в поисках тепла. Олив занялась костром. После этого разразился небольшой спор по поводу шумелок – Олив полагала, что весьма меловероятно, что медведи забредут так высоко в болото, Илмарт же возражал, говоря, что в преддверии осени они могут забраться сюда в поисках ягод. Так или иначе, Олив заявила, что огонь нужно поддерживать всю ночь, и что она подежурит.

Это предложение вызвало у Илмарта самое глубокое недоумение:

– В смысле? – размеренно переспросил он. – Все подежурим, по очереди.

Досадливо поморщившись, Олив заявила, что у них нет необходимой сноровки для выглядывания медведей в ночи, поэтому она всё равно не сможет спать спокойно.

– С той стороны болота деревня, – махнула она рукой на восток, – там завтра высплюсь, пока вы отдыхаете после перехода.

Илмарт взялся было горячо возражать, хотя с медведями ему, и впрямь, сталкиваться не приходилось – а вот с кабанами… Олив вступила в дискуссию, авторитетно заверив, что кабаны и медведи – это совершенно разное дело.

– Кажется, – вдруг спокойным голосом остановил разгоревшийся спор Дерек, – Олив опасается совсем не медведей, ведь так?

Та досадливо поморщилась, в который раз пеняя на проницательность спутника.

Райтэн не понял намёка и возмутился:

– Что ещё за твари здесь водятся?!

Перспективы ночевать посреди леса его не прельщали. Он привык в своих путешествиях останавливаться если не в трактирах, то хоть на постое у простых жителей.

– Самая страшная тварь – человек, – негромко просветил его Илмарт.

Райтэн досадливо нахмурился: глушь, в которую они забрались, не была похожа на место, где любят промышлять разбойники. Однако столь любимые им мозги работали у него вполне неплохо, потому что до него достаточно быстро дошло, что Олив опасается ночёвки в лесу в компании, по сути, незнакомых мужчин.

Она не боялась путешествовать с ними – во-первых, она уже постановила внутри себя, что им условно можно доверять, во-вторых… она быстро бегала, быстро залезала на деревья, она была вооружена и у неё у единственной из них было оружие для дальнего боя – хотя тут, конечно, пришлось бы повозиться, чтобы привести его в боевое положение. Её план на случай нападения со стороны спутников выглядел как «гасить рыжего, драпать на дерево и отстреливаться». Не то чтобы она всерьёз ожидала нападения – наниматели скорее вызывали у неё симпатию, и по тому портрету их характеров, который она составила, она была склонна условно им доверять.

Поэтому она не думала всерьёз, что кто-нибудь из них может ночью напасть на неё и изнасиловать или убить, однако всё же предпочитала перестраховаться. В её жизни было несколько крайне неприятных и травмирующих эпизодов, поэтому она предпочитала избегать ситуаций, в которых оказалась бы беспомощна перед потенциальным врагом.

– Ну, знаете ли!.. – одновременно оскорбился и смутился Райтэн, который впервые оказался в ситуации, где некто подозревает его в подобных замыслах. – Это, в конце концов, оскорбительно! – выразил своё недовольство он.

Лицо Олив холодно застыло в безразличном выражении. Из-за того, что она прониклась к спутникам некоторой симпатией, ей теперь казалось, что она обязана выразить эту симпатию, продемонстрировав доверие; однако, поскольку доверие такого рода не было ей свойственно, она чувствовала теперь себя крайне неприятно.

Всё это время Дерек лихорадочно размышлял о том, как снизить напряжение, и, наконец, взлохматив себе волосы, дружелюбно отметил:

– Уверен, что даже со сна ты заколешь меня быстрее, чем я успею что-то сделать!

Олив насмешливо фыркнула, соглашаясь с такой оценкой своих способностей, и невольно бросила тревожный взгляд на Илмарта. Тот, верно угадав, что именно его она считает самым опасным противником, примирительно поднял вверх ладони и степенно отметил:

– Я, во-первых, влюблён, а во-вторых – вообще человек верующий.

Райтэн насмешливо фыркнул, как всегда с ним бывало, когда подобные сентенции приводили как аргумент.

Повернув к нему лицо, Илмарт наклонил голову набок и отметил:

– И Анодар у нас верующий, – и наставительно поднял палец вверх, – так что греха убоится! А вот всякие атеисты… – многозначительно не закончил он.

Задрав подбородок, Райтэн с самым презрительным выражением лица отпарировал:

– Как жалко выглядят люди, чьи морально-этические качества обусловлены единственно страхом перед загробными муками! Мне, знаешь ли, – почти выплюнул он, – не нужно приставлять нож к горлу, чтобы я выбрал быть благородным человеком!

Дело двигалось к ссоре, и Дерек попытался разрядить обстановку смешком:

– Ну, думаю, с этой точки зрения человек с ножом у горла выглядит более безопасно, да?

Однако Райтэн, очевидно, был слишком взвинчен. Все эти лесные дороги, болота, броды, медведи и змеи явно выходили далеко-далеко за рамки того, что он считал комфортным и приемлемым – не говоря уж о том, что его и в самом деле весьма глубоко задели опасения Олив.

– Отлично! – вскочил он. – Тогда всякие неблагонадёжные атеисты, пожалуй, поспят отдельно! – и, подхватив свой плащ, решительно зашагал куда-то в сторону.

Остальные растеряно переглянулись. Подорвавшись, Дерек отправился за другом.

Ушёл он не очень далеко – костёр ещё виднелся между стволами редких деревьев.

– Тэн… – начал было Дерек, но был перебит.

Обернувшись, Райтэн вперил в него взгляд острый и мучительный и спросил:

– Как? Как ты можешь верить в Бога, который таким, как я, готовит вечные муки?

Дерек растерянно и удивлённо сморгнул. До этого они никогда не обсуждали вопросы веры, и он даже не подозревал, что их разногласия порождают такой мучительный конфликт в душе друга.

– Но я не верю, что Бог пошлёт тебя в ад! – складывая руки на груди, защитился он.

Насмешливо изогнув бровь, Райтэн тоже сложил руки на груди и переспросил с истеричным вызовом в голосе:

– В самом деле? Ещё скажи, что твоя религия не говорит чётко и однозначно, что всех неверующих ждёт эта, как вы её там называется… – разомкнув руки, он пощёлкал пальцами в воздухе: – Геенна огненная!

Мрачно нахмурившись, Дерек закаменел лицом.

Повисла неприятная холодная тишина.

– Я не богослов, – наконец, медленно заговорил Дерек. – Но я знаю точно, что рай невозможен, если друга ждёт ад. И, – пронзая Райтэна взглядом серьёзным и сильным, добавил он, – если вдруг окажется, что Бог, в Которого я верю, придерживается иной точки зрения… я предпочту ад с теми, кто мне дорог, – решительно закончил он.