Инг-Мари. Виртуоз магического сыска
Они договорились, что Эбби будет представлена как полагается. Больше никаких «жен» и прочей глупости. Каким-то женским чутьем Эбби догадывалась, что их обоих ждет не самый теплый прием. Реми так и не удосужился нормально рассказать, что же вынудило его поселиться бок о бок с людьми, когда, судя по всему, его род занимал довольно видное положение среди других родов фэйри. Но упрямый Инг-Мари вдруг делался скользким и вертким как змея, только разговор склонялся к его таинственной биографии. А ведь Эбби предстояло погрузиться в его тайны с головой. Не утонуть бы…
Но вскоре стало не до размышлений на отвлеченные темы. Еще раз предоставив документы принимающей стороне, они наконец оставили пропускной пункт за спиной, и перед Эбби предстал город фэйри во всем своем мрачноватом великолепии. Раннее утро было наполнено скрипом колес, конским ржанием, криками уличных зазывал. Словно с порога оказываешься прямо в гостиной, полной людей.
– В сторону! – Реми потянул ее за руку, и мимо пронеслась двуколка, запряженная гнедой лошадкой. У Эбби не укладывалось в голове.
– Что это, Реми? Это и есть…
– Лэндон, – подсказал Инг-Мари с ноткой гордости в голосе. – Вы, люди, не интересуетесь чужими именами. Но у этого города есть свое название – Город-на-Холме, Лэндон. Давай руку, я покажу тебе.
Эбби послушно вложила свою ладонь в его, и Реми остановил двуколку и помог Эбби забраться на сиденье под черным брезентовым навесом. Возница прикрикнул на лошадку, и странный транспорт тронулся с места. Эбби никогда не ездила ни на чем подобном, даже новенький автомобиль Ройса Харви по ощущениям не шел ни в какое сравнение с этим. А Реми уже начал свою короткую экскурсию.
– Лэндон ничем принципиально не отличается от Акерли. Фэйри много, и все мы разные, принадлежим к разным родам и кланам. У нас так же есть те, кто много трудится, создавая блага для других, есть те, кто управляет, занимается искусством или стоит на страже мирных жителей. Это лежит в нашей природе. Посмотри на Биргхира. Он хэнгэ, фэйри-лис. Можно сказать, что он хищник, и его природа сделала из него превосходного стража, если он идет по следу, то обязательно доберется до сути.
Эбби слушала и смотрела по сторонам. Улицы были такими ровными и прямыми, словно их расчертили по линейке. Каменные серые дома на первый взгляд казались одинаковыми и оттого унылыми, а вот люди (фэйри, поправила она себя), спешащие по своим делам, были куда интереснее. Такие разные, яркие, разноцветные, в красивых и непривычных нарядах. Эбби засмотрелась на женщину в синем платье с пышной засборенной юбкой и расклешенными длинными рукавами. Волосы женщины были собраны в косу вокруг головы, и были видны острые оттопыренные ушки, а из золотистой шевелюры выглядывали аккуратные черные рожки.
– Глэйстиг, – прокомментировал Реми, заметив ее интерес. – Мне кажется, рожки этому роду очень даже к лицу.
Эбби поняла, что слишком откровенно пялится, но глэйстиг довольно добродушно помахала ей рукой. Двуколка пропустила пешеходов и покатила дальше.
Короткое путешествие по Лэндону закончилось в одном из внешне благопристойных кварталов у ажурной калитки, за которой начиналась дорожка к высокому белому крыльцу с изысканными клумбами по бокам. Особняк был огромным, сияюще-белым, будто вырезанным в сугробе. Но вместе с тем его архитектура была строгой, монолитной, весомой. Лишь два боковых крыла чуть выдавались вперед полукруглыми фасадами. Эбби подняла голову, считая ряды узких прямоугольных окон. Три этажа в боковых крыльях и, навскидку, четыре в основном здании.
Наверное, в нем можно заблудиться с непривычки.
– Добро пожаловать в дом рода Инг-Мари, – Реми уже спрыгнул на землю и, обойдя двуколку, протянул руку, – Абигейл Лерой.
Эбби чувствовала себя как героиня детской сказки, которая попала в замок фэйри и должна разгадать его тайны, чтобы вернуться домой. Смешно, но, по сути, так оно и было.
Двойные двери перед ними распахнул невысокий важный мажордом и поклонился Реми. Эбби ощутила неловкость, стоя в дверях перед ослепительным помпезным холлом в коричневых брюках, недорогой светлой блузке с мелким бледным узором и в разношенных туфлях на низком каблуке. Утром перед зеркалом в своей комнате этот вид казался ей вполне приличным. Но, похоже, такой обстановке, в которой привык жить Реми, подошло бы лишь одно из тех театрально-изысканных платьев, в которых Эбби выглядела бы донельзя глупо.
И сейчас, кстати, она думает не о более умных вещах. Нужно собраться и не раскисать, не сделав даже одного шага вперед.
– С возвращением, господин. Мы вас очень ждали, господин. Мне доложить о вашем прибытии господину Эмилю?
– А где отец? Мама?
Мажордом склонился еще ниже.
– Господа изволят отдыхать.
Реми, как Эбби показалось, досадливо поморщился, потом махнул рукой.
– Не надо, я сам навещу брата. Он как раз не любит сюрпризы.
Эбби вслед за ним миновала холл с высоким расписанным потолком и гулкой черно-белой плиткой под ногами. По обе стороны виднелись высокие арочные дверные проемы – в левое и правое крыло дома, впереди, как сказал Реми, холл перетекал в застекленную террасу и зимний сад, выходящие во внутренний двор. А сбоку начиналась лестница с резными столбиками перил.
– Пойдем, найдем тебе подходящую комнату, – сказал Реми и бодро поскакал по ступенькам наверх. Эбби же замерла у подножия лестницы. – Ну что ты встала, Лерой?
– Мы не можем так. Я не могу. Сначала поговорим с твоим старшим братом, я же правильно поняла, он теперь за старшего в роду?
У Реми дернулось веко. Теперь Эбби это точно заметила.
– Сначала ты представляешь меня по всем правилам, рассказываешь, зачем мы оба тут, и только после этого можешь делать что тебе заблагорассудится.
– Мне не нравится это слово.
– Что?
Реми развернулся к ней и скрестил руки на груди.
– Мне не нравится слово «заблагорассудится». У него в корне слово «рассудок», а значит, ничего веселого все равно сделать не получится. Почему ты такая, Лерой?
– Какая «такая»? – насупилась она.
– Взрослая. Ты еще не должна быть такой взрослой.
– Люди взрослеют гораздо быстрее, Реми, – ответила Эбби. – Нам приходится взрослеть, и чаще всего это очень больно.
Фэйри смотрел на нее сверху вниз, как будто пытался и не мог понять ее слов, но потом быстро спустился, взял ее за руку, подтащил к медному круглому гонгу на цепях и без предупреждения ударил по нему. Гулкий низкий звук разнесся по всем этажам.
– Сейчас все соберутся, – усмехнулся Реми. – Все будет как надо, Лерой. По-взрослому.
Ей не понравилось то, как он это сказал.
«Если я скажу, что на той стороне ты встретишь совсем другого Реми Инг-Мари, ты не передумаешь?»
А что, если она и правда передумает? Как быть тогда?
Она здесь одна, а Реми – ее единственный проводник в чужом мире.
– Что с тобой?
Эбби вздрогнула и вернулась из мыслей в реальность. Не заметила, как погрузилась в себя, и голос фэйри помог ей найти опору. Надо же, давно она не испытывала такой подавляющей неуверенности, как будто начала вдруг тонуть, стоя на ровном месте посреди светлого холла.
– Я подумала, что не знаю тебя, – выдала она, не успев задуматься над тем, что говорит. Просто само вылетело.
Глаза Реми изумленно округлились. Он с минуту смотрел на нее, как на редкую зверушку, а потом засмеялся. Эбби сама опешила:
– Разве я сказала что-то смешное?
– Ну конечно же! – Фэйри буквально задыхался от смеха. – Ох, не могу… Лерой, ты прелесть. Скажи, разве это не прекрасно, что мы совсем друг друга не знаем? Я буду удивлять тебя, а ты будешь удивлять меня. Разве это не самое замечательное в отношениях между людьми?
Эбби сказала бы, что в отношениях между людьми есть более важные вещи и строятся они на других основах, но какой толк объяснять это тому, кто даже человеком не являлся. Эбби фыркнула, чем еще больше развеселила Реми. Он так громко смеялся, что в итоге его прервало только появление третьего действующего лица.
Он был похож на Реми как две капли воды, и лишь как следует присмотревшись, можно было отыскать различия. Старший брат был идеален, тогда как Реми всегда был немного «почти». Королевская осанка, мягкая полуулыбка, спокойный взгляд таких же дивно голубых глаз. Белые волосы красиво зачесаны назад ото лба и лежат на спине ровным сияющим потоком, спускаясь до поясницы, всего на ладонь длиннее, чем у Реми.
– У нас гости? Брат, я счастлив видеть тебя. Подойди же ближе, я хочу поприветствовать тебя.
Эбби мгновенно попала под магическое влияние его напевного негромкого голоса. Эмиль Инг-Мари просто поражал воображение.
Реми, похоже, тоже против воли поднялся к брату, и тот без предупреждения отвесил ему увесистую оплеуху.
– Мог бы хоть написать! Бестолочь! Мне за тебя стыдно, идиот! – Эмиль схватил Реми за ухо и от души дернул. – Сестра переживает. О чем ты вообще думаешь, дурья башка?
Реми что-то запищал в свое оправдание, и Эмиль отпустил его, мгновенно вернув себе вид идеального и непостижимого красавца-фэйри.
Эбби только глупо хлопала глазами.
– За что, брат?..
Но Эмиль уже обратил внимание на Эбби.
– Кто эта прекрасная незнакомка? Очередная причина твоего безрассудства?
Реми тер покрасневшее ухо и зло сверлил взглядом спину грациозно спускающегося по ступеням брата.
– Как ты догадался, дорогой братец?
Эбби моргнула, даже не заметив, как Эмиль Инг-Мари оказался с ней буквально лицом к лицу. И его глаза вблизи были не такими небесно-голубыми, а более темными, с фиолетовыми крапинками ближе к зрачку. Эбби смотрела в них, как завороженная, чувствуя, как немеют кончики пальцев.
– Миграционный контроль, – кивнул Эмиль. – Все ясно. Давайте пройдем в гостиную.
– А младшие… – подал голос Реми.
– Сейчас спустятся, ты же их знаешь.
Итак, у Реми была большая семья – родители, которые сейчас где-то отдыхали, старший брат Эмиль и двое младших, Кристин и Леон, о которых Эбби знала лишь то, что они близняшки и что здесь она очутилась именно из-за Кристин.
Гостиная не так поражала, но выглядела очень уютной и светлой. Много белого цвета и светлого дерева. Эбби предпочла занять место поближе к Реми, но он, казалось, ее вовсе не замечал, витая в облаках. Эбби безумно захотелось прикоснуться к нему, чтобы убедиться, что он не превратился в ледяную статую.
Двери распахнулись, и в гостиную стремительно влетел юноша-фэйри. Если бы Эбби вдруг захотелось представить себе юного Реми, то можно было просто посмотреть на Леона Инг-Мари.
– Что это? – с порога потребовал он ответа. – Кто притащил в дом человека?
У этого очаровательнейшего юного существа с неожиданно короткими, растрепанными светлыми волосами был совершенно неподходящий ему дерзкий и громкий голос. Ну а манеры… Один в один Реми.
– Простите брата, он не понимает, что говорит.
В гостиную вплыла прелестная девушка, почти девочка. От остальных членов семьи Инг-Мари ее отличала лишь небольшая округлая грудь под тонким светлым платьем и сложная прическа из длинных белых волос. Кристин, догадалась Эбби.
– Сестра! Реми опять притащил в дом человека. – Леон невоспитанно тыкал в сторону Эбби пальцем. – Я не собираюсь терпеть ее в нашем доме!
Реми по-прежнему не реагировал, и Эбби мучительно краснела от неловкости и возмущения. Ну конечно, ей тут не рады, но не в таких же выражениях! Она только собралась как-то отстоять свою честь, как заговорил Эмиль:
– Леон, немедленно извинись перед гостьей.
Не было сказано ничего такого, но с Леона мигом слетела вся спесь. Он церемонно извинился, но его слова про «притащил в дом человека», а также обмолвка Эмиля про «очередную причину», засели в мозгу. Кристин ободряюще улыбнулась и, встав рядом с близнецом, положила ему руки на плечи.
– Это я попросила Реми о помощи. Слышала, что он теперь детектив.
Эбби не помнила, чтобы эта девушка приходила к ним. Хотя… Реми не пустил ее в контору однажды. Тогда Эбби почудилось, будто он внезапно решил от нее что-то скрыть. Быть может, родную сестру. Интересно, что еще есть в рукаве у этого милого обманщика?
– Не посоветовавшись со мной, – недовольно пробурчал Леон. – Ты ходила к людям? Ушам своим не верю.
Реми пошевелился, и шорох его одежды напугал Эбби, замершую, как мышка перед выводком удавов – не знаешь, какой именно тебя сейчас сожрет. Пошевелился, но так ничего и не сказал. В Эбби медленно закипала злость на него.
– Значит, Кристин рассказала, что ей угрожали, – сказал Эмиль с легким неодобрением. – Ну что же, возможно, это и к лучшему. Сэкономит нам время.
– От Реми все равно не будет толка, – фыркнул Леон, – как и обычно.
Выходит, он не только ей казался легкомысленным и бесполезным. Это с одной стороны утешало, а с другой расстраивало. Ясно, почему Реми помалкивал про себя. Кому захотелось бы возвращаться в семью, где даже самые младшие члены не стесняются принижать тебя при посторонних.
Ах да, для них же человек – это почти что неодушевленный предмет.
Какая досада.
– Простите, – решительно вклинилась она в разговор семьи. – Я еще тут и хочу сказать, что Реми имел право знать, что его сестре угрожали. Вы можете не обращать на меня внимания, но это не делает меня слепой, глухой и идиоткой. Я работаю вместе с Реми в бюро магического сыска, и если вы не хотите шумихи, то для вас родственник-детектив наилучший вариант. Я все сказала.
Теперь можно было смело готовиться к тому, что ей укажут на дверь. Невелика беда, в конце концов, у нее есть гордость. Не только фэйри этим знамениты.
Целую минуту было тихо, а потом Реми захлопал в ладоши.
– Отлично сказано, Лерой! Это мой драгоценный инспектор миграционного контроля из Департамента магического надзора, Абигейл Лерой. Прошу любить, но руками не трогать. Оторвет.
Он усмехнулся и похлопал Эбби по плечу. Вот такого Реми она узнавала, и сразу стало легче и спокойнее. Потом она ему врежет, профилактики ради, чтобы не пугал ее и не бросал одну на баррикады из своих снежных, но совсем не нежных родичей. Потом, когда они останутся наедине, и он не сможет убежать. О да, она точно это сделает!
– Так что там с угрозами? – напомнила Эбби.
Кристин в трогательной беспомощности, которая так умиляет большинство мужчин, прижала руки к груди. Близнец сразу повернулся к ней, почувствовав ее состояние. В итоге на вопрос ответил старший на данный момент из Инг-Мари:
– Скоро состоится бал по случаю вступления Кристин во взрослую жизнь. У фэйри, если вы не знали, есть такой обычай. Мы посвящаем свою молодежь при достижении определенного возраста в статус взрослых. Что-то вроде вашего совершеннолетия, после этого дня женщины могут становиться женами, а мужчины начинают отращивать волосы. Но недавно пришло письмо, естественно, от анонима, в котором говорилось, что Кристин не суждено стать взрослой. Мы искали отправителя, но не нашли, в то время как за Кристин стали следить во время ежедневных прогулок. Прогулки пришлось отменить, но пришел новый конверт, полный птичьих перьев.
– Это была Лили! – воскликнула девушка. – Моя канарейка. Она пропала несколько дней назад, я думала, кто-то случайно ее выпустил.
– То есть преступник имеет доступ в дом? – нахмурился Реми. – Вы всех проверили?
– Люциус их только что не обнюхал, – поморщился Леон. – Никакого толка. Среди них нет никого подозрительного. Мы и так перестали принимать гостей или ходить куда-нибудь, чтобы не оставлять Кристин одну.
Кристин с благодарностью сжала пальцы брата. Эбби посмотрела на Реми.
– Церемония ведь состоится, да?
– Состоится, – сдержанно кивнул Эмиль. – Это было бы слишком, отменять ее. Ты же помнишь, сколько сил и времени занимает подготовка. Отмена торжества ударит по нашей репутации и повлечет за собой ненужные слухи.
Эбби подняла руку.
– Простите. Но если Кристин станет взрослой на этой церемонии, то и ее брат тоже?
– Разумеется, – фыркнул Леон. – Даже человек способен до этого догадаться.
– Леон, – одернул его Эмиль. – У нас гостья, не забывай.
Звучало как-то издевательски, но Эбби это проглотила. Только не вовремя накатила усталость, да и голова заболела.
– Твоя подруга устала, – сказал Эмиль. – Продолжим этот разговор, когда она отдохнет.
– Я не устала, – возразила Эбби, но Реми неожиданно поддержал брата:
– Ты прав, Эмиль. Вставай, Лерой, пойдем выбирать тебе комнату.
Он протянул ей руку, и пришлось подчиниться.
На втором этаже располагались жилые комнаты, и Реми уверенно повел Эбби в самую дальнюю его часть. Двери выглядели одинаковыми, но он безошибочно распахнул ту, за которой, судя по всему, буквально только что закончили наводить порядок. Синие стены оттенялись пушистым белоснежным ковром и белым высоким потолком. В центре, изголовьем к стене, стояла широкая двуспальная кровать под голубым покрывалом, с горой разномастных подушек и подушечек. Над постелью висел зимний пейзаж с замерзшим озером, у кровати на двух аккуратных тумбочках стояли низенькие торшеры с синими абажурами.
А одну из стен почти полностью занимало огромное окно, забранное бело-голубыми шторами. Эбби подошла к нему и выглянула наружу.
– Там балкон? – Она нащупала сбоку ручку стеклянной двери.
– Все как в сказках, да? – усмехнулся Реми и привалился к дверному косяку плечом. – Не обижайся на слова Леона или поведение Эмиля. Наш старший брат отчаянно стремится быть идеалом фэйри, это что-то вроде навязчивой идеи. А Леон просто капризный. Сама понимаешь, люди тут нечастые гости. Леон вообще еще ребенок и ведет себя с тобой так, потому что не знает, что делать. Для него ты вроде…
– Редкого зверька, который то ли укусит, то ли даст себя погладить?
– Хм… – Реми даже растерялся. – Ну, вроде того.
– Обычно люди ведут себя так с животными, если те их уже однажды кусали.
Она повернулась к Инг-Мари, мельком отмечая встроенный камин в противоположной стене. Действительно, как в сказке.
– У тебя будет время разобраться, – утешил Реми, – но я бы не советовал.
С этими странными словами он вышел, оставив ее одну.
Эбби сразу же подошла к кровати и рухнула на нее, с наслаждением раскинув руки и ноги и чувствуя, как пружинит под ней мягкий матрас. Было немного прохладно, но приятно, и пахло цветами. Эбби закрыла глаза и услышала стук в дверь.
– Реми? – Она перевернулась на бок. Нет, он бы не стал проявлять деликатность, тем более он только что ушел.
– Нет, это Кристин, – послышалось из-за двери, Эбби торопливо сползла с кровати и оправила одежду. – Я могу войти?
В отличие от братьев, она была воспитанной и приятной девушкой. Эбби позволила ей войти, и Кристин села только после того, как ей предложили. Эбби даже немного растерялась.
– Ты хотела о чем-то поговорить?
– Не поговорить, спросить. – Она смотрела Эбби прямо в душу своими огромными голубыми, как весеннее небо, глазами. Если у Реми они были светлыми, то у его младшей сестры – насыщенного цвета, ближе в синеву.
– О чем же? – насторожилась Эбби.
– О вас с Реми, – не дрогнув, сказала Кристин. – Наверное, я лезу не в свое дело, но вы не первая человеческая девушка, которую он привел в этот дом. Он всегда был немного… взбалмошным.
Она замолчала, видимо, давая возможность переварить услышанное. Но Эбби оно не шокировало, хотя и неприятно укололо.
– Из-за этого у него проблемы с семьей? – спросила Эбби, и Кристин кивнула.
– Это не совсем проблемы, просто мы хотим для Реми счастья, он наш любимый брат.
Эбби не могла не высказать, что думает по этому поводу, хотя лучше было бы промолчать.
– Ты ведешь к тому, что мне надо оставить Реми в покое?
Кристин зарделась, не поймешь, то ли от гнева, то ли от стыда.
– Я лишь прошу не причинять ему боль!
Эбби так опешила, что не остановила Кристин, когда она тихо поднялась, шелестя длинной юбкой, и подошла к двери.
– Не дайте ему наделать глупостей, ведь они получаются у него лучше всего.
За ней закрылась дверь, и Эбби больше всего на свете захотелось запустить в нее чем-нибудь тяжелым. Почему же никто не подумал, что это он, Реми, мог причинить Эбби боль? Разве из них двоих не она самая слабая? Всего лишь человек…
Она обняла пушистую подушку и, прижавшись к ней лицом, все-таки заплакала.
Вечер в Лэндоне был наполнен ароматами цветов и свежей листвы. Эбби проснулась отдохнувшей, несмотря на то, что перед сном совсем раскисла и промочила подушку чуть ли не насквозь. Просто от жалости к себе и острого чувства одиночества, которое охватило ее наедине с собой в этой просторной, красивой, но чужой спальне. Но стоило выспаться, как печали немного улеглись. На столике возле окна стояла ваза, а в ней – охапка цветущих веток жасмина. Удивительное дело, кто-то принес ее любимые цветы, пока она спала, а она и не услышала. И этот кто-то видел ее в таком жалком состоянии, что и вспомнить стыдно.
Эбби поднесла букет к лицу, с наслаждением втянула сладковатый сильный аромат, кружащий голову. Потом отдернула штору и вышла на балкон. Снаружи оказалось прохладно, зато небо… Оно было прекрасно. Такое необыкновенно глубокое, темное, со всеми оттенками синего, а изнутри, как будто прокалывая толстый бархат, выглядывали колкие маленькие звездочки. Пока еще мало, но Эбби уже представляла, как они усыплют весь небосвод.
– Зимой от их сияния не оторвать взгляда.
Реми подкрался незаметно и встал за спиной. Эбби попыталась обернуться, но он внезапно положил ей ладони на плечи, удерживая на месте.
– У фэйри очень тонкий слух, Лерой. И наши комнаты совсем рядом.
Не было нужды спрашивать, к чему он вел, все и так ясно. Эбби сжалась и опустила голову.
– А ты подслушивал. Это как минимум некультурно, – отчитала она его, пряча смущение за строгим голосом. Ну вот, как знала, что нельзя было допускать ни секунды слабости. В этом сказочном волшебном мире за нее сожрут живьем.
– О, я очень некультурный, – протянул Реми с усмешкой. – Совершенно невоспитанный тип. Так же?
– Так.
Реми хихикнул и принялся ненавязчиво массировать ее плечи. Запах жасмина путал мысли, хотелось расслабиться и забыть обо всем.
– Ты здесь не одна, Лерой. – Реми наклонился к ее уху и прошептал, почти касаясь его губами: – У тебя есть я.
Он повернул ее к себе и заглянул в глаза. Как много романтичные девушки вроде Кэти Хид отдали бы за то, чтобы оказаться на ее месте. Здесь и сейчас. Под светом таинственных первых звезд.
А Эбби ведь тоже когда-то была такой.
– Ты говоришь это всем человеческим девушкам? – спросила она быстрее, чем обдумала фразу. Ее ладони лежали на его груди, и на секунду даже показалось, что его сердце пропустило удар. Красивое лицо застыло, и Эбби поспешила сгладить собственную дерзость.
– Я не могу так… Не могу.
Он моргнул, и какое-то странное отчаянное чувство исчезло из его взгляда.
– Я и не собирался тебя соблазнять на балконе собственного дома. За кого ты меня принимаешь? Ха! Если будет надо, я придумаю более изощренный способ, специально для тебя.
Эбби ткнула его кулаком в плечо, и оба засмеялись.
Как оказалось, Реми пришел позвать ее на семейный ужин, на который явился и жених Кристин – не кто иной, как глава местной стражи хэнгэ Люциус Биргхир.
– Доброго вечера, – поздоровался он и поднялся навстречу Эбби и Реми, который вел ее под руку. Эбби почудилось в янтарном взгляде Биргхира недовольство, но если оно и было, он быстро его подавил.
– Привет, Лу, – махнул рукой Реми и широко улыбнулся. – Рядом с тобой свободно? Тогда я к тебе.
Он быстро усадил Эбби на стул, а сам сел напротив, вольготно откинувшись на спинку. Биргхир рядом с ним казался выточенным из камня.
– Не жмись ко мне, – холодно попросил Биргхир, и Реми широко улыбнулся, но немного отодвинул свой стул.
Эбби неуверенно взяла в руки приборы, потом положила обратно. За столом кое-кого не хватало.
– А где Леон?
Кристин заметно порозовела, Реми вопросительно изогнул бровь, а Эмиль на секунду прикрыл глаза, будто собираясь с духом.
– Леон отказался от ужина. Наверное, сидит в библиотеке и читает. Не обращайте на него внимания.
Но Эбби уже обратила. И не могла не думать о том, что явилась причиной такого поведения. Она отодвинула свой стул и поднялась.
– Ты куда? – удивился Реми.
– Я потеряла аппетит. Прошу меня простить.
Она поймала взгляд Реми, и фэйри чуть заметно кивнул, обо всем догадавшись. Она не представляла себе, где находится библиотека в этом огромной доме, но ей повезло, и она обнаружила юношу в коридоре второго этажа, видимо, он шел в свою комнату. Эбби позвала его.
– Давай поговорим. – Она подошла ближе. – Чем я тебе не нравлюсь? Тем, что я человек?
– А этого мало? – тут же ощетинился он. – Вы вторгаетесь в нашу жизнь, рушите все. Наглые, беспардонные и беспринципные существа. Я не позволю вам снова все испортить!