По дороге на Оюту

– Не знаю, – честно ответила я, – хотела сойти, а они не пустили. Начался предстартовый отсчет, – мой ответ самой показался сумбурным и каким-то жалким.

– А, понятно, куда ты тогда так резво рванула, – процедил он сквозь зубы, – как тебя звать?

Я насторожилась, зачем ему это знать? Что он вообще ко мне с расспросами полез? Какое ему дело до глупой землянки?

– Мне каждый свой вопрос дважды повторять или ты с первого раза его понимаешь?

– Я Анита, – прошептала я, напуганная его резкостью. – Анита Корф.

– Анита, – повторил он мое имя.

– И куда же ты летишь, маленькая Анита? – мне показалось, что на его устах появилась нежная улыбка.

– На какую-то станцию, а оттуда на Оюту, – тихо прошептала в ответ.

Я уже сама запуталась со всеми пересадками и даже забыла, в какую космическую дыру вообще билет покупала.

– И кто же тебя, солнышко, надоумил лететь на Оюту? – на его лице отразилось удивление.

– Никто, – опустив глаза, поняла, что сейчас он окончательно убедится в том, что я непроходимо тупая баба. Потому как лететь неизвестно куда одной с моим характером, в моем положении, да еще и при таких обстоятельствах, не обдумав все, не разузнав, что да как, может только недалекая особа, страдающая скудоумием.

– Никто? Что же ты проснулась утром в мягкой постельке и решила, что тебе очень надо лететь на край вселенной? – хохотнул он.

– Нет, – я подняла на него взгляд, – мне больше некуда лететь, дома больше нет. Ничего не осталось. Так какая разница куда лететь?

– Ааа, – его взгляд стал серьезней, – подлые марсиане отобрали у землянки теплый дом и обобрали до нитки.

Я не понимала, чего он хочет от меня добиться. Почему он терзает меня своими расспросами и рычит в мою сторону?

– Нет, – мой голос дрожал, – это были дезертиры. Свои пришли и уничтожили все.

Схватив одеяло, я сильно дернула его на себя. Больше разговаривать с ним или еще с кем-либо я не хотела. Я не заслужила его злость. Если он ненавидит землян – это его беда, не моя.

Но моё призрачное уединение продлилось недолго. Одеяло вновь сдернули с лица. Сжавшись, я ждала его дальнейших действий. Теперь я боялась и его.

– Где твои родители? Ты хотя бы совершеннолетняя? – спокойно задал он очередной вопрос.

– Какая вам разница, где они и сколько мне лет? Какое вам дело до меня? – пропищала я таким жалким голоском, что самой противно стало от своей беспомощности и немощности.

Я ожидала, что он разозлится еще больше или оскорбит. Но он просто смотрел на меня сверху вниз абсолютно нечитаемым взглядом.

– Я не люблю, чтобы мои вопросы оставались без ответов, – запомни это на будущее. Мне напомнить тебе вопрос?

Да что это вообще такое? Хныкнув, я прошептала:

– Просто оставьте меня в покое и забудьте, что я вообще существую.

– Не выйдет, у меня память хорошая, – ухмыльнулся он. – Где твои родители, Анита?

– Мамы больше нет, а отец на Ио.

Крепко обняв рюкзак, я ткнулась в него лицом. Мне так захотелось вынуть хоть одну фоторамку и взглянуть на мамочку.

– Почему не осталась с отцом? – мужчина мягко дернул за лямку моей сумки и, вынув ее из моих рук, убрал в сторону.

– Он не пришел встречать, вызвал бригаду медиков и договорился с охраной, чтобы они меня им сдали, – немного сбивчиво ответила я.

Бровь на лице марионера медленно поползла вверх. Холодная маска окончательно слетела с лица. Сейчас он выглядел озадаченным.

– Ты чем-то больна?

– Нет, ничем, – шепнула я, без рюкзака в руках я чувствовала себя неуютно, не за что было спрятаться.

– Зачем тогда больница? – мужчина осторожно убрал пару прядок волос, упавших мне на лицо. – Анита, расскажи все, и я постараюсь тебе помочь.

– Он меня в психушку сдать хотел, – я нервно рассмеялась. – Подумал, что я на голову больная. Хотя чего уж там, правильно решил.

Злость поднималась внутри удушающей волной. Я судорожно схватила край одеяла и сжала со всей силы. Так гадко на душе стало. Захотелось оттолкнуть от себя мужчину и обидеть его. Чтобы он больше не лез ко мне с вопросами и приказами.

– Тихо, маленькая, – мужская ладонь нежно погладила меня по волосам.

Этого оказалось достаточно, чтобы я мгновенно успокоилась и расслабилась.

– У меня в детстве были проблемы с психикой, – честно призналась я, – но меня вылечили. Я здорова. И психически, и физически. А он даже не встретил, зато успел место в психушке для меня подготовить. А мамы больше нет, я оставила ее дома, укрыв своим детским пледом. Ее нет. Ничего нет!

Я разрыдалась. Такой стыд и боль. Стыдно за то, что слабая такая, а больно оттого, что ничего не вернуть и не исправить.

– Ты есть, – ладонь теплая и неожиданно нежная скользнула по моей щеке, стирая слезы, – это главное.

– Нет, – я хмыкнула носом, пытаясь успокоиться, – меня тоже нет. Это вопрос времени. Я не смогу выжить.

Понимание этого оглушило. Я не смогу выжить одна. Просто не смогу. Все мои попытки куда-то переселиться, улететь, сбежать – это жалкие попытки уцелеть. А по факту: не изнасилуют, не убьют здесь, так свернут шею потом.

– Выживешь, – марионер странно окинул меня взглядом, – это, Анита, я тебе обещаю.

Какая-то расчетливая усмешка исказила его лицо. Не злая, а именно расчетливая.

– А вы кто? – голос звучал хрипло и жалко. – Как вас зовут?

– Ммм, – он чуть склонился ко мне. В жёлтых глазах вспыхнуло озорство, – значит интересен. Я – Демьян Стартхов. Запомнила?

Я кивнула.

– Ну, тогда повтори.

– Демьян Стартхов.

Он улыбнулся, лицо его преобразилось: стало мягче и теплее.