Мигуми. По ту сторону Вселенной

Этот странный диалог как-то не вязался с действительностью.

– Бабушка, что происходит? – шепнула я.

Встав, выдвинула стоящую под столом шаткую табуретку и села за стол перед ней. Бабушка не постарела ни капли. Ничего схожего с той мертвой женщиной, которую я нашла на металлической платформе несколько месяцев назад.

– Ты ведь умерла?!

– Я знаю милая, знаю, – горько усмехнулась она, – все так не вовремя. Я хотела найти тебя. Уж не знаю, на что, старая, надеялась. Да и как искать, ведь и имени твоего не сохранилось. Надеялась пустить слух о том, что ищу девушку по имени Селена среди мигуми, и ты сама на меня выйдешь. Уж больно хотелось верить, что ты захочешь встретиться. Но не успела. Как видишь, умерла, – она как-то виновато развела руками. – Уйти бы мне за грань, да не смогла маленького здесь бросить. Пока он переродится… заждался уж тебя малыш.

– Меня? – удивилась я. – Бабушка, ты вообще о чем?

Признаться, я действительно не понимала, о чем она толкует. Какая грань, куда кто перерождаться будет и при чем тут я?

– Сейчас это все неважно, внучка, – тоска звучала в ее словах, – все уже совсем неважно. Я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь. Ты ведь всегда была очень умной девочкой, моей славной малышкой. Обещай мне одно, Селена.

В ее голосе была мольба и столь непривычная мне нежность. Я и забыла, каково это, когда тебя любят. Интересно, что такого важного хочет попросить у меня бабушка? Признаться, ни одного предположения в голове не возникало. Но что бы там ни было, я, конечно, соглашусь. Очень хотелось сделать приятное родному человеку, пусть и умершему.

Чье-то легкое прикосновение отвлекло меня от невеселых мыслей. Братик, отложив в сторону свои крышечки, пытался забраться мне на руки. Он усердно загибал ножку, цепляясь за мою одежду в попытке подтянуться повыше. Подхватив его под руки, я удобно усадила его к себе на колени. Малыш вмиг успокоился и притих.

Странно, но я была уверена, что пару минут назад мой брат выглядел старше. Сейчас же я держала на руках трехлетнего карапуза, который так доверчиво ко мне жался.

– Он удивительный мальчик и совсем не заслужил той судьбы, что имеет. Я надеюсь, когда придет время, ты будешь очень его любить, – выдохнула бабушка, нежно глядя на нас.

Время… Что-то стало до меня доходить. И тревожная мысль забилась в голове звоночком.

– Я скоро умру, да?

Ожидая подтверждения своей догадки, я уставилась на бабушку. К смерти нас готовили с самой школы, но все же услышать о приближении столь безрадостного события было как-то страшно.

– Вот об этом, милая, я и хочу тебя попросить, – бабушка выдержала многозначительную паузу, заставив меня как-то собраться. – Я прошу тебя выжить любой ценой, Селена. Ты слышишь меня, внучка? Я хочу, чтобы ты боролась до последнего. Сопротивлялась, превозмогая боль и страх. Я хочу, чтобы ты жила! Слышишь, родная моя? Жила, несмотря ни на что! Я не смогла позаботиться о тебе при жизни, но просто не имею права оставить тебя после смерти. Ты должна, просто обязана жить до последнего глотка воздуха, до последнего выдоха. Живи, моя маленькая девочка, сохрани жизнь любой ценой.

От ее слов мне сделалось дурно. Какой-то посторонний громкий скрежет вырвал меня из сна. Проморгавшись, не сразу поняла, где я и реальность ли это? В следующее мгновение замерла. На капоте моего левиакара, всего в метре от меня, сидела большая черная птица. Ее глаза зорко следили за мной. В черном оперении играли блики яркого солнца.

Ворон!

Виденная много раз на картинках, в реальности птица оказалась крупнее и внушительнее. Словно под гипнозом, я следила за каждым ее движением. Ворон не испытывал и намека на страх. Взмахнув крыльями, чуть шкрябая когтями металл капота, он приблизился к опущенному лобовому стеклу. Вгляделся в мое лицо, склонив голову набок, словно искал там нужные эмоции. Возникла мысль, что ворон этот вполне разумен. Он наблюдал за мной еще пару мгновений, а затем, издав оглушающее «крук», сорвался с места и, обдав меня потоком воздуха, скрылся за деревьями. А я так и сидела, не шевелясь и не понимая, где сон, а где уже реальность.

В чувство меня привел сигнал проезжающего вдалеке грузового состава. Отмерев, на подрагивающих ногах медленно вышла из левиакара и буквально сползла на землю, откинув голову на капот. В небе неторопливо плыли белые пушистые облака. Легкие и воздушные. За спиной все так же поскрипывали высокие сосны. Странное умиротворение разлилось внутри. Так хорошо мне не было уже давно.

В свою квартиру возвращалась уже после заката. Громкое урчание живота напомнило, что сегодня, кроме утренней булочки, я так ничего и не съела.

Остановив левиакар возле супермаркета, я вошла внутрь. Все здесь работало по принципу самообслуживания. Взяв корзину на магнитной платформе, двинулась вдоль стеллажей с товарами. Баночки, бутылочки, пластиковые упаковки с крупами, сложенные пирамидками, совсем не привлекали. Мясная продукция, натуральная и синтетическая, рыба без пометки о происхождении, какие-то морские гады – все это можно было бы купить, если у тебя большая семья. А так, чтобы в холодильном шкафу месяцами перемораживалось, незачем.

Моя небольшая продовольственная корзинка скользила по воздуху чуть впереди меня. Так и не решив, что буду готовить на ужин, просто купила полуфабрикат какого-то супа с вычурным названием и порцию жареного картофеля. По приходе домой это необходимо будет только разогреть с небольшим количеством воды. Пропустив покупки через кассовую ленту, расплатилась на выходе. Взять пакет для продуктов я забыла, поэтому пришлось нести все в руках.

Подъехав к дому, заглушила движок. Но из салона не вышла. Признаться, не хотелось возвращаться в вечно пустующую квартиру, в которой даже моих личных вещей был минимум. Я по привычке безошибочно отыскала свое темное окно. Оно отличалась от остальных. На нем не было никаких занавесок, не стояли там и цветы. Ни вазы, ни горшочков декоративных, абсолютно ничего. Словно и не жил там никто.

Да и в самой квартире пусто и неуютно. Не висели на стенах картины, не красовались на журнальных столиках разные бесполезные статуэтки из натурального дерева, так популярные сейчас. Кровать не застелена ярким покрывалом, полы не покрыты узорчатыми паласами. Я никогда не покупала ничего в дом, даже посуда была казенной, белой и неказистой. Очень сложно вить уютное гнездышко, когда даже не уверен, что завтра ты все еще будешь жив, что очередная поездка не станет последней. Никогда в моей жизни не будет любимого и любящего мужчины, не обниму я и собственного ребенка. Даже кот для меня непозволительная роскошь. Кому будет нужно мое пушистое животное, если в один прискорбный момент я не вернусь домой?

Да никому. Как и я сама.

С такими мыслями я выбралась на улицу и неспешно двинулась в дом. Проходя возле соседской двери, вновь услышала скандал, который, казалось, и не прекращался вовсе. Но в этот раз проходить мимо не стала. Остановившись, нажала звонок вызова. Хотя у нас и стояли домовизоры, ими редко кто пользовался. Вот и сейчас дверь почти мгновенно распахнулась, и на пороге показался молодой сосед. Вид у него был помятый. Недельная щетина и мятая футболка говорили о том, что дома он провел не одни сутки.

– Уволили? – озвучила я свою догадку.

– Сократили, – поморщившись, нехотя ответил он мне.

– А ругань по поводу чего?

Не мое дело, знаю. Но и слушать это изо дня в день нет никаких сил. Да и малышку их жалко.

– Устроиться никуда не могу, не берут. Даже на собеседования не приглашают. А денег в доме больше не становится! – поделился своей бедой сосед, кажется, Макс.

– А чего так? Вроде ты инженер-механик, востребованная профессия.

– Не знаю я, не объясняют они. Везде одно и то же – «в вакансии отказано», – раздраженно выдал он и поморщился, как от зубной боли.

Это действительно странно. Я очень редко интересуюсь чужими проблемами, но, похоже, это именно тот случай, когда моя помощь лишней не будет. Из-за двери высунулась жена Макса, ее имени я не помнила. На руках она держала пухленькую девчушку, придерживая ей головку.

– Может, войдете? – вежливо предложила она, видимо подозревая, что в квартирах рядом прилипли к дверям соседи, подслушивая, а то и подглядывая в видеоглазок.

Ничего не говоря, я вошла внутрь. Здесь было слегка не прибрано. Кое-где валялись вещи и стояли грязные желтенькие тарелочки. Сразу видно, что тут жили, а не просто ночевали время от времени.

– Когда тебя сократили? – возобновила я свой расспрос, едва за мной закрылась дверь.

– Недели три назад, – ответила за Макса жена.

– Сейчас разберемся.

Я активировала свои портативные гало-очки. Перед лицом появился непрозрачный щит, закрывающий почти все.

– Полное имя назови.

Моего лица соседи не видели из-за черного щита перед ним, но смотреть, как их лица вытягиваются в изумлении, было забавно.

– Макс Демьяч, – пробормотал сосед, пытаясь заглянуть за черный щит.

Усмехнувшись, я активировала панель вызова. Перед глазами появилось окно с параметрами запрашиваемого адресата.

– Девятьсот пятьдесят первая, – озвучила я имя того, кого хочу услышать. Спустя несколько секунд передо мной появилось заспанное лицо коллеги.

– Семьсот сорок шестая, я надеюсь, это что-то личное и ехать никуда не надо, – она подавила зевок. – Я минут пять как вернулась с базы, целый день восстанавливала лицо бедолаги, расплющенного на прессе на местном заводе.

– Это личное. Узнай мне информацию по объекту. Имя – Макс Демьяч.

Я уселась в ближайшее кресло. Громкую связь не выключала, поэтому соседи мою собеседницу прекрасно слышали.

– Тебе все подряд или что-то конкретное? – устало пробормотала девятьсот пятьдесят первая.