Ненадежный свидетель

Иду за ней, как в тумане. Этот мальчик был надеждой, лучиком света, а выходит… Что из всего этого выходит? Что моя жена изменяла мне? Документы о разводе она подала только через год после суда. Нет. Я знаю ее как никто другой, она не могла. Чистейший ангел во плоти, в чем-то наивная, доверчивая… Девочка, которая верит в любовь в прогнившем донельзя мире. Она любила меня со всеми плюсами и минусами, принимала таким как есть. И сейчас любит. Я вижу это в каждом движении, отведенном взгляде. Может быть, я все еще в психушке? Может быть, все это и есть мой собственный делирий, и никаких пропавших детей нет, а я настолько спятил, что не отдаю себе отчета в том, что происходит на самом деле?

– Если не я его отец, тогда кто? – Нервы не выдерживают. Нужно мягче, спокойнее, она и так на грани истерики, но сил нет. Я начинаю выходить из себя, злость закипает. Убить готов, не ее, того придурка. Но от самого себя становится страшно. Я не был таким, никогда. Что они сделали со мной в этой чертовой больнице? – С кем ты спала, пока еще была моей женой?

– Не смей! Ты не можешь, я не заслуживаю. – И вот она уже плачет. Не выношу ее слез. Стыдно, как язык повернулся? В морду бы себе дать, да только не исправит это сказанного. – Зачем ты пришел? Это мой сын, только мой, и все!

– Прости… Одуванчик, – обнимаю сзади, вырывается, но не позволяю уйти. Не отпущу, в ушко целую. Ей всегда нравилось, да и сейчас притихла, не шевелится, только носом шмыгает. – Ты не заслуживаешь и никогда не заслуживала. Прости дурака. Девочка моя любимая…

– Я не знаю, кто его отец, как и кто та женщина, что его родила, – шепчет она еле слышно. – Я усыновила его три года назад. Прошу тебя, не говори так громко. Он не знает. Егорка мой сын, и я люблю его больше жизни.

– Ты усыновила его? – Ответ одурманивает. Не знаю, как на это реагировать. Егор приемный, но как же сходство? В дверях Люська пожимает плечами, смотрит на фотографию мальчонки. Дети действительно похожи. Но… У паренька ямочки на щеках. Ни у меня, ни у Аленки их нет и никогда не было, как и у Люськи. Генетика. Как я не заметил? Да и не хотел замечать. Этот ребенок мог стать лучиком света, но послужил началом конца. С душевнобольным мужем она бы никогда не получила разрешения на усыновление. Но к одиноким женщинам, потерявшим своего ребенка, комиссия благосклонна. Пазл сложился, вот только общая картинка не радует. – Поэтому ты подала бумаги на развод? А мы? Как же мы? Наша дочь. Ты убрала все ее фотографии!

– Мы? Гриш, нас нет. – Она впервые поднимает на меня глаза. – Больше нет. Мы умерли, когда погибла Люся, когда ты выкопал ее тело, когда бегал за монстрами вместо того… Ты действительно не понимаешь? Мы потеряли дочь, ты был нужен мне. Я… Если бы не Егор, я бы уже покончила с собой! Пузырек со снотворным стоял на столе, я все решила, написала прощальное письмо тебе, родителям. А потом эта газета и статья о младенце, выброшенном в мусорный контейнер! Ты хоть представляешь, скольких мне усилий стоило заставить поверить комиссию, что я буду лучшей мамой для этого мальчика! Он спас меня, и я сделала все, чтобы спасти его. И делаю. Через месяц у меня свадьба. У Егора будет полная семья, которую он заслуживает. – Она замолкает, и я вижу, что хочет сказать что-то еще, но не может. Она к этому давно готовилась, каждый раз не решаясь. Я сам заставил, вытряс всю боль наружу, стоило мне сюда прийти. – Я любила тебя, Гриша и сейчас люблю, но нас больше нет, как и нашей дочери. Мы должны жить дальше. Я нашла свой смысл и искренне желаю, чтобы ты нашел свой.

– Ты с ним счастлива? С тем человеком, за которого собираешься замуж? – Грудную клетку разрывает. Следак был прав, прийти сюда было ошибкой. Я в очередной раз причинил боль женщине, которую люблю. Эгоист, я даже не представлял, через что ей пришлось пройти, пока я отлеживался в психушке. Аленка сделала нечто прекрасное, на что у большинства людей не хватило бы сил. Она не сдалась после всего пережитого, посвящая себя совершенно чужому пищащему комочку, ставшему родным. – Я его знаю?

– Нет. Он хороший человек, заботится о нас. Любит Егорку, – вскользь отвечает она. – Нам хорошо с ним. Прости меня, Гриша. Я…

– Глупенькая, – мягко целую ее в лоб. – Тебе не за что просить прощения, это все моя вина. Какое-то время поживу у Афанасьева, пока идут поиски. Если тебе что-нибудь будет нужно… Хоть что…

– Я знаю, Гриша, спасибо. Он оставил адрес, – кивает Аленка, глаза в пол. – Это и твоя квартира, ты можешь остаться здесь. Переезд займет пару дней. Слава давно хотел, чтобы мы перебрались к нему, но я была… – Она замолкает. Была не готова, вот что хотела сказать. Оно и понятно, это ее дом, и навсегда им останется. Все та же чистая, наивная девочка. Но от этого еще больнее. Раньше она видела во мне благородного рыцаря, теперь все иначе. Неужели она действительно думает, что я могу выгнать их с сыном из своего жилья? – Мы продадим квартиру, если ты захочешь. Все будет по закону.

– Нет, выбрось эти мысли из головы. Я никогда так не поступлю. К тому же после завершения дела я вернусь в больницу, а дальше подыщу что-нибудь. Тебе не нужно об этом переживать.

– Мы хотели выпить чаю. – Всплескивает руками, чтобы скрыть смущение. Мотаю головой, к себе прижимаю. Ей неловко, как и мне сейчас. Не стоит продолжать, сделаем только хуже.

– Мне пора, я был рад тебя увидеть.

– Возьми. – Сует мне пятьдесят тысяч в карман. Это не откуп, хочет помочь, знает, что денег у меня нет. Она и попрошайкам всегда помогала, что говорить о бывшем муже. – Пожалуйста, возьми.

– Нет, Ален, не нужно, – мотаю головой я. Но в такие моменты ее стойкости любой может позавидовать. Не сдается. – Спасибо, я отдам.

– Те пропавшие девочки, – осторожно спрашивает она. Ей страшно узнать правду, страшно вспомнить прошлое. Но своим приходом я и так вернул ее в тот самый кошмар, который она отчаянно пыталась забыть. – Это дело связано с… Люсей?

– Да. Следователь считает, что да. Мы нашли одну из девочек, сегодня. Она жива.

– Ты нашел? – Голос дрожит, но она уже знает ответ. Если бы не этот факт, Афанасьев не отпустил бы меня к ней. – Найди вторую… Если кто и сможет, то это ты.

– Алена, – опускаюсь на колени я. – Я должен был спасти нашу дочь. Прости меня.

– Она с тобой? Ты ее видишь? – Я киваю, но выдавить ни слова не могу. – Она такая же, как была? Или старше? Сейчас она тоже здесь?

– Да. Ей все еще семь, и она ничуть не изменилась. Любит рисовать, постоянно поет, – улыбаюсь я, глядя на галчонка.

– Передай ей, что мама очень сильно ее любит, – почти не слышно, проглатывая слова, произносит она. – И пусть заботится о тебе, она всегда о тебе заботилась, о нас… Хоть и была совсем маленькой.

– Она знает.

Дверь в прихожей открывается. Аленка поняла, кто пришел, отстраняется от меня, виновато взгляд отводит. Значит, женишок.

– Алена, Егорка, я купил роллов. Твоя любимая «филадельфия» и острый соус, – раздается мужской голос. Не ошибся. Кулаки сами сжимаются. Не любит моя жена роллы, никогда не любила! Ни черта этот придурок ее не знает. Вот же! Нужно держать себя в руках. – Милая, у нас гости? Добрый день, Вячеслав, а вы…

– Слав, это… – теряется жена. – Это Гриша, мой бывший муж.

– Приятно познакомиться, – протягивает руку мужчина. Нужно бы ответить, но гордость не позволяет. Молча стою как истукан, в камень остается превратиться. Высокий, лет 40, плюс-минус, светлые волосы. Дорогие часы говорят о статусе, но одежда простая, поношенные джинсы и свитер. На секунду закрадывается сомнение, что Егор может быть его сыном, но нет. Никаких ямочек на щеках. Мы не встречались прежде, первое впечатление производит неплохое, но я на подсознательном уровне его ненавижу. – Алена говорила, что вы помогаете следствию в поисках детей? Трагическая ситуация, особенно если учитывать все обстоятельства. Соболезную вашей утрате.

– Да, разумеется, – киваю. – Алена. Мне пора, спасибо за чай. Рад был тебя увидеть.

Остается молча уйти. Давно пора было, до прихода этого… козла. Мальчонка из комнаты нос высовывает, Люськиной комнаты. Любопытный. Всегда хотел, чтобы у нас родился еще один малыш. Решили не спешить. Наверное, это и стало нашей ошибкой.

Глава 9

Моя реальность

Не помню, как вышел из квартиры, как оказался в баре, просаживая деньги, которые дала бывшая жена. Афанасьев наверняка в бешенстве, наряд на мои поиски отослал. Мне дорого обойдется такая выходка, но, кроме бутылки скотча и маленькой баночки газировки, меня сейчас мало что волнует. В голове картинкой застыл разговор с Аленкой, каждая фраза, движение, взгляд, а дальше пустота. Слишком часто начал выпадать из реальности, может, стоит обсудить это с доком? Стоп! Что-то всплывает, я прошелся ключом по крылу машины Вячеслава. Серебристый «Порш Панамера», припаркованный возле подъезда. Или я что-то надумал? Откуда я могу знать, какая у него машина? Район у нас новый, в хорошем расположении, но среднестатистический, на люксовых автомобилях не ездят. Дьявол! Брелок! Я видел брелок «Порше» на столике в прихожей. Я действительно сделал это. Глупость, но гордость за содеянное возрастает, к тому же градус сказывается. Он еще легко отделался. Самому страшно признаться, но я готов был его убить. Если бы жены и Люськи не было рядом.

Так, а где Люська? Я не видел ее, как ушел из квартиры. Что, если она решила остаться с мамой? Нет. Если бы могла, то давно бы поселилась в нашей квартире. Психиатрическая больница не самое завидное место, к тому же папаша со съехавшей кукушкой. Нас что-то связывает. Научных объяснений этому нет. Квантовая механика, изучающая законы движения микрочастиц, до сих пор пытается объяснить феномен призрака, доказать его существование. Но успехов, увы, с этим пока нет. Тут два варианта, либо возрастное ограничение бара 18+ работает не только для людей, но и привидений, либо я настолько пьян, что мозг не способен к восприятию фантастически-иллюзорных образов.