Оценить:
 Рейтинг: 2.6

Безумный поклонник Бодлера

Год написания книги
2015
Теги
<< 1 2 3 4 5 6
На страницу:
6 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Поддерживаемая под руку смутно различимым впотьмах Вольдемаром, я поднялась на нетвердые ноги и, спотыкаясь на каблуках, побрела по темной аллее в направлении освещенного моста.

– Выход найдете? – осведомился Вольдемар, слегка приотставая.

– Само собой, – хмыкнула я.

Еще бы не найти! Сразу же за мостом располагалась частная школа, в которой я училась последний год перед отъездом в Испанию, и Ольга каждый день ждала меня в этом самом парке. Нам было по шестнадцать лет, и мы любили знакомиться с парнями. Парк за Радужным мостом считался одним из тусовочных мест столицы, и ближе к вечеру молодежь стекалась сюда в кафе «Сезонное». Мы с Гуляевой были там завсегдатаями, разбив немало мальчишечьих сердец. Поэтому в парке я ориентировалась как у себя дома и целенаправленно шла к выходу. На ходу я шарила в сумочке, разыскивая смартфон, чтобы позвонить маме и рассказать нелепейшую историю, которая со мной приключилась.

– Кира Романовна, вы паспорт потеряли! – вдруг прокричали мне вслед.

Я обернулась и увидела, что свет фонарика направлен на мои документы, и оба охранника парка внимательно их изучают. Стальные когти страха сжали сердце. Желудок камнем ухнул вниз. Все кончено. Сейчас они меня узнают, скрутят и сдадут в полицию. Стараясь не привлекать излишнего внимания, я медленно попятилась назад, больше всего мечтая незаметно уйти на безопасное расстояние и раствориться в темноте.

– Кирка! Это ты, что ли? – вдруг закричал тот, кто откликался на имя Вольдемар. – Это ж я, Вовка Левченко! До третьего класса вместе учились! Помнишь меня?

От неожиданности я чуть не упала.

– Лев? Вот это да! – недоверчиво протянула я. – Богатым будешь. Недавно тебя вспоминала.

– Кирка, что же ты спишь на лавочке? Что-то случилось?

– Володь, долго рассказывать.

– А ты расскажи. Ночь длинная, мы с Серегой никуда не торопимся. Серег, ведь не торопимся?

– Само собой! Куда нам торопиться? Обход мы почти завершили, теперь у нас вся ночь впереди. Надо бы встречу отметить. – Луч фонарика описал дугу, перемещаясь на мой чемодан, оставшийся стоять на аллее. – Вольдемар, бери багаж, и двигайте к нам в сторожку. А я прогуляюсь до магазина. Продавщица в круглосуточном – моя приятельница, отпустит спиртное без разговоров, – без умолку болтал разговорчивый Серега. – Так что, Володька, гони монету. Это же ты встретил школьную подругу, а не я.

– Ты же знаешь, Мамай, я все деньги отсылаю матери, – смутился мой бывший одноклассник, лица которого я, как ни старалась, никак не могла разглядеть. – Могу дать рублей двести.

– Пошел ты знаешь куда? – обиделся Мамай. – Что на них купишь? У меня, между прочим, тоже цинга с деньгами. И все-таки необходимо согреться. Что-то прохладно становится.

Намек был так прозрачен, что не понять его было невозможно. Это даже к лучшему. Кто платит, тот и заказывает музыку. Только бы наличные оказались на месте.

– Можно фонарик? – проговорила я, больше всего опасаясь, что шустрый Серега кинется сам светить мне в сумку.

В том, что нож до сих пор находится именно там, я ни секунды не сомневалась – похоже, чертов испанец приложил немало усилий, чтобы подставить меня по полной программе. И уж об орудии убийства наверняка позаботился надлежащим образом. Но напарник Володьки проявил тактичность и протянул мне фонарь, не выказывая особого желания принять участие в поисках денег. Раскрыв «молнию», я направила колеблющийся луч света внутрь сумки. Первое, что мне бросилось в глаза, – толстая пачка пятитысячных купюр, перетянутая синей резинкой. Когда я заходила в подъезд своего дома, этой пачки у меня не было. Не показывая своего удивления, я вытянула из-под резинки верхнюю банкноту и вручила ее Мамаю.

– Вот пять тысяч. На коньяк и закуску. Сдачу вернете.

Сунув деньги в карман, он оживленно проговорил:

– Само собой. Все сделаю в лучшем виде. Вольдемар, веди даму в сторожку, а я сей момент вернусь. Только обойду два оставшихся поста. Должность начальника охраны парка как-никак обязывает.

Сделав рукой обнадеживающий жест, он растворился в темноте. А Вовка Левченко подхватил мой чемодан и увлек меня по дорожке в сторону светящегося моста, к чернеющему вдалеке деревянному срубу. Интересно, Лев знает, что меня разыскивает полиция? Если знает, то почему молчит? Может, за меня объявили награду и Вовка надеется нажить на мне денег? Хотя нет, это на него не похоже. Но я не видела его больше пятнадцати лет… Люди меняются. В любом случае мне нужно как можно скорее связаться с матерью и, от греха подальше, уехать из страны. Я покосилась на друга детства, не зная, как с ним себя вести. Лев перехватил мой взгляд и истолковал его по-своему.

– Кир, ты хочешь мне что-то сказать? Про мужа?

– Ну-у, что там рассказывать. – Я пожала плечами, не собираясь выкладывать правду. – Мы просто немножко поругались, и я ушла из дома.

Но Левченко ответ не удовлетворил. Вовка недоверчиво протянул:

– Что, прямо так и ушла? Вы у него, что ли, живете?

– Зачем? Мама подарила мне квартиру на совершеннолетие. В ней и живем.

– И ты ушла из своего собственного дома? На тебя это не похоже.

Я застыла на пороге одноэтажного бревенчатого домика, пораженная схожим направлением наших мыслей, и невозмутимо парировала:

– Представь себе. Время-то идет. Люди меняются.

Он потянул на себя дверь, и в прорезавшей темноту полосе света я увидела такое знакомое и родное Вовкино лицо. Те же оттопыренные уши, светлые вихрастые волосы, широкий прямой нос, рот с упрямой складкой и серо-зеленые глаза, смотрящие прямо и бескомпромиссно. Лицо скандинавского викинга, без раздумий кидающегося на врага. Только теперь в отличие от наших детских лет, когда я переросла Льва на полголовы, приятель возвышался надо мной, как скала, и отросшая за день рыжая щетина покрывала его впалые бледные щеки, раньше всегда алевшие безудержным румянцем. Сколько раз я набирала в поисковике Интернета его имя, сгорая от желания увидеть, каким стал Лев, но так ни разу и не решилась нажать клавишу ввода, опасаясь разочарования. Вовка выглядел так, как я себе и представляла, и от этого мне вдруг стало очень хорошо. Так хорошо мне бывало только в детстве, когда родители угадывали с подарком и дарили на день рождения то, что я давно мечтала получить.

– А ну-ка, зайди, – безапелляционным тоном приказал он, и я про себя усмехнулась. Ишь, раскомандовался! Однако шагнула в дом и, миновав крохотную прихожую, опустилась в кухне на табурет у стола.

– Рассказывай, – потребовал Левченко, доставая из холодильника початую банку рыбных консервов и отрезая толстый ломоть черного хлеба. – На, – придвинул он мне еду, громыхнув банкой по столу. И, протягивая вилку, поправился: – Сначала поешь, потом расскажешь.

Я не ела целую вечность и чувствовала нечеловеческий голод. Вцепившись зубами в хлеб, быстро сжевала половину куска, заедая его консервами.

– Ты-то как поживаешь? – дожевывая, проговорила я, чтобы не молчать.

– Отлично, – хрипло откликнулся друг. Он замялся и добавил, искоса поглядывая на меня: – Красивый у тебя муж.

И пояснил в ответ на мой удивленный взгляд:

– В Интернете его видел. Твои странички в соцсетях все время просматриваю. Я ведь звонил тебе перед армией, хотел попрощаться. А мать твоя сказала, что ты замуж выходишь. Ну, я и не стал навязываться. Тоже женился. Дочка вот родилась. Кирой назвал.

И вдруг Вовка спросил так тихо, что я подумала, будто ослышалась:

– Ты его любишь?

– Кого? – переспросила я, с сожалением отрываясь от консервов.

– Мужа, говорю, любишь? – Голос Володьки дрогнул. – Раз вышла за него?

Я поперхнулась и закашлялась. Честно говоря, мне было все равно, за кого выйти замуж. Главное – выйти. Ситуация сложилась таким образом, что мне обязательно нужен был муж. Законный муж мог смягчить тупиковую ситуацию, в которую меня загнали обстоятельства. Началось все с того, что одна заносчивая дамочка, преподававшая литературу на журфаке МГУ, куда я только-только поступила, вызвалась диагностировать характер учащихся нашей группы по почерку. Мы все, молодые и глупые, радостно откликнулись на это предложение и сдали свои тетради в надежде услышать, какие мы талантливые, перспективные и все как один обладаем золотым сердцем. Но дама оказалась не только отвратительным графологом, но и дурным психологом. На следующем семинаре она взошла на кафедру и принялась зачитывать свои выводы, насмешливо называя имена того, о ком идет речь. Она обо всей нашей группе была не слишком-то лестного мнения, а меня так вообще сровняла с землей. Выслушав под общий смех, что я росла среди бездушных скряг, рвачей и лицемеров, от которых и переняла все эти замечательные качества, я спросила перед тем, как навсегда покинуть стены университета:

– А ваши дети в какой семье выросли?

– Уж поверьте, дорогуша, мой сын имеет прекрасный ровный почерк, который характеризует его как человека честного, порядочного и не склонного к насилию, чего нельзя сказать о вас.

И тогда я твердо решила доказать преподавательнице литературы, что этот мир гораздо сложнее, чем те узкие рамки, в которые она пытается загнать окружающих. Я навела о даме справки и выяснила все о ее семье. С ее сыночком я познакомилась на ролледроме, где парень увлеченно выписывал кренделя на отличных профессиональных коньках, подаренных на окончание математического факультета обожающей свое чадо мамочкой. Слово за слово, хи-хи, ха-ха, и мы вскоре стали лучшими друзьями. Когда отношения переросли в страстный роман, я «открыла возлюбленному душу». Сквозь слезы стыда и отчаяния я рассказала ему, что мой отчим, порочный испанский сластолюбец, то и дело распускающий руки, грязно меня домогается. Мама ничего не знает. Да я и не могу ей ничего рассказать, ибо она целиком попала под его влияние. Отчим ее бьет. И меня бьет. Он всех бьет. И отец мой умер как-то странно. Это случилось в Испании. Папа свалился с обрыва, гуляя по холмам на побережье океана в непосредственной близости от виллы нашего соседа, который впоследствии вдруг стал моим отчимом. Порывистый математик вызвался отметелить ничего не подозревавшего Лучано, что и проделал с огромным успехом. И даже по собственной инициативе несколько раз пырнул испанца ножом. Парня забрали в полицию и возбудили уголовное дело по статье «нанесение тяжких телесных повреждений». Подследственный заявил, что защищал честь своей невесты, и меня вызвали для дачи показаний. Но на очной ставке я выразила безграничное удивление и сообщила, что знать не знаю этого типа. Мимо его мамочки я промаршировала с видом победительницы и, заметив робкое движение в мою сторону, наотрез отказалась с ней разговаривать. А чтобы окончательно пресечь нелепые инсинуации в свой адрес, выскочила замуж за Артурчика. И для верности сменила фамилию. Если бы поблизости оказался Вовка, я бы, конечно, лучше вышла замуж за него, потому что Левченко я хотя бы когда-то любила.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
<< 1 2 3 4 5 6
На страницу:
6 из 6