Вирус воображения и вокруг него

– А остальные, – спросила я.

– Остальные пусть здесь побудут, – и добавил, – Давай сбежим!.

Я, не очень-то долго думая, подверглась этому порыву и уже через минуту мы бежали, именно бежали по направлению к морю. Ира осталась где-то позади, и она больше не будет меня раздражать своим скучным присутствием.

Все время мне названивали те, кого мы оставили у городской елки. Я ответила, когда мы стояли уже на берегу моря, что потеряла их, и что буду искать. Конечно, я шутила с серьезным голосом, но потом я сказала, что мы заплутали и вышли к морю. Если честно, заплутать в таком маленьком городе вообще невозможно, потеряться тоже. Да и людей у «Елки» было не тысяча человек. Уединение от остальной компании для нас шестерых было коротким. Уже через десять минут я увидела, как по береговому укреплению, габиону, шла целая процессия, состоящая из всех мои друзей. И я увидела гнев в их глазах…

«Да ты что, с ума сошла», «Ты вообще, что ли?», или «Я от тебя такого не ожидала» и еще кучу всяких неприятных фраз летело в меня как стрелы с ядовитыми наконечниками и от них нельзя было увернуться. Что ж, что я могла ответить на все это:

– Вы что, веселиться не умеете? – спросила я, хотя мне на самом деле было очень стыдно.

Потом я все же признала свою ошибку и извинилась. И, конечно же, инициатор всей этой идеи спокойно курил свою сигарету и тихо подсмеивался. Больше мы с ним никогда не виделись. Но это потом. А новогодняя ночь все продолжалась… Ко мне подошла Ира. Она сказала, что я очень плохой человек, только в немного грубой форме. Потом объявила всем, что беременна. Она стала делиться тем, что ее саму до и во время беременности похищали инопланетяне. Все, конечно, ахнули.

Когда «буря» эта поутихла, мы спокойно отправились по направлению к дому. Я шла недалеко от Иры, она продолжала мне что-то говорить, я уже не слушала ее, мне было все равно. Да, я допустила ошибку, но так злиться из-за этого, зачем? Никто не умер, все в порядке, я уже слышала, как кто-то в нашей компании смеется, все было хорошо, но Ира настойчиво «отравляла» произошедшим себя и меня. Я подумала, что, в конце концов, она могла и раньше сказать всем, что беременна, ведь это не болезнь какая-то, и ничего в этом плохого нет, наоборот, это бы было главной темой всех разговоров и добрых пожеланий на будущий год. Я молчала, ничего ей не отвечала. А потом не выдержала и быстро рванулась вперед, подошла к другой своей подруге и начала о чем-то весело с ней говорить.

Когда мы, наконец, дошли до дома, мы уже и забыли про этот инцидент. И тут я заметила, что Иры нигде нет. Я еще раз посмотрела назад, может она идет очень медленно. Но ее не было видно.

– Иры нет, – подтвердили мне мои друзья.

Оставив «за главную» мою подругу, я отправилась на поиски Иры. Я шла по нашим следам, думала, может она остановилась и села на какую-нибудь скамейку. Ее нигде не было видно. Было очень холодно. Я начала мерзнуть, хотя на самом деле от этого волнения и тревоги меня не беспокоили чувства о холоде. Я подошла к вокзалу, на который мы приехали, подумала, что она, возможно, будет здесь ждать утреннего поезда. Но ее не было. Пошел снег. И я заплакала от бессилия что-то изменить. На часах было 00:20. Я встретила Новый год в одиночестве на холодной скамейке маленького города со слезами, которые застывали на лице, и мгновенно от них мне становилось еще холоднее. Я позвонила маме. Она посоветовала идти домой, завтра все разрешится; и что с Ирой наверняка все будет хорошо, она взрослый человек. Я послушалась ее совету. Придя домой, мамины слова подтвердили все мои друзья. Они продолжали веселиться и предложили мне не думать об Ире. Но мне уже ничего не хотелось: и всего этого веселья, и всех этих людей вокруг, и всей этой музыки, и вообще … этой ночи.

Через несколько дней, я позвонила Ире. Она, на мое удивление, взяла трубку и была достаточно приветливой. Я сказала, что нам надо встретиться, она оставила у меня некоторые свои вещи. Я была зла на нее, она меня жутко бесила из-за того, что испортила мне праздник. Мы встретились. Только встреча наша была недолгой. Я протянула ей пакет с ее вещами, она взяла. Я сказала: «Ну пока». Она ответила «Пока». А потом вдруг напомнила мне эпизод из последнего собрания литературной секции нашей библиотеки с фельдшером «Скорой помощи», поэзия которого очень близка, с одной стороны, линии на бережное воспроизведение речевой интонации в рамках классической просодии, с другой стороны, следует иронической линии своеобразной народной баллады. Его ругали тогда за длинноты и эксперименты со сверхсложными строфическими конструкциями. Он разозлился и яро парировал: «Раз вам это длинно, значит, вы “длинного” не читали. У меня “короткое” тоже есть! … четыре строчки:

Утром у пивной палатки

померещилась пи*да:

то ли нервы не в порядке,

то ли совесть нечиста». 

В этот момент что-то заклубилось и завертелось. Резкий запах короткого замыкания и теплая круглая тень прижала меня к тротуарной плитке. Иру окутал таинственно подсвеченный туман, а в нем зажглись маленькие мерцающие огоньки.

Больше я никогда не видела Иру.

Примечания:

 В рассказе используются отсылки к роману А. Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него» (2016), к одноименной экранизации К. Серебренникова (2020-2021) и к статье А. Колесникова «Бедные люди» (Газета "Коммерсантъ" №215 (https://www.kommersant.ru/daily/73966) от 22.11.2013) о встрече В. Путина с участниками Всероссийского литературного собрания.

 О. Мандельштам «О, небо, небо, ты мне будешь сниться…» (1911)

В. Емелин «Космос как воспоминание» (2006)

4 Ю. Гуголев «Частушка» (2016)