Пульсирующие красные шары. Часть 1. «ДО»

Объяснения, объяснения. Я открыла рот, чтобы сказать, что вообще-то я, и не обязана ничего объяснять. Пусть лучше уважаемый профессор будет так добр, сам объяснит, что здесь происходит. Была же договорённость – больше никаких внезапных и незапланированных встреч.

Ничего из этого сказать я не успела, потому, как просто сложилась пополам от острой боли в животе. Чёрт бы побрал тебя, Аркадий Петрович! Я скрючилась в кресле, продолжая обозревать теперь узоры на паркете. Что ж, сама виновата. Пытаясь уйти в сторону от опасной темы, опять забыла, что шутить с Серым – не самая удачная идея.

Хотя какие уж тут шутки, когда над жизнью и здоровьем самых близких людей висит постоянная угроза. Шацкий прекрасно знал, чем меня взять. Он мог причинить мне боль, но никогда не допустил бы, чтобы со мной случилось настоящее несчастье, не-ет! Я уже не помнила даже, что такое обычный завалящий насморк. Я и без того была связана по рукам и ногам.

******

– Как думаешь, насколько велики шансы обычного человека, встретить своего астрального близнеца? – голос Аркадия Петровича слегка смягчился. Таким тоном он обычно начинал говорить, когда хотел усыпить мою бдительность. Я хорошо знала эту манеру, и тут же мысленно собралась, не позволяя себе расслабиться и растечься. Можно было отшутиться, сказав, что шансы примерно пятьдесят на пятьдесят – либо встретишь, либо нет, но острить мне что-то расхотелось. А чего хотелось – так чтобы всё это оказалось сном. Вот бы сейчас моргнуть, и – о, чудо! – оказаться дома на диване, перед мигающим телеком. И никаких вам шацких, никаких квази-библиотек, никаких двойников.

Увы, но это было невозможно. Какой бы зыбкой не казалась эта странная реальность, исчезнуть она не могла. Зато она могла сжиматься и растягиваться, но тоже не по щучьему веленью, и уж точно не по моему.

– Как я должна ответить на ваш вопрос?– услышала я свой голос и сама удивилась – что это с ним? Голос доносился, будто сквозь вату. – Я ведь даже не в курсе, кого считать этим… м-м-м?

Сильно захотелось прокашляться. Он всё понял. Чёртов телепат. Ждал, когда я сама проявлю интерес, и тут же радостно затараторил:

– Одно условие. Всего одно, но обязательное. Астральные двойники должны быть рождены в один год, месяц и день. Все остальные характеристики – рост, вес, цвет глаз, наличие родинки на правой щеке, даже пол, уже не имеют определяющего значения. То есть, всё второстепенно.

На самом деле, я знала об этом давно. А Шацкий и не знал, что я знала. Нет, далеко не всё в моей голове было ему доступно.

И это было хорошо.

Аркадий Петрович наклонился, и меня обдало запахом его табака. Странный запах, не слишком табачный, больше было похоже на то, что уважаемый психиатр курил шампунь. Внезапно он подмигнул, вышло как-то панибратски-пошло, словно мы договаривались о чем-то неприличном.

– А теперь представь, Арина, сколько людей на планете, которую вы называете Земля рождено, скажем, двадцатого апреля одна тысяча девятьсот девяносто третьего года? Обоих полов, прошу заметить, – Шацкий мечтательно смотрел куда-то вдаль, чуть выше моего левого уха. – Юноши и девушки. Города, страны и континенты. Даже если задаться целью и вычислить их всех, с какой долей вероятности среди всей этой массы ты сможешь найти своего?

"Лишь те, которых сводит вместе сама судьба", – услышала я голос, и руки мои превратились в две ледышки.

Голос из прошлого. Из другой реальности. Из другой жизни. Шацкий его не слышал, продолжая пиликать о чём-то наболевшем.

– Зачем мне его искать? – поток оборвался, я уставилась в узкое лицо с усиками и козлиной бородкой. Аркадия Петровича в человеческом обличии сложно было назвать писаным красавцем, однако дамы бальзаковского и постбальзаковского возраста в большинстве своём находили его милым и даже трогательным. Знали бы они правду!

Вдруг мне очень сильно захотелось послать профессора на три веселых буквы. Вот так прямолинейно, смачно и по-русски.

– Или её. Зачем? Я что, неизлечимо больна и мне срочно требуется пересадка костного мозга? Но тогда мне нужен донор, а не какой-то там астральный родственник. Это ведь не одно и то же, я правильно мыслю, Аркадий Петрович? А раз так, то хочу официально заявить, что не собираюсь искать своего астрального близнеца. Ни своего, ни своей дочери, ни кого-либо из своей семьи. Пусть живут себе спокой…

Для достойного завершения спича мне не хватило ровно одного слога. Аркадий Петрович начал меняться.

Первыми исчезли усики, потом бородка, потом весь волосяной покров с головы. Сама голова увеличилась и вытянулась, превратившись в практически идеальный эллипс. Уши заострились, нос удлинился до уродливого отростка, напоминающего короткий недоразвитый хобот, рот превратился в черную расщелину без губ.

И эта расщелина мне улыбалась, надо же.

– Разумеется, – согласилось существо, именующее себя Создателем или Творцом, а ещё иногда Высшим Разумом – в зависимости от темы и степени важности беседы. – Разумеется. Тебе и не нужно никого искать. Тот, кто надо, сам тебя нашёл, верно?

Кожа существа своим серебристо-серым цветом напоминала свежевыкрашенную кладбищенскую оградку. Над хоботом-носом поблескивали два близко посаженных оранжевых глаза без бровей и ресниц. Я почувствовала подступающую к горлу дурноту.

– Но ведь это поистине удивительно, – продолжило существо, внимательно глядя на меня янтарными гипнотическими огоньками. – Из миллиона шансов. Из миллиона вероятностей. Из миллиона линий пересечений…

Я плыла. Пыла по воздуху, который вдруг стал таким вязким и тягучим, что при желании его можно было потрогать рукой. Предметы вокруг меняли свои очертания, то растягивались, то сжимались, то сворачивались в замысловатые фигуры. Когда Аркадий Петрович пошутил так со мной в первый раз я, признаться, неслабо испугалась, но с тех пор немало воды утекло. Да, гипнозу поддаются девяносто пять процентов людей согласно статистике. Ничего в этом нет особенного. Так зачем?..

Понятное дело, зачем. Дестабилизировать, подавить морально. Выбить почву из-под ног. Показать, в конце концов, кто здесь Хозяин, именно так, с большой буквы Ха.

Меня мутило и выкручивало, и я из последних сил боролась с рвотными позывами, а существо продолжало радостно дудеть в свой хобот. Не поверите, но его серое лицо при этом практически сияло (насколько, конечно, вообще способна сиять могильная плита).

– Великолепно! – восторженно трубило нечто, бывшее ещё четверть часа назад Аркадием Петровичем, и на мгновенье мне даже показалось, что оно вот-вот зарукоплещет в экстазе. – Невероятно! Шикарно! Божественно! Это же просто… это же просто настоящая ментальная регенерация! Попрошу не путать с реинкарнацией!.. Но как? Как ему это удалось? Чудесный мальчик. Идеальный пробанд!

Последнее слово прозвучало как выстрел. Пробанд-банд-банд-банд. Я почти физически ощущала дыру от снаряда, который протаранил меня насквозь в области груди.

– Нет, – сказала я. – Только не Тим. Он никакой мне не близнец. Он родился пятого мая. Совсем в другой день, слышишь ты, чудовище?

Существо смеялось мне в лицо.

– Пожалуйста, не трогайте его!

Не поможет. Бесполезно просить и умолять. Эти твари не по части жалости, уж мне ли было этого не знать. Мы для них – всего лишь подопытные мыши, образцы для исследования. Вот образец номер один – мышка по имени Арина, всегда тебе рады, добро пожаловать в клетку. А это у нас кто такой хорошенький? Образец номер два – мышка по имени Тим. Шустрая, любопытная мышка с живыми черными глазками, вот и твоя клетка. Тебя угораздило влезть, куда не нужно, и теперь это твой дом… располагайся. Вероятнее всего, ты задержишься здесь надолго. Например, до конца дней своих. Потому что ты – идеальный пробанд.

Отчаяние накрыло меня с головой. Некого звать, некуда бежать. Клетка захлопнулась.

******

Это случилось десять лет назад. Мне вот-вот должно было исполниться пятнадцать, на дворе зеленел апрель, ласковое субботнее утро, трам-пам-пам, вся жизнь впереди и ничего, как говорится, не предвещало… Я торопилась на тренировку. Шла по улице, быстро, почти бегом, как вдруг мою голову пронзила боль, острая, как раскаленная игла. Всё произошло мгновенно, я не успела ни крикнуть, ни даже испугаться толком, просто упала на краю тротуара, и спасибо добрым людям, вызвавшим "Скорую" и не давшим мне умереть.

Очнулась я в понедельник, в первой городской больнице, в палате интенсивной терапии. Врачи исключили инсульт (редкость для столь юного возраста, но случается), а вот исключить мгновенную кому и клиническую смерть уже не получится.

Поначалу все думали, что мне повезло. Я не стала инвалидом, и вообще молодой крепкий организм восстанавливался стремительными темпами. Мне, правда, пришлось остаться на второй год в девятом классе, но это уже такие мелочи по сравнению с сомнительной перспективой остаться на всю жизнь овощем, ведь верно?

Однако в те два дня, что я провела в коме, кое-что произошло. Мое тело лежало на больничной койке, но этого я не осознавала, потому что на самом деле была совсем в другом месте. В очень странном месте. Я попала в Отру – страну, очутиться в которой можно было лишь заснув или… умерев.

О людях, сумевших вернуться "с того света", написано много, не я первая, не я последняя. Впоследствии я перечитала в Интернете, наверное, километры воспоминаний. Большинство были похожи, как будто "возвращенцы" их друг у друга списывали. Свет в конце тоннеля, души покойных родственников, райская музыка и прочее бла-бла-бла. К сожалению, мне ничего из этого не показали.

Я бродила по необычному городу, порой сильно напоминающему мой родной, но в какой-то странной, искаженной проекции, как будто на картинах сюрреалистов (или в гипнотических снах Аркадия Петровича). Мне встречались разные существа, а так же люди, которые были людьми когда-то, и люди, которые были не совсем людьми. Я побывала в нокраоресе – гиблом месте, из которого меня вывела прекрасная девушка-Оборотень Яокка Ланшун. Я помогла нескольким людям не умереть во сне. И, самое главное – я спасла Короля, Правителя Отры, от его злобного и опасного двойника Боеуса Рыбтайга. В общем, напутешествовала страницы на четыре различных диагнозов, но сейчас не об этом.

Наверно, в той реальности я и подцепила какой-то неизвестный науке (нашей науке) вирус. Вирус, постепенно изменивший меня и мой разум. Вернулась я уже не той, что была.

Внешне всё оставалось по-прежнему, однако я стала ловить себя на мысли, что со мной происходит нечто непонятное. Я вдруг осознала, что могу предсказывать будущее (далеко не всегда, и не точно, но всё же). Иногда находились давно пропавшие вещи, иногда, стоило чуть поднапрячься, я слышала, о чем говорят люди на другом конце огромного зала. А ещё могла только по голосу, даже не глядя на человека, легко определить, говорит он правду или лжёт.

Но это всё не главное.

Я начала видеть ауры людей. Это было так странно. Не то, чтобы все вдруг взяли и превратились в инопланетян, замотанных в коконы, нет. Ауры большинства вообще не представляли собой ничего особенного, так, невзрачная белесая оболочка, слегка напоминающая полиэтиленовый пакет. И то, если долго присматриваться. Интересовал меня лишь небольшой процент людей, имеющий сияние более яркое, и к тому же цветное. За это их называли Цветными или Светящимися, и к ним мы ещё вернёмся немного позже.

А главное, теперь я могла видеть их. Тех самых, что гордо именовали себя Создателями или Творцами.

Кстати, я сама их никогда, даже мысленно, так не звала. Творцы? Вот уж хрен вам.

Я называла их Серыми, просто Серыми, именно такого они были цвета.

******

Серые веками жили среди нас, и в человеческом облике вы ни за что не отличили бы одного из них от сантехника, гаишника или паспортистки ближайшего домоуправления. Вы могли каждый вечер перебрасываться парой фраз с симпатичной продавщицей в супермаркете, годами здороваться в буфете с Любочкой из отдела планирования, ругать местную власть с соседом из третьего подъезда, и понятия не иметь о том, кем они являются на самом деле. Серые врачи в больницах, Серые учителя в школах, Серые полицейские охраняли мирный сон граждан. Серые могли быть где угодно и кем угодно (хотя больше всего они почему-то тяготели к медицине – врачи, санитары, медсёстры). И лишь только детей -Серых я не встречала никогда.