Первая леди

– Пусть вылетает. Немедленно. У нас нештатная ситуация, и начальник генштаба должен быть здесь, а не на краю света.

Министр сделал экстренный звонок, после чего мы вернулись к обсуждению марсианского кризиса.

– Что ещё известно на данный момент? – моя растерянность уступила место собранности. – Какие-то факты, теории, предположения?

Юрий Сергеевич кивнул на проекцию в центре зала, и я, наконец-то, разглядела виновника сегодняшней неразберихи. Вернее, его схематическое изображение – сплюснутый эллипсоид в окружении постоянно меняющихся цифр.

– Вот он, наш гость, – устало произнёс министр. – Сто метров в диаметре и никаких опознавательных знаков.

– Всего сто метров? – удивилась Кира. – И эта посудина прилетела из далёкого космоса?

– А почему бы и нет, – моментально парировала Жанна. – К тому же не факт, что на борту есть органическая форма жизни. И если эта гипотеза подтвердится, молчание в эфире получит вполне логическое объяснение.

Юрий Сергеевич вздрогнул от неожиданности. Похоже, такая версия ещё не рассматривалась специалистами. Кто-то решил, что на борту присутствует экипаж, и допущение обрубило целую ветвь вариантов.

– М-да, – задумчиво пробормотала я. – Вот так мы готовы к нестандартным ситуациям.

– Юля, прости. Ребята только приступили к работе. Да и потом… Нам всё равно не проверить это.

– Ладно, забыли, – я предпочла не раздувать из мухи слона и моментально переключилась на другие вопросы. – А что на Земле? США? Европа? Китай? Кто-то из них уже выразил обеспокоенность случившимся?

– Пока тишина. И есть определённая вероятность, что мы единственные, кто знает о незваном госте.

– Как так? – снова не удержалась Жанна. – Они же дежурят 24 часа в сутки!

– Дело не в этом, – министра явно смущало присутствие за столом Киры, но я не желала ни на секунду расставаться с дочерью. – Марс-37 принадлежит России, как и все станции, находящиеся в этом секторе. А значит, чужак попал в зону нашей ответственности, и нам решать, с кем и когда делиться информацией. Конечно, вскоре его заметят и остальные, но я убеждён, что пока мы имеем небольшую фору.

– То есть, у нас есть выбор: сообщить об открытии миру или дождаться, когда тайное станет общеизвестным? – я сжала правую ладонь в кулак и мысленно прокляла тех, чей звездолёт поставил меня перед этой дилеммой. – И сколько времени мы имеем в запасе?

– Максимум час, – не моргнув глазом, ответил генерал. – Но не советую оттягивать до последнего.

Я поняла, к чему клонит министр. Наличие проблемы в космосе не отменяло геополитическую ситуацию на Земле, весьма чувствительную к малейшему недопониманию между странами. Особенно если речь шла о России, Китае и США – трёх китах, удерживавших мир в равновесии. Стоило только заподозрить нас в преднамеренном утаивании информации, цивилизацию накрыло бы волной очередного кризиса. Мне, как президенту, это было нужно меньше всего на свете, и я без сомнений согласилась со словами генерала.

– Тянуть не будем. Свяжитесь с США и Китаем. Пусть их структуры тоже займутся гостем.

– А как же фора? – неожиданно возмутилась Кира. – Вы говорили, у нас есть немного времени.

– Мы всё равно связаны по рукам и ногам и можем лишь ждать, пока звездолёт не приблизится к Марсу, – Юрий Сергеевич потянулся к коммутатору, но моя дочь проявила свойственную ей настойчивость:

– Так давайте и подождём хотя бы полчаса, а уж потом растрезвоним о пришельцах миру.

– Она права, – вступилась за Киру Жанна. – Риск минимален, зато есть вероятность джекпота.

Я почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля, и пресекла все дальнейшие обсуждения вопроса:

– Хорошо. Ждём ровно полчаса. А пока… Что там у нас на Марсе?

– Научно-исследовательский комплекс, десять человек персонала. Мы активировали секретный канал связи, но есть неудобство – слишком большая задержка.

– Чёрт! – я покопалась в своих знаниях по астрономии и догадалась, что между планетами сейчас далеко не минимальное расстояние. – Выходит, они будут действовать на свой страх и риск, невзирая на наши распоряжения?

– Увы, мы не в состоянии координировать их действия, – помрачнел Юрий Сергеевич. – Более того, Марс-37 запрограммирован так, что в случае угрозы будет стрелять на поражение. Впрочем, как и любая другая станция защиты.

– Да, я помню, – мне захотелось взять кирпич и швырнуть его в висевшую перед нами голограмму. – Но это фактически будет объявлением войны! И не кому-то, а инопланетной цивилизации!

– Давай без паники, – министр посмотрел на часы. – Пока наш гость не проявляет никакой агрессии.

– Вот только он летит прямиком на Марс. И вряд ли догадывается, что там есть защитный периметр. Кстати, скажи… А почему мы засекли его в непосредственной близости от планеты? У наших радаров ограничение два миллиона километров?

На лице Юрия Сергеевича отобразилось такое напряжение, что я догадалась – мой вопрос снова попал в десятку.

– Радары тут ни при чём. Мы могли бы обнаружить звездолёт и раньше, но он, словно в сказке, появился из ниоткуда.

– Телепортация? Маскировочное поле? Прыжок через гиперпространство? – я перечислила всё, что пришло мне в голову.

– Юля, остынь. У нас нет возможности проверить твои гипотезы. Просто прими как факт наличие у них недоступных на Земле технологий.

– И что в итоге? Ощущение полной безнадёжности перед лицом всемогущего противника? – я зажмурилась, пытаясь упорядочить свои мысли. – Да, и ещё… Юра, тебе не снилось ничего необычного?

Министр не сразу принял моё любопытство всерьёз, и какое-то время над столом висело молчание.

– Нет, – наконец, честно признался он. – Меня вообще редко посещают видения.

– И слава богу, – я снова открыла глаза и обнаружила, что прошло уже четыре минуты. Время таяло, ручьями стекая в прошлое, но в сводках с Марса менялись только цифры.

– Может быть, ты позвонишь папе? – в голосе Киры всё отчётливее звучали нотки страха. – Он же вообще не догадывается, что происходит.

Я вздохнула. Мне очень хотелось поговорить с Антоном. Вот только Лондон находился по ту сторону открытого нами фронта, и мой звонок стал бы подарком для спецслужб Великобритании.

– Не сейчас. Сначала уладим проблемы мирового масштаба, а уж потом перейдём к семейным вопросам.

Дочь явно не обрадовалась моему вердикту. В её глазах я прочла желание продолжить спор, наплевав на всё, что происходило в мире. Но вышло иначе. Прозвучал короткий звуковой сигнал, и зал управления превратился в улей. Техники разбежались по компьютерам, а Юрий Сергеевич застыл посреди этого хаоса подобно статуе, неподвластной самому времени.

– Что?! Что случилось?! – выкрикнула я в пустоту, одной рукой хватая за запястье Киру.

Только тогда министр отвёл глаза от голограммы и лишённым малейшей интонации голосом произнёс:

– Госпожа президент, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Чужак проснулся и передаёт сигнал.

6

Кому-то покажется, что моя семейная жизнь – набор клише из дешёвых фильмов. Спорить не буду: у меня далеко не идеальный брак, но мы с Антоном продолжаем любить друг друга. Он менеджер в достаточно крупной компании и очень спокойно относится к моей карьере. Конечно, друзья подначивали его ещё в академии, где мы познакомились, когда я училась на третьем курсе. Там я слыла неприступной крепостью. Девушкой, у которой на уме одна учёба. А мой будущий муж был обычным бабником. Правда, как правило, не имевшим у дам успеха. Тем удивительнее выглядел наш роман, возникший на фоне обоюдного увлечения французским. За пару месяцев мы настолько привязались друг к другу, что во время каникул решили оформить отношения в ЗАГСе. Родители уговаривали меня повременить со свадьбой, но я отказалась, а Элеонора Михайловна неожиданно встала на мою сторону. Денег, заработанных мной за время учёбы в школе, с лихвой хватило на двухкомнатную квартиру в Подмосковье, где мы с Антоном и провели первые годы нашей совместной жизни. Там же родилась Кира, появились уже покойный кот Бернард и всеобщий любимец – попугай-непоседа Луи. Потом мы переехали в Москву, дочь подросла, а карьеры раскидали нас по свету. Но даже теперь, через двадцать с лишним лет брака, я понимала, что обожаю своего мужа. И мне было больно от непривычного ощущения разлуки в тот самый момент, когда мир повис над пропастью.

Впрочем, все чувства отошли на задний план, едва среди техников снова началось движение.

– Передача прекращена, – сообщил один из них, и Юрий Сергеевич уставился на какие-то таблицы.

– Сигнал обрабатывается, – наконец, произнёс он. – Часа через два получим предварительные результаты.