Скажи, что тебе жаль

– Правильно ли я поступаю по отношению к детям? Теперь в их жизни многое поменяется…

Дедушка последовал за ней на кухню.

– С ними все будет в порядке. Они, конечно, будут по тебе скучать, но жизнь их в целом не сильно изменится. В отличие от твоей.

Она достала из ящика ложку и стала есть прямо из коробки.

Дедушка, раздобыв себе ложку, шаркающей походкой подошел к ней и присоединился к импровизированной трапезе.

– Никто тебя не заставляет идти на работу. Если ты насчет денег волнуешься, то не стоит. Даже после моей смерти, потому что у меня есть деньги, отложенные на…

– Спасибо тебе, – прервала его Морган. Она не выносила мысль, что может потерять и его тоже. – Я знаю, что ты всегда о нас позаботишься. – Она положила голову ему на плечо. – Но дело не в этом. Я даже не прикасалась к деньгам, полученным по страховке после смерти Джона. – Она проводила все свое время дома, и на минимальные расходы вполне хватало пособия, выплачиваемого семьям погибших военнослужащих.

– Я очень рад, что ты решила двигаться вперед. Если ты будешь счастлива, то и девочки тоже будут счастливы.

– Спасибо. Я тоже надеюсь на это. – Морган подняла голову. – Хочу спать.

– Пойду запру дверь и включу сигнализацию. – Несколько месяцев назад дедушка установил в доме систему безопасности.

Морган расправилась с мороженым, взяла пиджак и пошла в спальню, чувствуя себя подавленной и ощущая подступающую головную боль.

Возвращение к работе вообще-то должно было облегчить депрессию, а не усугублять ее.

Она остановилась в дверях детской. В комнате размещались три кроватки. Шестилетняя Эйва свернулась калачиком, прижимая к себе плюшевого мишку. Мия, которая была на год младше, уютно устроилась на своем месте, обняв одной рукой игрушечную зебру. Софи, которую не мог заставить вести себя тихо даже сон, распростерлась на спине, разбросав в разные стороны руки и ноги и сбросив на пол одеяло. В свои три Софи была сущим наказанием. Да кого Морган обманывает?! Софи даст жару в любом возрасте. Морган подняла одеяло, заботливо укрыла малышку и наконец добралась до своей комнаты в конце коридора.

Она разделась, повесила в шкаф костюм, облачилась в халатик. С фотографии на тумбочке на нее смотрел Джон. Она присела на краешек кровати и взяла фото в руки. У нее были его фотографии гораздо лучшего качества – официальные, на них Джон был при полном параде – но только эта трогала до глубины души. Лицо было по-военному подтянутым, а на загорелом лбу под шапкой непокорных темных волос поблескивали капельки пота. Он стоял в бежевой полевой форме на фоне пустынного пейзажа и смеялся. В этом был весь Джон. Вечный оптимист.

Будь он сейчас рядом, наверняка сказал бы: Ты можешь сделать это, детка!

– Я стараюсь. Скучаю по тебе, – сказала она фотографии.

Навалилась тоска. Морган открыла ящик тумбочки и уставилась на запечатанный конверт, лежавший в дальнем углу. Нет. Я еще не готова. Она закрыла ящик, поставила фото на тумбочку и откинулась на подушку.

Морган Дейн только что сделала первый важный шаг к возвращению своей жизни. Этого достаточно на сегодня.

Звонок телефона заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Она подняла голову, стараясь прийти в себя. В спальне горел яркий свет. Взглянула на часы – едва миновала полночь. Должно быть, она заснула. Несколько секунд ей потребовалось на то, чтобы понять, что звонил домашний телефон, а не сотовый. Кроме рекламщиков, никто давно не звонил на этот номер. На экране определителя номера значилось: «Палмер».

Морган сняла трубку, ожидая услышать на том конце шумовой фон колл-центра:

– Алло?

– Морган? – спросил женский голос с интонацией, свидетельствовавшей о сильной тревоге.

– Да, – ответила Морган.

– Это Эвелин Палмер, бабушка Тессы.

Морган выпрямилась на кровати. Тесса время от времени приходила к ней посидеть с детьми.

– Когда Тесса от вас ушла? – спросила миссис Палмер.

Все еще окончательно не отошедшая ото сна, Морган сказала:

– Тессы у нас сегодня не было.

В трубке повисло молчание.

Морган прилегла, опершись на локоть:

– Что случилось, миссис Палмер?

– Тесса пропала.

– Что-что? – Морган получше пристроила трубку к уху. Ей показалось, что она не расслышала.

– Мы вчера сильно поссорились, и она ушла. – Голос миссис Палмер надломился. – Она сказала, что будет ночевать у подруги, но я позвонила матери Фелисити – Тесса у Веберов не появлялась.

Она солгала.

– Так вы не видели ее со вчерашнего дня? – спросила Морган.

– Да, – всхлипнула миссис Палмер в трубку. – По пятницам вечером Тесса обычно сидела с вашими дочками, вот я и надеялась, что она была у вас. Тогда я бы хоть знала, что она в порядке.

– Тесса уже давно к нам не приходит, – сообщила Морган.

– Значит, и про это она наврала. – Голос миссис Палмер стал тише.

Морган откинула подушку и выползла из кровати. Бросила халат на кровать, покопалась в шкафу и достала оттуда джинсы и футболку.

– Вы звонили в полицию?

– Мы думали, она выпустит пар и к ночи вернется домой. Но уже полночь, а ее все нет. – Миссис Палмер шмыгнула носом. – Сейчас буду звонить в полицию, но что они могут сделать… Ей же восемнадцать.

– Вы пробовали определить местоположение ее телефона?

– Боюсь, я не знаю, как это делается…

– Вам нужна помощь с поисками? – предложила Морган, попутно нащупывая под стулом свои кеды.

– Не знаю… Я все думаю, что она с минуты на минуту покажется на дороге. Муж ездит по окрестностям. Мне-то больше по ночам водить не разрешают.

Мистеру Палмеру, вероятно, тоже не стоило бы ездить ночью. Родители Тессы погибли в автокатастрофе, когда ей было двенадцать, и последние шесть лет ее растили бабушка с дедушкой. Но в отличие от еще вполне крепкого деда Морган пожилую чету Палмеров одолевали многочисленные проблемы со здоровьем.

– Я одеваюсь. – Морган наконец нашла кеды. – Скоро буду у вас.

– О, спасибо! – Голос миссис Палмер смягчился от облегчения. – А я пока позвоню в полицию и ее друзьям.

Морган положила трубку, поставила телефон на место и натянула футболку. Подхватив кеды, она босиком вышла из комнаты. Телефонный звонок напугал ее. Она задержалась на минуту у комнаты дочерей. В полоске света, падающего из коридора через приоткрытую дверь, виднелись три темноволосые головы, мирно лежащие на подушках. Немного успокоившись, она почувствовала себя виноватой.