Судьба. Первые ростки

– Боишься грома? – спокойно спросила Алиса, подходя вплотную к Эмме.

– Нет, конечно. Я что, ребенок? – ответила девушка и отвернулась.

– А я, вот, боюсь, – честно призналась Алиса, усмехаясь, – Бояться шума и яркого света – природа человека, а я как раз и есть человек. И тебе не стоит этого стыдиться.

– О чем болтаете? – в дверях уже стоял Джейк, устало разминая плечи.

– О том, какой ты дурак, сэр Обманщик, – рассмеялась Алиса и плюхнулась в кресло, в котором сидела до этого, – У нас же могут быть девчачьи секретики, разве нет?

– Могут, – честно признал Джейк, еле сдерживая зевок, – Но я сомневаюсь, что ваши секретики дружелюбного характера.

– Что случилось с моей гувернанткой?! – воскликнула Эмма, и тут же театрально прогремел гром.

– Она в порядке, – спокойно ответил Джейк, садясь на диван, – Я внушил ей забыть о моем появлении здесь и в ближайшую неделю не ходить в библиотеку. Это было непросто, слишком уж сильная психика у дамочки, уважаю таких, безгранично уважаю.

– Как ты заставил эту старушку идти за тобой? Тоже гипноз? – спросила Алиса без особого интереса.

– Шок, – просто ответил Джейк и, устроившись поудобнее, переключился на другую тему, – Теперь я должен рассказать тебе о природе магии, иначе ты не поймешь то, что будешь читать, Эмма. Итак, запоминайте обе, магия делится на две части: желание и знание. Даже не знаю, что из этого важнее. Начнем с первого. Чтобы воспользоваться магией, этого нужно по-настоящему пожелать. То есть, если вы не хотите, чтобы результат был таким, который вы должны сделать, у вас ничего не получится. Желать необходимо всем сердцем. Теперь второе. Нельзя получить что-то из ничего. Чтобы создать новое вещество, необходимо преобразовать старое, используя определенные знания. К примеру, мой огненный дракон. Я использую для его создания вещества, содержащиеся в воздухе и необходимые для реакции горения. А также создаю азотные микро-тоннели, которые реакцию как раз и не пропускают, тем самым придавая огню форму движущегося дракона.

– Ого! – воскликнула Алиса, подскакивая на своем месте, – Интересно. Но для этого надо много знать о строении веществ и представлять, как это все работает, насколько я могу судить.

– Верно, – подтвердил Джейк, – Важно именно визуально представлять процесс, который вы будете реализовывать. Завтра потренируемся, и поймете все на своей шкуре.

Эмма все это время молчала. Слушала внимательно, но как-то все равно в пол уха. Жизнь слишком сильно и быстро завертелась, не давая даже секундочки для передышки. Жених, магия, убийцы… Уверенности в завтрашнем дне не было и не могло быть, но Эмме это даже нравилось. Каждая минута жизни наполнилась смыслом, хоть и небольшим, но все же смыслом.

– Эй, Эмма, ты хоть услышала меня? – спросил Джейк, слегка хмурясь.

– Д-да, конечно, многое усвоила, – смущенно улыбнулась Эмма. Джейк кивнул и встал со своего места.

– Нам уже пора, Алиса, иначе нас поймают в этом милом домике. Не будем злоупотреблять гостеприимством, – с этими словами мужчина подошел к окну и распахнул раму. В лицо ему тут же брызнули капельки дождя, из-за чего лицо мгновенно стало влажным. Темные волосы прилипли к лицу, из-за чего острые скулы стали выделяться еще сильнее. Темные глаза блеснули в сиянии молнии, а улыбка стала выглядеть слегка жутко. Эмма засмотрелась на него. Джейк был красив, если бы только подстричь и побрить его, да одеть получше. – Пока-пока, юная леди, увидимся завтра, – и он выпрыгнул в окно. За ним последовала Алиса.

Эмма осталась одна. Но медлить все равно не стоило, сегодняшний день еще не закончился. Стоило навестить тетушку, сообщить, что она дома, и с ней все в порядке, если это Мелиссу хоть немного волновало. Эмма взяла в руку справочник по биологии. Пестики и тычинки, да? Хотя, вряд ли Джейк задал что-нибудь настолько интересное. На первых страницах говорилось о строении клеток и организмов. Какие-то общие понятия, а уже ничего не ясно. Слишком много заумных слов и определений, которые раскрывались еще менее очевидными понятиями.

Эмма захлопнула книгу и вышла в коридор. Сначала надо навестить тетушку, а потом можно будет углубиться в занудное описание скучнейших вещей. Эмма быстро прошла по коридору и свернула в гостиную. Тетушка развалилась в кресле отца и не спеша попивала вино из бокала. Ее толстая шея вываливалась из воротника платья, который плотно был застегнут на серебряные пуговицы. И когда она только успела переодеться?

– Явилась, значит, обиженная ты наша, – сказала тетушка, растягивая слова.

– Явилась, – подтвердила Эмма, хмуро глядя на Мелиссу, – только не ваша это заслуга.

– А не нужны мне такие заслуги. Вернулась, не померла, вот и хорошо. А завтра днем жди жениха, – грянул гром. Интересно, однако, молния как будто знала, когда бить, – Он приедет, чтобы обсудить вашу свадьбу: как праздновать будем, сколько приданного тебе полагается.

И вдруг Эмму как будто озарила мысль. Приданное. Деньги. Все сходится.

– И сколько же? – бесцветным голосом спросила девушка.

– Ты о чем, дорогая?

– Сколько вам за меня обещали? – завопила Эмма, срывая голос, – Я владею огромным состоянием. Какую часть вы получите после того, как новоиспеченный женишок получит доступ ко всем моим сбережениям?

– Шестьдесят процентов, – сухо ответила тетушка, глядя прямо в глаза девушке, – И это было моей идеей, дорогая – выдать тебя замуж.

Эмма беззвучно открыла рот и тут же закрыла. Такой поворот был слишком очевиден, хоть и верить в него не хотелось. Девушка чувствовала, как нож вонзается между лопаток, хоть и метафорический, но болезненный.

– Неужели ты считала, что я так просто решила воспитать тебя по доброте душевной, так сказать? Дорогуша, мне никогда не нравились дети, и ты не исключение. Я уже давно ждала момента, когда смогу выдать тебя замуж и получить твои деньги. Роберт, твой отец, был умным человеком, только делиться не любил. Кто бы денег ни просил у него, никому не давал, а я, вот, заберу.

– Вы чудовище, – прохрипела Эмма, отходя на шаг назад. В ее взгляде читалось презрение пополам с отвращением. Мелисса оказалась настолько гадостной, что Эмма, ненавидевшая ее и раньше, теперь прямо возжелала ее кончины.

– О, милая, зачем так громко? Я всего лишь практичная женщина, которая знает, чего хочет. Тебе до меня еще расти и расти. Да и продажа невест – дело обычное, так что не возмущайся. Я также замуж выходила, – заметила тетушка, допивая вино и ставя бокал на маленький столик.

Эмма беззвучно открыла и закрыла рот. Она ничего не могла на это возразить, только сжать кулаки и грозно смотреть на Мелиссу. Вот только, что это решит? Ничего. Надо было что-нибудь придумать, привести какой-нибудь аргумент.

– Я стану магом, как и мои родители, и тогда никто и ничто не сможет мне помешать жить так, как я хочу, – тихо сказала Эмма.

– Не станешь, – уверенно ответила тетушка, медленно вставая со своего места, – у тебя не хватит ни духа, ни упорства стать магом. Ты ничего не смыслишь в науках, а учителя нанимать никто не станет. Давай не будем говорить о небылицах.

Мелисса чинно выплыла из гостиной, аккуратно захлопнув за собой дверь. Эмма осталась в комнате одна. Тетушка ведь не знает о том, что какой-то бродяга вызвался учить девушку магии. Да, звучит сомнительно, но другого варианта попросту не было. Теперь у Эммы появилась более объективная причина изучить магию. Даже непонятный убийца пугал меньше, чем въедливый жених. Девушка тяжело вздохнула и побрела в свою комнату. Сегодня, наверное, стоит лечь пораньше, чтобы утром почитать те самые книги, которые ей задал освоить новоиспеченный учитель.

Уже в кровати Эмма подумала о том, что стоило предупредить служанку, дабы та разбудила ее, как можно раньше. Девушка тяжело вздохнула и повернулась на бок. Между занавесками была небольшая брешь, в которую можно увидеть луну. Она была полная и светила очень ярко, почти как солнце. Неужели тучи успели уже полностью вылиться, не оставив на небе и воспоминания о недавнем ливне? Глаза начали слипаться, слишком уж много событий для одного дня. Надо было все обдумать. Последний представитель рода Найтфилд? Слишком большое давление для обычной девчонки. Эмма не отличалась никакими способностями, кроме вредности и упертости, может быть. И вот, ей надо освоить магию и победить двух грозных противников.

– Эй, не бойся, – с улыбкой сказал Роберт, отец Эммы, присаживаясь рядом с плачущей девочкой, – Это всего лишь собака. Она не укусит.

Эмма продолжала заливаться слезами и слегка подрагивать, сидя на зеленой траве за спиной своего отца. Тот тяжело вздохнул и погладил молодого пса, сидящего перед ним. Роберт повернулся к дочери и взял ее крошечную ручку в свою. Эмма вздрогнула, когда ее пальчики коснулись мягкой шерсти пса.

– Видишь, она совсем безобидная, – широко улыбаясь, сказал Роберт.

– Да, – неуверенно ответила Эмма, зажмуриваясь от испуга.

– Не бойся ее. Собаки это чувствуют и начинают лаять, а иногда и кусать, потому что тот, кто боится, не представляет для них никакой угрозы.

– Ты зачем ребенку голову морочишь? – с легким зевком спросил дядя Винсент, подходя поближе. Его темные волосы были растрепаны после сна, а одет он был в легкую расстёгнутую до середины груди белую рубашку. – Не слушай этого дурака. Собаки кусают только тех, кто их не любит, даже ненавидит. Сами они так просто не полезут, только к тому, кто представляет потенциальную угрозу, или выгоду. Собаки порой делают это, чтобы доказать свою силу остальным в стае, поэтому одиночки не так опасны.

Эмма с удивлением глянула на дядю. Он уже который раз поражал ее своими знаниями абсолютно в разных областях.

– А ты, значит, все знаешь, – недовольно пробормотал Роберт, явно уязвленный тем, что брат вмешался в его акт воспитания.

– Знаю. Я люблю собак, – улыбнулся Винсент, присаживаясь рядом с псом и давая ему понюхать свою руку, – Они очень умные.

Роберт с тяжелым вздохом пробормотал что-то о том, что ему пора заниматься научной деятельностью и ушел в дом. Собака гавкнула ему в след, от чего Эмма дернулась и отшатнулась, а Винсент засмеялся и взял ее на руки.

– Почему ты такая трусишка? – спросил он у девочки, – Тебе уже шесть, а все также боишься всего на свете. Знаешь притчу о трусливом зайчике?

– Нет, – ответила Эмма, держась за шею дяди. В его сильных руках она чувствовала себя в абсолютной безопасности и готова была слушать все, что он только ни захочет рассказать.

– Давай расскажу, – Винсент зашел в дом, посадил девочку на диван, а сам сел в кресло, – Жил-был заяц, который боялся всего, даже своей тени. В солнечный день, стоило ему обернуться, видел чудовище страшное-престрашное и бежал, куда глаза глядят. Тяжело ему из-за этого выживать было, только, когда облачка скрывали солнце, заяц мог по-настоящему расслабиться. Как-то раз пробегал он мимо лисы, которая в капкан попала. Она начала кричать: «Помоги мне, заяц, помоги. Всех других лис попрошу не трогать тебя, только помоги». Испугался заяц и ответил: «Одной лисой меньше – мне спокойней». Лиса поняла, что дело безнадежно и замолчала, а заяц убежал своей дорогой.

– Жалко лисичку, – с грустью сказала Эмма, внимательно глядя на Винсента.

– Лисичка была не промах, а потому завыла на весь лес, и другие лисички из ее стаи сбежались на зов, – замявшись, ответил Винсент и подмигнул племяннице.